– Короче, Дикие скорее с Дантеем сотрудничать будут, чем с Союзом.

– Ну, нас никто не спрашивал, с кем мы хотим союзничать, насколько я знаю.

– Дантею и не надо вас спрашивать. Ему вас доить выгодней.

– Союз периодически устраивает вылазки в Дикие сектора, но это требует много сил. Каждая вылазка – это маленькая война. Иногда и не маленькая.

– А зачем?

– Ну как, чувство долга, наверное, – Игорь пожал плечами. – Но Дикие очень независимые.

– А как твоя планета называется? – внезапно спросила светловолосая амазонка, Кай.

– Да нет у неё названия. Только номер. Колония-17. Или Нова-17. По общим каталогам. А что?

– Упс. Я вас знаю.

– В смысле?

– Ну… Иногда мы прилетаем на планету. Пять-шесть сестёр. Специалисты по промывке мозгов. Лет семьдесят назад мы увезли от вас под сотню человек на это самое Гаити.

– Что?! – я не поняла, но мне это очень не понравилось. Да и народ в рубке насторожился.

– Что – «что»? Ты думаешь, нас просто так везде отстреливают? Тебе очень надо знать, что с ними стало?

И тут до меня дошло.

И вот скажите на милость, как на такое реагировать? Злиться? Возмущаться? Наверное, надо, вот только зачем? Это давным-давно было, и сейчас уже ничего не изменить. Но и махнуть рукой – мол, ерунда, забыли, я тоже не могу. А в рубке тишина, и все на меня смотрят, Тим за руку взял, и надо что-то сказать, а в голову ничего не приходит. Ну не кидаться же на них с кулаками?

– Я хочу знать, зачем вы это делаете.

– А зачем ты дышишь?

– Это не ответ. Зачем вы забрали людей на Гаити?

– Мы их к себе забрали. Мы обманули ваших людей, вбив им в голову, что знаем, где планета Гаити. Но привезли их к себе.

– Понятно, – ну а что я ещё могла сказать? Действительно, всё понятно. И говорить тут больше не о чем.

– Ты сейчас ей ещё что-нибудь расскажешь, и она нас прямо тут убивать начнёт, – сказала Лота, причём я не поняла, то ли она шутит, то ли всерьёз.

– Не начну, – отвечаю. – Убивать – это не ко мне.

– Пусть знает, – отрезала Кай. – По крайней мере, это честно.

– Да, – говорю, – честно.

– И на том спасибо. Тебе станет легче, если узнаешь, что они умерли счастливыми?

– Да я как бы уже догадалась.

И опять стало тихо, как будто никто не знал, что и как сказать. И как-то так получилось, что именно я должна что-то сделать, решить или ещё что. Но мне ничего в голову не приходило, и я себя из-за этого виноватой чувствовала, чем дальше, тем больше. Уж не знаю, что бы я сделала в итоге, но тут Зар говорит, с улыбкой такой:

– Вот с таким контингентом мы и работаем. Инге, ты на девчонок не дуйся. Они у себя на планете под приговором ходят. Как и Рой.

Как будто это что-то для меня изменить должно! Да и вообще, смешно, на самом деле! Что значит – «не дуйся»? За такое или действительно надо убивать, или не делать ничего. И понятно, что убивать я их не буду. И тут Эка опять спросила:

– А что у тебя за татухи? Потрясные, но я никогда такого не видела. Это тоже с вашей планеты?

Ну да, комбез-то я сняла, так что рукава видны были. Да и рассказывать про веве[3] и узоры, которые у меня на руках набиты, куда проще, чем с амазонками непонятно о чём говорить. Я, правда, в детали вдаваться не стала, так, объяснила, что это, мол, знаки моей веры. А розы, ящерицы и ключи – символы моих духов- покровителей. Причём – вот это приятно было – народ серьёзно меня выслушал, а Эка даже спросила, могу ли я потом поподробнее рассказать. А я уж думала, опять в дикие-тёмные запишут.

А потом Игрок говорит:

– Ну что? На Теллур в компании летим? Тогда я техникам скажу, чтобы твой кораблик закрепили.

– Если Тим не против… То почему бы и нет?

Тим только плечами пожал:

– В компании так в компании.

– Кай, покажешь гостям каюту? – Игрок к амазонке повернулся, и я вдруг поняла, что у них отношения. Близкие. У Игрока с Кай, а у Лоты – с Заром. Странно. Я почему-то думала, что амазонки вообще никаких симпатий ни к кому испытывать не могут. А тут – я прям почувствовала – всё взаимно. Не то чтобы какая-то сильная страсть ощущалась, но тепло между ними было. Но это значит что? На ключников и волков этот ихний… вампиризм не действует, что ли? Или действует, но слабее? Или амазонки всё-таки эти свои способности контролировать умеют? Интересно… Хотя какое мне дело, по большому-то счёту?

– Располо́житесь и милости просим обратно. Или сразу в кают-компанию. На разгон мы не раньше чем часа через четыре пойдём, нам несомых в порядок привести, трофеи и вас закрепить. Так что время отдохнуть есть.

Да, «Джокер», конечно, не «Стремительный», но тяжёлый рейдер – кораблик немаленький. Мы на уровень ниже спустились, на жилую палубу, Кай нам каюту показала. Тим внутрь прошёл сразу – вообще видно было, что ему в компании амазонок неуютно, хотя он нет-нет, а поглядывал на них, характерно так, оценивающе. А Кай меня за руку тронула:

– Моя каюта номер три. Если хочешь поговорить, заходи, когда твой парень пар скинет.

Я только собралась спросить, с чего она решила, что я вообще с ней поговорить хочу, а Кай уже в коридор шагнула и диафрагма за ней закрылась. Тим только этого и ждал: меня сграбастал и на койку уронил.

– Что там Игрок сказал? Четыре часа до разгона?

– А мы уложимся?

– Постараемся…

– Кто эти ребята – наёмники? Или кто? – это я потом уже спросила. Когда мы отдышались и помолчали, и я даже встала и пакеты с апельсиновым соком достала. Каюта реально была гостевая, с типовым оснащением, так что пайки оказались на месте, искать не пришлось.

– Ага, – кивнул Тим. – Благородные доны. Из Братства. Наёмники. Но благородные наёмники.

– Крутые ребята.

– Да, крутые. Но и мы не пальцем деланные. Вдвоём штурмовик взяли.

– Его ты взял.

– Не… Мы. Ты капитан, я канонир и абордажник.

– Мы?.. Ладно, мы. Так круче звучит, – и тут я наконец-то поняла, что мне во всей этой истории не нравится.

– Слушай, а это вообще нормально?

– Что именно?

– Ну вот… Они же нас не знают, а взяли на борт и всё такое…

Тим помолчал, потом по голове меня потрепал, притянул и в макушку чмокнул.

– Понятно. Но тут всё просто: Игорь с Марса, он меня знает. Это раз. Мы дрались вместе, это два. То есть они нам поэтому поверили. А мы им… Вот ты им почему поверила?

– Не знаю… Потому что ты им поверил, во!

– Во-от. А я им поверил, потому что знаю про Игрока. А ещё – раз у него в команде Дракон, то верить этому человеку можно. Понимаешь… Я, как ни крути, тоже резервист Марса. Если Игрок взял в команду марсианина, он по сути подписался под тем, что окажет помощь любому резервисту, если это потребуется. И уж точно только псих станет в такой ситуации кидать резервиста Марса.

– А Игрок… Он тоже к Марсу какое-то отношение имеет?

– Ну как сказать… Насколько я знаю, он у нас, на Марсе, учился на коммерческой основе. А я кандидат в гражданине Марса. Это пожизненно, как и гражданство, если официально не лишили. Ну, или пока гражданство полноценно не получил. Кроме того, Игрок – один из организаторов Братства, и репутация у него… Короче, не переживай. Нормальные тут ребята.

Я чуть не возмутилась поначалу: почему он мне раньше про это не говорил – ну, про то, что он почти гражданин Марса?! Это же важно! А потом подумала: а какая разница? Это же его к Марсу не привязывает на всю жизнь, кандидат – это не полноценный гражданин, вот когда на Марс полетим, тогда всё и узнаю. И совсем другое спросила:

– Игрок Братство организовал? Я думала, они давно существуют. Наёмники, в смысле.

– Раньше они каждый сам за себя были, не организованные. А теперь это как… профсоюз.

– Профсоюз? У нас на планете был типа профсоюз. Отстой!

– Ну, профсоюз профсоюзу рознь. Братство реально своим помогает. Даёт работу, заказы ищет, пособие семьям погибших, опять-таки, медпомощь организует, скидки в ремзонах… Конечно, народ взносы туда платит, но тут тоже всё решают по взаимным интересам. Если нужен серьёзный ремонт, могут взносы приостановить, например. Кстати, нам денег ещё и от лайнера перепадёт.