Когда старик проходил мимо него, – а они так стояли, что один был у одного стеллажа, а другой у противоположного, и разделял их длинный стол, заставленный полностью книгами, – он ему ответил, делая вид, что ему неловко признаться в содеянном.

– Я написал книгу.

Старик остановился и, присмотревшись к молодому человеку, спросил.

– В каком жанре?

– Роман.

– Хм, нам бы, конечно, научную фантастику. Ну да ладно. Это ваша первая книга?

– Да.

– А кто вы по образованию?

Сергей задумался, но быстро сообразил.

– Инженер-проектировщик.

– Инженер, да, ну книгу вы написали, хоть и первая, но все же написали, а значит, излагать мысль вы умеете. Ну хорошо.

Сразу старик переменил вид. Стал как-то добродушнее, постоянно улыбался, прищуривая глазенки. Такое довольное выражение лица, будто втихаря предлагает выпить по стопке водки. Он увидел, что одна женщина поставила свою сумку на книги, лежавшие на столе. Он заставил ее обратить на это внимание: обложка книг от этого портится, так он объяснял потом. И сказал ей так мягко и простодушно, как бы отмечая ее скупость внимания к бережному отношению с книгами и все же снисходительно обращаясь, прощая ей. Затем он берет первую попавшуюся книгу с глянцевой обложкой, показывая и рассказывая Сергею, как портится обложка, листы и показал, как поэтому надо открывать и листать аккуратно. Рассказывал историю, как его брату досталась книга, обложка которой была настолько идеальной, что, когда проводишь рукой по ней, чувствуется гладь без единой шероховатости, и какой это раритет. Он делал это так поучительно, делился всеми этими тонкостями, словно пытался искренне предостеречь его. Ему было не жалко, хотелось открыться кому-то, чтобы посветить хоть кого-то еще в эти маленькие детали, которые мало кому доступно заметить. Раскрыться – вот, что его влекло. Так это нужно было. И чтобы один человек смог это увидеть, для того чтобы в нем так внезапно все переменилось. И почувствовать свою причастность к этому событию как некий знак, что все не случайно. И в том есть его вина. Нужно просто следовать. Безоглядно довериться, потому как больше такого с ним может не произойти.

Пока Сергей слушал его, хотя слова старика были ему неинтересны, он думал над тем, какой иной смысл могло все это иметь.

«Рассказывает про то, как нужно обращаться с книгой, сам проявляет к ней бережливость, и все это так поучительно. Учит умело, так, чтобы не спугнуть или вызвать резкое отторжение. Все это похоже на то, что он хочет меня расположить к себе. Значит, за этим что-то должно последовать. Ну допустим».

Они сели за стол. Тут старик перешел к делу.

– У нас тут есть школа. Учим людей. Нужно написать книгу в жанре детектива, фантастики. Но нужно это сделать так, чтобы весь смысл был изложен пятнадцатью словами. Мы же люди ученые, нам вся эта «вода» не нужна. А просто сразу раскрывало смысл. Мы будем брать чужие работы, переписывать их, но так, чтобы сразу был ясен смысл, избавляясь от лишнего слова. Нас интересует химия, физика, математика. До нас это никто не умел. Только мы обладаем такими знаниями. Затем, когда люди пройдут у нас курс, они будут на аспирантуре обучать студентов всему этому. Дело это, конечно, затратное и даже подпольное, никто не должен знать. У меня тут долг один есть. Надо же школу как-то поддерживать. Нам нужны люди, которые могут отдаться делу, которых интересует стремление к высшему, созидание. А те, кто к нам приходит из корысти, как правило, они уходят и остаются ни с чем, – усмехнулся старик, – поэтому поначалу придется потрудиться бесплатно. Но зато потом. Можно и миллион заработать. Очень прибыльное дело.

«Ах вот оно что, – подумал Сергей, – к этому все велось. Школа какая-то, какой-то смысл из пятнадцати слов. Ничего непонятно. Вроде, предлагает работу, но в чем ее суть не ясно. Сложно соображать и понять. Большое количество информации, которую невозможно осмыслить. Видимо, специально, чтобы загасить разум, чтобы я не задумываясь принимал на веру. Разводит он меня. Можно, конечно, поспрашивать его, уверен, не ответит. Но какой в этом смысл. Поэтому пока промолчу, и посмотрим, как дальше он будет действовать».

Видно было, что старик ожидал от своего собеседника какого-то ответа, пристально всматриваясь ему в лицо и в глаза, при этом сам теряя в этот момент улыбку, и смотрел так, словно что-то шло не так.

Сергей продолжал молчать и не подавал виду. Тогда старик продолжал рассказывать что-то еще.

– В школе я как-то писал стихи, – опять улыбка, снова делится откровением, – и дал стихи своей учительнице. Чтобы оценила. Так она… как это тогда называлось. Союз писателей. Она сказала, что в этом союзе писателей никто так не пишет. Совсем искусство уже стало не тем.

Он остановил свой рассказ и опять стал смотреть на Сергея. Сергей так же молчал, ничего не отвечая ему.

«Так смотрит на меня. «Читает» меня, пытается найти хоть какую-то зацепку, чтобы понять: мне это вообще интересно, что он мне рассказывает. А мне как раз интересно, как он будет разрешать эту ситуацию, с таким неподатливым клиентом. Кстати, нужно обратить внимание, что одет он довольно просто – брюки, пиджак, – все это создает тот образ интеллигента, учителя, даже его эспаньолка, еще нацепил значок себе на грудь. Не знаю, но, может, тоже для образа, как раз значок их псевдошколы. Ладно, немного ему помогу».

– Не совсем понял, что от меня требуется?

– Мы из архивов будем доставать разные научные работы. Только надо будет договориться. А то – хлоп. Можно и гулять. Ты пишешь фантастику или детектив. Нужно будет эти пятнадцать слов, в которых заключен весь смысл, разбросать по всему произведению. А читатель их найдет. А то я даю нынешней молодежи задание. Излагаю такой-то тезис. Меняю местами. И они не могут мне его пересказать, – с восторженным удивлением он это произнес, откинувшись на спинку стула. – Я в шоке! Ну так вот. Мне нужно дать эти слова. Это уже мы их составляем, – он достает из кармана бумажку с этими словами, буквально на секунду показывает и убирает обратно, не дав рассмотреть, – ну а там мы составляем договор. Нужно будет внести некую сумму для начала. Ну сейчас пока. Это мне нужно будет обратиться к своему составителю. Вот. А потом мы будем ходить к издателям и предлагать им свои услуги. А они за такую работу неплохо платят, между прочим. Только у нас желательно работать по регионам. А то в Москве и так много. Нужно на периферии. Так сказать, развиваться. Ты, кстати, сколько зарабатываешь?

– Нормально зарабатываю.

– Э-э, нормально – это все относительно. У каждого свое нормально.

Ждет, пока Сергей что-то скажет, а он молчит. Но старик на этом не остановился. Он продолжил дальше рассказывать, и так это длилось час, а может, и больше.

Сергей все это слушал и думал:

«Невольно пытаюсь вдуматься в его слова, хотя понимаю, что делать этого не надо. Из-за чего теряю концентрацию и внимание. Тяжело его слушать. Слишком много болтает того, что осмыслить самому невозможно. Но интересно не это. Во мне проявляется совесть. Сколько бы разум мой не говорил, не верить ему, совесть заставляет почему-то склониться и принять его предложение. Вот это мне непонятно. Почему богу нужно, чтобы я пошел на этот обман, причем вполне осознаю этот обман? Тут я перестаю слушать старика, и пытаюсь решить этот вопрос. Но на самом деле я пытаюсь понять кому довериться – разуму или совести».

Дед обратился к нему.

– Ну так что, что ты решил?

– В смысле? – не совсем поняв его, спросил Сергей.

– Ты согласен на мое предложение?

Проблема в том, что Сергей, оказавшись на этом распутье, потерял свою уверенность, и вся его неприступность и самообладание стали уходить, из-за чего он сам себя раскрыл. Старик увидел, что Сергей только сейчас стал подавать признаки того, что он не может решиться. И что тут он стал уязвимее. Это дало ему повод, что еще есть шанс убедить его принять предложение.

– Иду я как-то с работы, а на встречу мне идет моя знакомая. Вся такая радостная, счастливая. Видно день задался. Но я все же решил узнать у нее, отчего ей так хорошо. Так она мне говорит, что у нее дочь, когда подавала свою книгу в издательство – взяли ее. И теперь ходит радостная за дочку, что не зря подала. А то поначалу сомневалась. А тут видишь – радость какая.