— Значит Король Стив тайно мечтал меня поиметь?
— Абсолютно не тайно, — Харрингтон спокойно пожал плечами, улыбнувшись хитрее. — У тебя просто нет глаз на затылке, чтобы заметить это.
— Пф, — рассмеявшись от самодовольного вида говнюка, Билли провел языком по нижней губе. — Смотри, амиго, от того, как обойдешься со мной зависит то, как я обойдусь с тобой в обратной ситуации.
— Оу, двойная ответственность? — схватившись за член Харгроува, Стив потянул парня на себя, договаривая полушепотом уже в губы. — Я справлюсь.
Поцелуй слился с приглушенным стоном. Билли толкнулся в руку резче, и приятная волна щекочущего напряжения разошлась по телу.
Вопреки ожиданиям Харрингтон не ринулся сразу к его заднице, а прижал еще ближе к себе, повел ладонью вверх, распрямляя член, и перехватил вместе со своим, принимаясь неспешно двигать по ним пальцами. Он продолжал действовать привычно, не намекая на грядущие изменения: целовал, прихватывая губами, зарывался и путался пальцами в мокрых волосах, притягивал за затылок еще ближе, когда не хотел, чтобы Харгроув переключался на шею, маняще поблескивающую от капель. И с одной стороны это раздражало, потому что Билли хотелось, чтобы его вышвырнуло на другой берег, освобождая от сомнений, а с другой… Унимало внутреннюю нервозность.
Оставшись у стены, Стив почти полностью вытянул его из-под воды. Но жаловаться не приходилось - спина частично продолжала попадать под струи, так что тепла хватало.
Влажный пар забивал легкие, утяжелял воздух. Рука Харрингтона то ускоряла ритм, приближая к пику, то притормаживала, отдаляя его, из-за чего Билли сильнее впивался в его губы и расписывал засосами шею. На очередном приближающем к разрядке заходе, в момент, когда Харгроув уже сам хотел перехватить запястье Стива, скользящая по спине ладонь плавно съехала по пояснице и очертила левую ягодицу, доходя до низа и сжимая. Затем сдвинулась вбок и прошлась пробным касанием среднего пальца по напрягшемуся кольцу мышц.
Не заметить было сложно, однако Билли постарался не фокусироваться на этом слишком сильно. Массирующие скольжения казались мягче из-за воды, и все же от постепенно нарастающего давления хотелось закатить глаза и фыркнуть что-то в роде: «Подбираешься в лучших традициях Шаолиня, Харрингтон?» Он даже собрался озвучить саркастичную мысль, но тут кончик пальца толкнулся внутрь и стало как-то не до разговоров. Харгроув рефлекторно напрягся и прикусил Стива за шею, вынудив едва различимо зашипеть. Приятного в противоестественном вторжении было мало, так что терпеть красавчику предстояло вместе с ним.
Когда первая фаланга преодолела сопротивление, Харрингтон четко почувствовал разницу между напряжением мышц и горячей узостью нутра. Это оказалось не так сложно, как он думал, а главное – Билли до сих пор не врубил заднюю и не ударил его. Он целовался лишь грубее и дышал чуть загнаннее.
Вода по-прежнему облегчала скольжение, обдавая поясницу и струясь потоками вдоль руки. Стив действовал осторожно, неторопливо, с каждым новым движением входя чуть глубже. Вторая рука, не останавливаясь, ласкала член у головки, вынуждая Билли не притираться вплотную, а держаться на расстоянии. Однако в момент, когда в него вошла вторая фаланга, становясь пределом их положения, Харрингтон оставил пах Билли и перехватился за бедро.
Давая дальше прочувствовать все, что он делает без отвлечения на сторонние ощущения. Просто, чтобы Харгроув лучше понял происходящее и, быть может, сказал, что передумал. Стив, разумеется, не хотел этого, но лучше было бы узнать о таком сейчас, чем обломаться, когда пальцы вот-вот должны будут замениться его членом.
Не учитывал он лишь одного – Билли и без того все прекрасно понимал. И уже проклинал захолустный город, свою жизнь, Макс со Сьюзан, отца, этот гребаный вечер, свой бескостный язык и слабость. Ему было страшно от своего решения и в то же время он пьянел от Харрингтона сильнее с каждой секундой. Так парадоксально, так блять быстро перескакивая с одного чувства на другое, что уследить за сменой становилось нереально.
Король Стив не видел этого, поскольку, борясь с собой, Билли не отрывался от его губ, сделавшись агрессивно-жадным. Огненный шквал нарастал, поражая каждое нервное окончание и, точно живое существо, зарождался в паху, полз, лизал изнутри, покалывал и толкал на необдуманные поступки. Оставлял за собой разруху и болезненную пустоту с потребностью заполнить ее как можно быстрее. Вгрызался в ощущения от движений пальцев Стива на члене, пожирал их и требовал ещё и ещё.
Но стоило лишиться того единственного, что в данный момент приносило удовольствие, как концентрация вернулась в одну единственную точку, а огненный порыв превратился в полыхающую бурю.
Отвлечение исчезло, а пальцы сжались в кулак и опустились ребром на кафель.
“Черт-тебя-подери-сука-Харрингтон, верни свою гребаную клешню на мой член или…! “
Взрыкнув, Билли озлобленнее впился в припухшие губы напротив, обрывая новый всплеск нестабильных эмоций. К черту! Он, блять решился, и, да, сейчас ощущал в себе то, чего априори ТАМ не должно быть. Оно сопровождалось терпимым, но дохрена непривычным жжением; заполняло совсем немного, но заставляло чувствовать каждое движение внутри все ярче и ярче, прошивая иглами, искрами. Смешивало вместе со стыдом, страхом, нервозностью и желанием сломать Харрингтону руку кое-что новое. Нечто томное, тянущее, похожее на мелкую нагретую солнцем гальку и ракушки, по которым бежишь босиком. Сперва колет, режет, а потом привыкаешь.
Однако это все еще было… неприятно. Неприятно, но не ужасно, хоть и с трудом верилось, что от того, что тебе запихивают что-либо в задницу, можно словить кайф, если только не путем самовнушения. Но, черт возьми, педики и прочие любители анала не самовнушением же живут? Как-то тупо долбиться в зад, из раза в раз убеждая себя, что тебе это нравится. Должно же быть что-то посущественнее.
Постаравшись расслабиться и просто не думать, Билли притянул к себе Стива вплотную. Член проехался по чужому бедру, и в паху вновь приято потяжелело. Возможно, даже чуть приятнее, чем раньше, но скатываться в самовнушение Харгроув не намеревался…
Запястье продолжало прижиматься к его заднице, а вот палец прекратил поступательные движения. Ощущение пристального взгляда холодком укололо загривок, однако, не желая открывать глаза и слышать какие-либо «уточняющие» его решение вопросы, Билли провел кончиком носа от скулы Стива к уху и прикусил за мочку, попутно опуская руки к его ягодицам и сжимая.
Такое «одобрение» стало достаточным для того, что Харрингтон понимающе усмехнулся, и, вытянув руку сильнее, почти ласково, но в то же время твердо и уверенно, проскользнул средним пальцем дальше уже привычных границ. Свободной рукой он провел от бедра к боку, по спине к загривку и перешел на затылок, сжимая волосы у корней. Непривычная дрожь прошила с головы до пят.
Сморгнув, втягивая воздух через приоткрытые губы, Билли тут же облизнул их.
Вдох. Выдох. Движение и снова легкий наплыв. Странно, горячо.
Бинго, Стиви-бой.
Оттянув голову Харгроува от уха, Стив накрыл его губы своими и мягко толкнулся в них языком, проникая, касаясь, сплетаясь. Шаг вынудил Билли отклониться назад и попасть под центр водяного потока. Следующий - выйти из него и прижаться лопатками к противоположной стене, почти зеркаля недавнее положение Харрингтона.
Запястье проехалось вверх по пояснице, на мгновение заставляя ощутить внутри пустоту, а затем опустилось, проникая единым скольжением пальца до предела возможного. Судорожный выдох лег прямо на губы.
Поцелуй не прерывался, жжение оставалось, но разбавлялось уже чуть более приятными импульсами. Однако огонь, разраставшийся внутри Харгроува, требовал большего.
Привычный разгон не вписывался в ситуацию, и это вызывало в Билли диссонанс, вкупе с тем, что он не привык быть ведомым. Собственное бездействие хотелось вылить в касаниях, почти пересекающих грань между страстью и грубостью; хотелось сминать мокрую кожу, слизывать капли с манящей шеи. Хотелось выпустить весь огонь наружу и снести Стива к стене, зажимая у нее на весу и целуя до умопомрачения. А затем вытолкать из кабинки, опрокинуть на ледяной в сравнении с нагретым душем пол, вытянуть ему руки над головой, развести коленом ноги и…
