Дежа вю.
Ирвиш судорожно ощупала плечо. Совершенно сухой рукав, целая ткань. Никаких ран, никаких порезов. Здоровая рука.
...Быть не может.
Не может быть, чтобы зубы, остервенело рвавшие её плечи ещё пару мгновений назад, не оставили ни следа ни на мясе, ни даже на одежде.
Увы, факты упрямо стояли на своём.
Ир дрожащими пальцами подняла пистолет. Кое-как справившись с предохранителем, убрала оружие в наплечную кобуру и поднялась на ноги.
Беглец ушёл. С ним ушла и награда, полагавшаяся за работу. Теперь о её визите узнает вся чёртова кодла. Здесь их ловить бесполезно.
Хотя, может, подстрелыш истечёт кровью где-нибудь по дороге? Было бы неплохо.
Кляня собственную самоуверенность, толкнувшую её на эту дурацкую схватку, Ирвиш включила фонарик, чтобы не запнуться, и побрела к лестнице.
Наверху, естественно, уже никого не было. Несчастного культиста след простыл. И ранение явно никак не повлияло на его скорость.
Ищейка из Ирвиш была так себе, а посему, от души выругавшись, она глубоко вздохнула и достала из внутреннего кармана пачку "Полёта".
Наниматель пробудет в городе ещё сутки и до деревни доберётся только следующим утром. К этому моменту желательно найти хоть что-то, что поможет выследить культистов. Иначе плакали её денежки.
Ирвиш чиркнула спичкой. Серный дымок с первой затяжкой втянулся в подожжённую папиросу.
Теперь эти полудурки во главе с подстреленным наверняка забьются куда поглубже. Или пойдут к ментам. Хотя последнее вряд ли. Если, конечно, они действительно делали всё, о чём рассказал наниматель. С таким "послужным списком" в органы правопорядка особо не пожалуешься.
Женщина привалилась спиной к покорёженному столбику, держащему козырёк крыльца, и выдохнула дым. В их способности натворить много мистической хрени она уже не сомневалась. Не после встреченного в подвале.
К слову о подвале. Спуститься туда снова и дообследовать оставшиеся помещения таки придётся. Существует шанс - мизерный, но всё-таки, - что эти недосатанисты оставили после себя подсказки, где их можно найти. Или что они собираются делать. А может, и что-то, за чем они захотят вернуться.
Онемевшее плечо понемногу начинало ныть, перебивая даже ломоту в позвоночнике. Противная зудящая боль. Всё лучше, чем дыры от звериных зубов.
Затянувшись последний раз, Ир затушила окурок о столбик и выкинула в траву. Надо заканчивать с этой мистикой-хренистикой. И поскорее.
3.
Шаман задумчиво смотрел под ноги. Уже с минуту, наверное.
На земле прямо перед ним медленно впитывалось в почву большое тёмное пятно. Будто кто-то, проходя мимо, выплеснул тут ведро отработанного масла.
Только вряд ли кому-то взбрело в голову тащиться с ведром масла так далеко в лес.
Но смущало не это. И даже не буровато-чёрные брызги на пучках травы вокруг прогалины. Шоно поднял с земли сухую ветку и пошевелил ею груду грязного тряпья рядом с пятном.
Так и есть. Окровавленные лохмотья, ещё недавно бывшие чьей-то одеждой.
Отличать кровь на ткани от других красных жидкостей шаман со стопроцентной уверенностью не умел, но сильно сомневался, что рвань у его ног облита вишнёвым соком. Похоже, у какого-то косолапого намедни состоялся обильный завтрак.
Пятна блестели влагой. С происшествия минуло совсем немного времени - скорее всего, не более часа. О том же говорила непросохшая от "масла" прогалина. Дорожка бурых пятнышек поменьше, забрызгавших траву, тянулась через полянку куда-то вглубь леса.
И ни намёка на отпечатки лап, ног или обуви. Да и следов, будто кто-то что-то тащил, тоже нет. Что бы это ни было - оно либо растворилось в воздухе, либо улетело.
Интересно, куда ведут капли? К месту, откуда пришёл хозяин тряпья или куда он направился после? Шаман смущённо покачал головой. Охотник он был не ахти, следы читал плохо. Единственное, что он мог сказать точно: кровавая дорожка уходила ровно в том же направлении, куда шел он сам.
Неприятное обстоятельство. Мало ли, на что можно наткнуться, идя по таким "хлебным крошкам".
Звериная тропа потерялась в траве, едва шаман сделал пару шагов в чащу. Заросли дикого шиповника мгновенно обступили его со всех сторон. Птицы продолжали старательно играть в прятки высоко в ветвях, у земли же стелилось странное молчание. Мерный шорох ветра нисколько не разбавлял угрюмую тишину. Создавалось ощущение, будто лес покинут. Не сердит, не молчалив. Просто пуст.
Запаха раздавленной ягоды под ногами Шоно почти не замечал - всё его внимание пополам делили стрелка компаса и чувство, что кто-то глядит. Щекотку этого чужого взгляда на левом плече он начал ощущать ещё до того, как обнаружил тряпьё. Теперь оно стало сильнее. Человек то, зверь или её какая тварь лесная, он не знал - и, откровенно говоря, не стремился выяснить. Глядит и пусть, лишь бы не кусалось.
Ещё через полсотни метров лес заметно поредел. Стало так тихо, что слышно собственное дыхание. Смолк даже ветер. Комары - и те пропали!
Хмурясь, Шоно рефлекторно потянулся к ближайшей хилой сосенке - и тут же отдёрнул руку. Ладонь наткнулась на что-то омерзительное.
Сосна была мертва.
