- А не то я Савельичу кой-чего расскажу.
- Чего расскажешь?
- А про твои шуры-муры.
- Катись со своим Савельичем.
И слышит Майк - Савельич Примочкина уволил, а стоимость спирта в пересчёте на цену водки из зарплаты удержал.
И зовёт Майка в кабинет, а там уже заплаканная Настя.
- Ты, мил человек, пиши заявление. Нечего тебе между нами третьим торчать... Тебя, Настя, я человеком сделал, комнату в общежитии дал, складу обучил: нашла что-то лишнее - выстави, увидела чего-то недостаёт - спиши... А ты не стой тут, дружок, сами разберёмся. Иди, оформляйся.
Собирает Майк подписи для увольнения на обходной лист, а один из аборигенов подтверждает: - Да, привечал Савельич Настюху. Но его можно понять. И много ли старичку надо.
- А если я в партком пойду?
- А что партком - ты женат, Настя не замужем, Савельич вдов. И что партком?
Добирается Майк до склада Настину подпись получить:
- И не противно тебе с ним?
- Не то думаешь, не мой он человек... В долгу я... А относится почти как отец.
Заскрипел зубами Майк и прямиком к Грише:
- Дай ключи от дачи, забираю Настю.
- Ты что, - блеснул очами Атаман, - нормальной женщины найти себе не можешь? Тебя лелеять будет и других жалеть? Не даст отец ключи! И оба без работы сидеть будете? Всё, возвращаешься на телецентр - я договорюсь. Поживёшь пока у тёти Беллы, только тарелку за собой мой.
Майк все-таки к Насте - собирайся, кидай вещи в сумку, уходим. А Настя вздыхает:
- Не иду я никуда. Есть у меня только эта комната, и дело только складское и знаю... Куда мне было деваться, я девчонкой приехала, не знала, как трудно одной, на стройку пошла бетонщицей, руки отваливались. А он с нашего посёлка, нашёл, вытащил, на курсы устроил...
- Идёшь или нет?
И не получает ответа.
Григорий сам отвёз Майка к своей тётке, и бурчал по дороге:
- Есть много женщин в нашей отчизне - худых и не очень, умных и не совсем, с жильём и без, с третьим и пятым размерами; а выясняется, что при всём богатстве выбора выбора-то нет... Ничего, прорвёмся.
И сразу же звонит на работу жена.
- Откуда новый телефон знаешь?
- Гриша сказал.
Если позвонить Атаману - телефон дал зачем? А он ответит - Затем! Разбирайся.
- Не звони мне больше.
- Подожди, дай выговорить. Я больше не могу, сама себе противна. Давай встретимся, поговорим. Я тебя уважаю. Я на всё согласна. Давай забудем, начнём по-умному жить.
- Неохота начинать сызнова.
- Проштрафилась я, хотела тебя переделать. Всё равно благодарна, что мы встретились. Приди на один только вечер, поговорим, попрощаемся. И забери своё пальто - холодно уже. Хочешь анекдот о честной жене? "Молодой муж начитался заморских журналов и просит жену заняться с ним оральным сексом.
- Да ты что?! За кого ты меня имеешь? Да я ни в жизни!
- Ну, пожалуйста... Ну, ради меня... Ну, всего разик...
- Ладно. Только учти - глотать не буду. У меня от этого изжога..."
Эта правильная леди собиралась быть открытой для радостей. В её кудрявой головке хранилась масса солёных анекдотов, и она всегда могла вытащить подходящий.
- За пальто приду. Только обсуждать ничего не собираюсь. Можно рассказывать анекдоты.
- Картофельные оладьи будешь? Всё равно себе готовлю.
- Твоё дело, что ты себе готовишь...
Нет, не возьмёшь меня на пальто и оладьи, да ещё полный стол накроет - решает Майк, - не пойду в отместку. Уговаривал себя не идти, но всё же пошёл. Он знал - она не спросит, с кем он был.
Она подготовилась на все сто.
- Всё, - сказал Майк, - смеяться больше не могу. Но было здорово. Назначаю тебя Шахерезадой...
- Значит, впереди у меня тысяча и одна ночь?!
Он посмотрел на неё в маленьком чёрном платье без рукавов, с цветочным мотивом на груди, выждал паузу и сказал - да.
Месяцы спустя встречает Майка, прищуриваясь, начальник множительной техники управления:
- Дошла до нас перестройка - всех руководителей выбирать будем; так директор на всякий случай Савельича на пенсию спровадил, а должность сократил, одним конкурентом меньше... Ну что, примешь ещё Настюху обратно?
- Пошёл ты!..
