Глянув на часы, и еще раз выругавшись, Рэм приготовился совершить марш-бросок к зданию суда. У него оставалось около получаса до начала заседания, а впереди скрывались невесть какие непредсказуемые опасности.
Выбирая маршрут для спринта, пилот заметил одну интересную деталь. Самый объемный из людских потоков направлялся к порогу административного корпуса. Целые автобусы подвозили зевак к дворцу, стремительно заполняя небольшую площадь перед ним. «Неужели так много желающих посмотреть на суд?». Он решил воспользоваться этой возможностью, и за спинами прочих подойти максимально близко к комплексу.
Желающих было действительно много. Настолько, что беглецу пришлось местами прорываться через толпу. Получалось из ряда вон плохо – люди то и дело толкались в ответ, оглядывались и даже что-то выкрикивали вдогонку странному человеку, который куда-то спешил вне очереди. Но при этом никто не спешил хватать за руки непонятного прохожего, трубить тревогу, звать патрульных… Гость Тверди уверенно пробирался к цели и вскоре достиг высоких, выложенных декоративным камнем ступенек муниципалитета. Но стоило ему только ступить на одну из них, как тут же, словно по мановению волшебной палочки, взгляды десятка людей из толпы резко обернулись в его сторону. «Сканер, встроенный в лестницу» – осознал свою ошибку Рэм. Только теперь ему стало понятно, зачем в подъеме столько ступеней, маленьких, неудобных и слишком низких – они должны задержать гостя и доставить ему максимум неудобств. А за это время спрятанная техника успеет считать биополе и передать информацию ближайшему патрулю.
Оглянувшись, пилот навскидку определил 8-рых потенциальных преследователей. Одна пара силовиков шла прямо за ним, грубо расталкивая на пути зевак, остальные же заходили по сторонам, очевидно планируя отрезать пути к отступлению.
Поспешив воспользоваться своим преимуществом во времени, Рэм сорвался с места и кинулся в зал муниципалитета. Его спринт со стороны выглядел весьма неожиданно и комично – растерянный зевака на ступеньках вдруг сорвался, и с удивительной прытью устремился вверх. Даже у преследователей появилось некоторое замешательство – они оказались не готовы к тому, что «нарушитель» не будет бежать на открытое пространство, а вопреки законам логики кинется в набитое охраной здание. От такого внезапного поворота патрульные замялись, прислушиваясь к командам незримого координатора, вещающего в скрытый наушник, и этим подарили беглецу драгоценное время.
Едва перевалив порог, Рэм словно очутился в каком-то ином мире. Тут царила тишина, полумрак и повышенная влажность, а стены как-то неощутимо давили со всех сторон. Такой контраст беглецу уже доводилось ощущать, резко переходя из маленькой и освещенной кабины космического корабля в теплицы дрожжевых ферм, толщина стен которых достигала двух человеческих ростов. А вот коридор, который начинался сразу за дверью, существенно отличался от типичных проходов на Базе – нерационально высокий, расточительно просторный и скудно освещенный неровным светом точечных светильников под потолком. По обеим сторонам, насколько хватало видимости, располагались многочисленные двери с несоразмерно большими табличками. И хотя надписи на них были сделаны на общем языке, большинство Рэм не мог прочесть – некоторые слова он видел впервые, а сочетание других совсем не понимал. Оставалось полагаться лишь на собственную дедукцию, которая говорила, что вышестоящие начальники просто не могут располагаться сразу у входа.
Рванув в конец коридора, пилот старался выжимать из своих ног максимум. Никто не гнался за ним, но обращать внимание на такие странности было просто некогда. Все свои усилия беглец прикладывал на поиски какого-то знака, который указывал бы на кабинет «важной шишки», планируя поднять шум прямо под его дверью. И уж тогда пусть ловят – отвертеться от беседы у них все равно не получится.
Спустя пару мгновений охотник заметил скопление людей в дальнем конце постройки и направился к ним. Толпа собиралась возле арки, которая была больше других, существенно превышала размеры среднего человека и целиком состояла из пластикобетона. Должно быть, это и был зал судебных заседаний, где начинался очередной процесс. Ну а если нет, то человек, сидящий за такой дверью – не худшая кандидатура для переговоров.
Врываясь в толпу, беглец вдруг понял, что его план на грани срыва. Преимущества неожиданности больше не осталось, и второй попытки «в другом кабинете» ему никто не даст. О том, какой эффект произведут слова взбаламошенного человека, влетевшего в зал заседания с патрульными на хвосте, Рэм постарался не думать.
Внезапно включившиеся мониторы и система проекторного вещания прервала динамический спектакль, и заставила всех его участников замереть на своих местах. Рэм не успел совершить всего 2-3 шага, чтобы добраться до заветного кабинета и, как и все застыл, впившись взглядом в ближайший загоревшийся экран. На нем появилось вытянутое, покрытое мелкой рябью желтовато-зеленое лицо уже далеко немолодого человека в церемониальном комбинезоне. Словно отдавая долг обществу, он монотонным и натруженным голосом зачитал приговор. При этом на лице диктора не отражалось не единой эмоции. Если на минуту забыть, что на чаше весов лежала жизнь человека, то легко было подумать что этот мужчина с обвисшей кожей и потухшими глазами упражняется в чревовещании в собственной уборной. И можно было сколько угодно напрягать слух, пытаясь вычленить из длинной речи какую-то логически понятную и рациональную конструкцию – все было тщетно. За плечами этого видавшего виды буквоеда явно стояли годы, или даже десятилетия службы в пенитенциарной системе, со всей ее рудиментарной любовью к помпезности и официозу.
… «Согласно межрегиональному соглашению корпораций, номер 279, … (далее следовал очень длинный список договоров, пактов и прочей формальщины, на которой худо-бедно держался весь мировой порядок), подсудимый признается виновным по всем 23 пунктам обвинений, принимает на себя полноту вины за тройное убийство, и приговаривается к высшей мере наказания».
«23 пункта… Высшая мера…» – мысли нехотя формировались в общий ком, который норовил рухнуть на плечи многотонным гнетом – «ОПОЗДАЛ!». Рефлекторно кинув взгляд на хронограф, пилот понял, почему заседание завершилось так внезапно. Его собирались транслировать в записи, когда подсудимого уже уведут и никакого риска протестов со стороны не будет. От осознания этого Рэма захлестнула буря эмоций, которая напрочь лишила его боевого настроя и сил. «Ну, вот и все… Я не успел предотвратить трагедию и утратил свой шанс все исправить» – неосознанно он преодолел последние метры, отделявшие его от двери, и дернул ручку. И к своему великому удивлению обнаружил за ней пустое помещение размером не больше его каюты на Базе. В этом маленьком кабинете, не считая охраны и пленника, не было живых людей, только экраны, которые висели на дальней стене и транслировали разных членов процесса. Весь суд проходил в порядке телевизионного моста между всеми более-менее важными его участниками.
Развернувшись, Рэм добежал до следующего кабинета, открыл его и увидел аналогичную картину – пустую комнату с экраном, с которого испуганно косилась какая-то женщина в странном наряде. Стоило ему только переступить порог, картинка исчезла, а на стене зазвонили колокольчик сирены. Пилот замер, вслух рассыпаясь в ругательствах. Он проклинал себя за то, что не подумал об этом сразу, это же так логично – избежать скопления чиновников в одном здании и позволить им вещать из тщательно защищенных убежищ. И тут он окончательно понял, что проиграл. В отличие от живого человека, который просто не сможет не выслушать смутьяна, ворвавшегося к нему на прием, работающий удаленно может «выйти» из кабинета простым нажатием кнопки.
Погруженный в свои мысли, Рэм не сопротивлялся чьим-то сильным рукам, которые вцепились в него и тащили назад в толпу зевак. Вяло отмахнувшись локтями, он попытался отыскать того самого парня, наблюдение за которым перевернуло всю его жизнь. Это казалось единственным не лишенным смысла действием, и Рэм изо всех сил таращил глаза, заглядывая то в одно лицо, то в другое. Но он всякий раз натыкался, то на затылок, то на чей-то могучий торс. Удалось осуществить задуманное только тогда, когда прямо перед ним приставы провели по коридору осужденного. Это был совсем еще мальчишка с острыми скулами и большими глазами. Тяготы взрослой жизни уже успели отпечататься на его лице, но они еще не сделали его черты суровыми и грубыми, как это бывает у зрелых мужчин. Таких юных ребят на Базе практически не встречалось – до достижения 30 человек не покидал учебного центра, приобретая необходимую специализацию.
