Алену поразило это отношение, тогда как в ее голове складывалось все иначе. Что она помогает подруге, и та должна быть ей благодарна. Это несоответствие вывело ее.

– Знала бы ты, Марго, как мне надоело с тобой возиться! Я постоянно пытаюсь сводить мосты, а ты все разрушаешь. Что с тобой стало?

– Да кто тебя об этом просит? – довольно холодно и отрешенно отвечала Марго.

– Никто. Но все-таки столько дружим вместе с самого детства. И вот так вот резко разойтись. Жалко как-то и обидно. Причем я не могу понять причины, по которой ты так отдаляешься от всех.

Марго и сама в этот момент подумала: а действительно, почему. Но она уже решилась на то, что ей нужно сейчас уйти от Алены, напомнив себе об этом. Но и что-то противоположное ее намерению давало чувствовать ей, что то, что она собирается сделать, будет напрасным и неудобно. И от этого она теряла ту прежнюю решительность, с которой она собиралась так поступить с подругой.

Но все же она сказала себе: «Нет. Все-таки я уже решилась на это».

– Алена, ты такую чушь несешь, – и уйдя от нее, она скрылась в толпе людей, которые пришли на похороны.

Марго было плохо, но не от того, отчего ей хотелось, чтобы ей было плохо.

Затерявшись в этой толпе, она не понимала, куда идет. Но перестав об этом беспокоиться, она покорилась этому движению и шла вместе со всеми. Толпа то продвигалась вперед, то останавливалась, то опять продвигалась и снова останавливалась, пульсируя в каком-то своем ритме. Все, кто находился в ней, подчинялся невольно этой инерции.

Людей было много. Поэтому довольно долго вся эта вереница продвигалась к могиле покойного. Когда Марго уже сама была близка к нему, перед ней люди возлагали цветы у могилы, телефоны каких-то старых моделей, кнопочные. Большинство, притрагиваясь к надгробию, что-то просили, совершая свое поклонение. Кто постарше молился. Но все их просьбы были одинаковые: здоровье себе и близким, благо, счастье, избавление от горя и неудач, и многое другое.

Каждый подходил по очереди. Марго, понимая, что и очередь до нее дойдет, вообще не хотела всего этого. Она и не задумывалась об этом. Странно увидеть себя на том месте, где все эти люди преклоняются. И тут она вспомнила, зачем она сюда пришла с Аленой. Конечно же, не ради самого блогера. Как и большинство здесь находящихся. Ей хотелось избавиться от того внутреннего барьера, который сковывал ее. Как говорила Алена, ей нужно было раскрепоститься.

И теперь, смотря на то, как это делают другие, она задумывалась о том, что, быть может, ей это поможет. Несомненно, что просто так она бы не стала этим заниматься. Но если это может ей как-то помочь с ее проблемой – как ей это казалось. То почему бы не воспользоваться.

Немного волнительно это было, но видя, как это делают другие со спокойствием и вполне что-то обыденное, и когда кто-то совершает свой обряд, со стороны все смотрят на это без какого-либо осуждения. Значит, и если она сделает то же самое, это будет выглядеть вполне естественно.

Когда очередь дошла до нее, она не сразу сдвинулась с места, а стала оглядываться и всматриваться в лица людей, чтобы прочесть в них – а это нормально, если она подойдет к могиле за тем, за чем и другие подходили. В лицах людей ничего не было неодобрительного, они лишь ждали, когда она уже, наконец-то, подойдет, чтобы не задерживать очередь.

Ей стало спокойнее, хоть и по-прежнему непривычно. Она понимала, что ей незачем не доверять этим людям, что именно сейчас, именно среди этих людей она не будет осуждаема за свой внешний вид, за свои поступки. И тогда она подошла к надгробию, не стесняясь и позволяя себе прилюдно этой минуты навеянной набожности.

Почувствовав эту свободу, исходящую от людей, которые ее окружали и которые позволяли ей своим сочувственным расположением к ней, как ей это виделось, впервые ощутить себя нужной, и что она нормальная как все. Что она среди таких же людей, как она, которые кажутся смешны, нелепы со своими мыслями, со своим мировоззрением, которые так же не вписываются в эти реалии. Только среди них она могла почувствовать себя небезнадежной.

Она так хотела высказать свои чувства, расплакаться, осознавая, что и это для них было бы нормально. Она вся была преисполнена благодарности. И тут до ее ума дошел образ блогера. Теперь она знала, кому она должна быть благодарна. И для нее его смерть стала более осмыслена. Она поняла, почему это произошло.

«Боже, как же хорошо, что он умер. Это пожертвование было ради нас!»

Чувства накатывали, к горлу подступает ком от одной лишь этой мысли, которая теперь для нее станет истиной. При таком сильном переживании ей открылась еще одна мысль. Она поняла, что ей нужно поддерживать и помогать другим людям. Только пока не ясно было, чем бы она могла заняться, чтобы осуществить это.

Закончив свое душевное изречение, она, опустив голову, уже не видя смысла показывать свои чувства остальным, стала отходить. Как к ней подошла пожилая женщина и, дотронувшись до нее, сказала с особой нежностью и материнством.

– Молодец, дочка. Ты все правильно сделала.

Марго от ее касания слегка вздрогнула и засияла в ответ той стесняющейся улыбкой, когда нами довольны.

Она подумала, что это знак, что она права и идет в нужном направлении.

Выйдя из толпы, она встретила Алену, которая ее дожидалась. В Марго проснулось чувство вины. И ей не хотелось сопротивляться этому чувству, как она это сделала бы до того, что с ней только что произошло, а наоборот, с еще большой силой хотелось отдаться.

Она подбежала к своей подруге, обняла ее, и слезы, которые она так берегла, хлынули сами по себе.

– Прости, я виновата.

Алена, как по реакции, не смогла не поддаться чувствам, передавшиеся подругой. Хоть у нее и было удивление. Но очень быстро это удивление вытиснилось вызванным в ней сочувствием. Отчего она тоже расплакалась, и ей так стало жалко свою подругу.

Уже не нужно было слов, чтобы понять, что все прощено и все стало по-прежнему.

От одного откровения последовало другое, которое только сейчас возникло у Марго. И она решила, что немедленно должна поделиться этим с подругой.

– Алена, я теперь знаю, кем я должна стать!

– Кем же? – все еще радуясь за свою подругу, спросила Алена с красным лицом.

– Я стану сниматься… меня будут снимать, ты понимаешь? – Марго заулыбалась так, что она верила в это всей душой, вся преисполненная радостью своего откровения.

Алена не поняла, что ей сказали, слишком отвлечена она была этими внезапными чувствами, которые ее одолели. И она просто кивнула и заулыбалась еще радостнее и опять обняла подругу.

Но для Марго это был признак согласия подруги с ее выбором, отчего она еще больше обрадовалась и тоже в ответ обняла крепче Алену.

Марго начинало казаться, что жизнь ее идет теперь очевидным чередом. Стало так ясно и понятно, как в жизни все взаимосвязано. Как и ее жизнь к чему-то привязана. И ей только сейчас удалось ухватиться за что-то такое, что ее обязательно выведет из этой прежней путаницы, каковой была ее жизнь. Главное, нельзя отпускать и держаться за эту нить большой сети. Тем более когда она уже знает, к чему ей стремиться. Ощущение, что тебя что-то подхватило и уносит по тому течению жизни, которое тебе так очевидно, понятно, легко и единственное возможное. Это и есть судьба!

Происходит загрузка. Числа забегали по экрану, сменяя друг друга. Какой-то бесконечный процесс, который нужен для искусственного поддержания чей-то жизни.

Не правда ли, эти цифры довольно примечательны? Вижу по вашему взгляду – чтобы могло это означать? Следует вам кое-что пояснить. Это карта, и она постоянно меняется, выдавая всевозможные исходы. Просчитывает все варианты. Когда она посчитала, что какое-то событие произойдет, она останавливается и начинает новый подсчет уже относительно этого «совершившегося» события. И так выстраивается некий суммарный вектор, который куда-то устремлен. Как и множество других возможных суммарных векторов, начало которых всегда одно – точка. И я могу проследить это, заранее знать, что будет. Но вам этого знать, конечно, не нужно. Со временем я вам сам все сообщу и объясню. Почему цифры? Потому что время. И это все, что я могу вам ответить. Но мы отвлеклись.