Потому что Маркус бывал в таких ситуациях. И не раз. В его жизни имелись приводы. В первый раз, еще в юности, за ним в участок приходил его наставник, Отец Джонатан. В первый раз всегда все страшно, даже если ты не показываешь виду. Маркус предполагал, что в этот момент Томас испытывает страх и очень нервничает. Ведь полицейские умеют давить, а Ортега так еще не попадался. Это он, Кин, был прожженным.

«Старый педик», - подсознание усмехнулось экзорцисту голосом одержимой Марты, - «Ты же такой опытный. Набрался за всю свою жалкую никчемную жизнь».

Небольшая папка ударилась о стол, но священник и так знал, что в ней. У него была «богатая биография», как нравилось говорить полицейским. Поэтому Маркус даже не бросил на нее взгляда. Откинувшись назад на спинку стула, он, не размыкая пальцев, касался запястьями стола, натянув цепь наручников почти до предела.

Толстый полицейский отодвинул стул и, кряхтя, устроился напротив, деловито пододвигая к себе распечатанные материалы.

- Не часто встретишь священника с таким послужным списком. Что Вам в церкви не сиделось, падре?

- Пути Господни неисповедимы. Мой долг помогать заблудшим душам не только в стенах церкви.

Стандартная фраза. Кин всегда начинал с неё, выискивая бреши в линии поведения офицеров при допросе. Этот полицейский был явно из тех, кто предпочитал докапываться и долго изводить своего оппонента. Маркус узнавал таких по глазам и движениям.

- Церковь должна помогать, офицер, вы разве так не думаете?

«Конечно, ты так не думаешь. Ты думаешь только о том, чтобы набить свое пузо, добраться до фастфуда и потешить свое самолюбие».

Взгляд Кина остался спокойным и безмятежным, не выражающим его саркастичных мыслей.

- Помогать, привязывая больную девочку к кровати и внушая её родным сказки об одержимости?

- Мне ли Вам, офицер, рассказывать таинства экзорцизма? - Маркус выдохнул и разнял пальцы, потирая костяшки. Его взгляд наконец-то упал на папку.

- Порой методы Церкви кажутся несколько… суровыми. Но поверьте, мы не желаем зла детям Господа нашего. Но и пройти мимо страждущих не имеем права. Марта больна, и ей нужна помощь. Её мать - добропорядочная милая женщина. Жаль, что её и её семью постигло такое горе.

Полицейский хмыкнул и покивал, словно его беседа с Кином была простой галочкой для протокола.

- Да. Вы правы в одном. Марта больна, - он придвинулся ближе и сложил руки в замок на папке, устремляя взгляд на Маркуса, - Сейчас она в коме. У нее разрыв аппендицита. Она не просилась в больницу, Отче?

Если бы Кин был на лет десять моложе, он бы может и вздрогнул.

- Нет, не просилась.

Могли ли слова полицейского быть ложью? Могли. Экзорцист не раз встречался с такими приемами. Но доля сомнений присутствовала, ведь Марта на последней молитве уже не подавала признаков жизни, как и сам демон. Что если… не успели?

- Вы можете не верить мне, но я как человек Церки, могу заявить, что мой сан и опыт разрешают и дают возможность не только видеть ростки зла в душах, но и помогать людям и детям, вроде Марты в их нуждах.

- Вы забыли упомянуть о том, что Вас отлучили от Церкви. Не так ли? - мужчина усмехнулся, словно подловил Кина на ловко заброшенный крючок.

- У меня есть разрешение Папы и его покровительство, - парируя вопрос, Маркус улыбался совсем не губами, - Можете подать запрос. Правда, я конечно же понимаю, какие будут последствия для Вас и вашего отдела в этом случае.

Мягко, вкрадчиво. Кин смотрел в глаза офицера и знал, что язвить нельзя. Но легкая колкая насмешка насчет того, как может разозлиться Церковь в его словах присутствовала. Он мог делать только так: напористым упрямством и ложью брать очередного полицейского в очередной раз. Однако, не стань Беннет демоном, на его защиту можно было положиться, не блефуя.

Как и ожидалось, услышав о возможных проблемах полицейский насторожился. Его лицо приобрело кислое выражение, открывая неприязнь к Кину. Ставить себя под удар не хотелось.

- К тому же, офицер. Я не вижу обвинения в свою сторону. Нет заявления, не так ли? Роберта его не написала. Вы можете удерживать меня и отца Томаса не более суток здесь. Не имея никаких доказательств и все того же обвинения. Я прав?

- У нас маленький город, мистер Кин. Если с Мартой что-то случится, то на Вас лягут серьезные обвинения. Но заявление на Вас будет, не сомневайтесь. Как Вы оказались в доме семьи Данн и что там происходило? Расскажите Вашу версию.

Заметив, что вопросы про сан отошли в сторону, Кин понял, что это – победа. Оставалось лишь слегка надавить. Ещё совсем немного извернуться…

- Конечно, я понимаю степень и всю тяжесть возможных обвинений. Но заблудшая душа требует и взывает к помощи Господа, и длань Его ведет и направляет Церковь в своих деяниях.

«Чем ты отличаешься от Лукавого? Врешь, старый Кин. У тебя Змий вместо языка».

Маркус одернул свои мысли, понимая, что сказывается простое напряжение: сперва ситуация с Томасом, потом Мышка, долгая дорога до неё с Ортега, затем Марта и сам экзорцизм.

- К нам обратились за помощью. Отец Томас праведный сын Господа и Церкви, не мог оказаться в стороне от чужого горя. Мы проезжали мимо и зашли в церковь. Вы понимаете, офицер, порой дабы очистить свои помыслы и души нет ничего лучше, чем войти в Святую Обитель и познать покой в растревоженном сердце. И именно там мы узнали про Роберту и бедную Марту.

- Вам рассказал о ней отец Уильямс, верно? - взяв ручку, полицейский деловито что-то записал на одном из листов в деле, не поднимая взгляд на Маркуса.

- Отец Томас всегда умел находить терзаемые бедами души. В церкви отца Уильямса так и произошло.

Уходя от ответа, давая его таким образом, чтобы можно было повернуть в свою сторону, Кин осознал, как черт подери он не подумал об этом раньше?! Кто знает, что скажет Томас? Маркус не собирался даже пытаться представить, что может начать нести Ортега в своем неоправданном состоянии вины.

- Роберта нуждалась в помощи, мы не могли ей отказать. Церковь никогда не отказывает детям Божьим, не разделяя их на праведных и не праведных.

- М… - полицейский посмотрел на экзорциста исподлобья и неторопливо вытянул протокол с показаниям отца Уильямса, - А наш преподобный говорит, что впервые увидел Вас в комнате Марты. И она говорила, что Вы ее били.

- Конечно, преподобный прав. Отец Томас первым зашел в Церковь и говорил с Робертой. Он согласился ей помочь, как я уже сказал Вам, - делая паузу, давая офицеру записать и услышать его, связывая показания воедино и хоть как-то пытаясь лавировать в них, Маркус оставался внешне спокоен. Максимально спокоен.

- Марта больна. Она сама себе вредила, билась об пол, стены. Разве может слуга Церкви нанести увечье дитя Божьему? Простите, офицер, это невозможно.

Кин снова переплел пальцы и немного приподнял голову, терпеливой смотря на человека напротив. Так смотрит отец на малое дитя, поучительно и в то же время с ноткой усталости от его глупости.

- Преподобный Уильямс очень… Впечатлительный человек для своих лет. И я понимаю, что у него доброе сердце, как у истинного служителя Церкви.

- Ладно, - хмуро буркнув, офицер пробежался еще раз по отчету, понимая, что пока без заявления отца Уильямса или Алана и Роберты Данн предъявлять ему нечего, - Давно вы занимаетесь…экзорцизмом?

«Всю свою гребаную жизнь».

- Более двадцати лет.

Маркус мог соврать о многом. В его жизни было все: отбор среди детей, по правде говоря жестокое испытание на пригодность в экзорцисты, убийство собственного отца; первые ошибки, первое непонимание; вера в Бога. Экзорцизм стал его единственным спасением и тем, в чем он был лучше остальных. Это все, что он умел и кем был. Сколько он этим занимается? Всю жизнь. Начиная с юношеского возраста, когда ты маленький ребенок, которому страшно.

- Вы ведь и так все знаете, офицер. В этой папке все написано. Даже превышение скорости на авеню Блэк Роуз.