Они лежали в постели. Ирина, обвив его шею рукой, приподнялась на локте и глядела на него сверху своими черными до темной синевы глазами. Ее глаза сверкали в полумраке спальни, их блеск под тенью густых волос завораживал и не отпускал.

— Ярик, я прошу тебя, давай сделаем это вместе. Мне одной не справиться… Если ты мне откажешь, это разобьет мне сердце. Я не знаю, что я с тобой сделаю, если ты не согласишься! — и она заглянула ему в глаза с вызовом и беспомощностью.

Ярик затосковал глазами, завертел головой, пытаясь ее освободить, попутно поглядывая, куда бы спрятаться.

— Ярик, помоги мне! — сердито прикрикнула Ирина и вдруг густо покраснела, как умеют краснеть жгучие брюнетки, так что ее большие глаза подернулись легкой влагой. — Пожалуйста… — глаза Ирины наполнились слезами, и она посмотрела на Ярика умоляющим взглядом «беззащитного создания».

Ярик обречено вздохнул и согласно закивал острой мордочкой. Добившись своего, Ирина исполнилась благорасположения, ее даже перестали бесить его вечно помаргивающие беспокойные глазки. Она-то и познакомилась с ним из-за того, что он с таким видом скалил зубы и моргал, что нельзя было сразу понять, хитрый это делец или пошлый дурак? В знак поощрения она почесала Ярика за ухом.

— Ты же знаешь, мой крысёныш, в тебе вся моя жизнь, — ласково мурлыкала Ирина, устремив на него свои прекрасные, увлажненные слезами глаза.

Ее слезы в этот раз не были запланированы, они растрогали ее саму. Ей даже не понадобилась луковица, и она не очищала ее за углом, чтобы явиться к предмету своей разработки с потоками слез, струящимися по щекам. Если и был на свете кто-то, кого Ирина любила, то это была она сама.

— Это ограбление будет самым замечательным приключением в твоей жизни. С такими деньгами тебе не надо будет ходить на твою дурацкую работу, перед тобой откроются космические возможности, ты станешь свободным, как… Как трусы без резинки!

Ярик через знакомого уголовника вышел на некого Сяву, который согласился продать пистолет. Сява назначил им встречу в десять часов вечера в сквере у «кота», неподалеку от входа в метро «Золотые ворота».

Пересечение двух слежек всегда сопряжено с осложнениями.

Ведя наблюдение за Рябоштаном, Бунимович заметил, что брат Мирры Самойловны, Михаил (он же Мойша) Вернер, тоже следит за ним. То есть, сам Вернер за Рябоштаном не следил, а следили за ним несколько очень серьезных мужчин от тридцати до пятидесяти лет. Работали они по двое, иногда втроем, всего в группе их было пятеро. Командовал ими Вернер, а он, к удовлетворению Бунимовича, как раз и не был серьезным. Действовали они профессионально, как агенты спецслужб, используя бинокли, постоянно включенные переговорные устройства, приборы ночного видения и прочую спецтехнику.

Это были конкуренты, их следовало отсечь быстро и тихо. Бунимович знал, когда жать на педали, а когда давать задний ход. Свои планы он разрабатывал скрупулезно, рассчитывая все до мельчайших деталей, так же неукоснительно точно, их выполнял. И, как у опытного стратега, его изобретательность возрастала пропорционально опасности.

От одного осведомленного человека по имени Ринат Ахметович, от которого Бунимович получал надежную, но дорого стоящую информацию, он выяснил, что конкурентами были сотрудники милиции. Их нанял Вернер в приватной киевской фирме «Максимум». Возглавлял ее отставной подполковник КГБ, а работали в ней уволенные из милиции специалисты наружного наблюдения. Официально, фирма оказывала услуги по «охране собственности и физических лиц», а негласно, занималась незаконной оперативно-розыскной деятельностью.

Узнав об этом, Бунимович не удивился. На преступников теперь работали те, кто должен был их ловить. Ринат Ахметович сообщил также адрес Вернера, и предоставил подробную характеристику на его самого и виды его деятельности. В своей криминально-коммерческой среде Вернер подделывался под немца, стараясь незаметно поддерживать отношения со своими родственниками, и всячески сторонился соплеменников, за что его презирали и те и другие: евреи и не евреи, и даже немцы.

Ринату Ахметовичу было около сорока, был он ниже среднего роста, сухопар и бледен, с большой лысеющей головой и печальными прозрачно-медовыми глазами, в которых, как в янтаре застыли черные угли зрачков. В общении он был весьма корректен и отличался изысканной вежливостью. Бунимович вышел на него по рекомендации одного авторитетного вора, с которым отбывал свой последний срок, тот был о нем чрезвычайно высокого мнения.

Выйдя из тюрьмы, Бунимович развернул бурную деятельность. Но ее пришлось быстро сворачивать. Тогда Бунимович и познакомился с Ринатом Ахметовичем, получив от него ценную для себя информацию, которая обошлась ему в довольно круглую сумму. Однако она стоила того, получить ее можно было только из недр следственного отдела прокуратуры. В результате ее получения, Бунимович избежал четвертой судимости.

В благодарность Бунимович решил ограбить квартиру Рината Ахметовича. Он не занимался квартирными кражами (велик риск и нет гарантий, что он окупится), но размер гонорара, который получил от него Ринат Ахметович и до неприличия дорогая обстановка его квартиры, искусили незадачливого Бунимовича. Как известно, искушение, это желание заполучить что-то запретное, присвоить не твое, что тебе не принадлежит и чего брать нельзя. Возьмешь чужое, — потеряешь свое.

На третий день наблюдения за квартирой Рината Ахметовича у Бунимовича зазвонил мобильный телефон и неожиданно раздался голос Рината Ахметовича, хотя Бунимович не давал ему номер своего телефона. Ринат Ахметович весьма учтиво обратился к нему с просьбой.

— Уважаемый господин Бунимович, не могли бы вы прекратить отслеживать мою квартиру. Сделайте мне такое одолжение, я вас об этом очень прошу. В противном случае, мне придется вас немного огорчить… — его голос по-прежнему был спокойным и мягким, но в нем звучала сталь. — Вы меня поняли? — в конце их короткого разговора вежливо осведомился Ринат Ахметович.

— Собственно говоря, я не понимаю, что и как… Но, если я что-то не так или, как говорится, что-нибудь вроде этого, то конечно, пожалуйста, — по своему обыкновению, ни одну фразу не договаривая ясно и до конца, ничуть не смутившись, отвечал Бунимович. ‒ А если что, то оно не без того, какого-нибудь там, этого… Но, при всем при том, даже если ничего предосудительного с моей стороны нет и, как вы сами понимаете, и быть не может, то я всегда и во всем готов вам оказывать всестороннюю помощь и поддержку, с удовольствием и с большим уважением к вам. Вы же знаете, что так оно и есть, вот именно, что оно так и есть, ‒ все более замедлялся Бунимович, растягивая слова, словно убаюкивая.

— Все дела, дела… Как вы поживаете, дорогой Ринат Ахметович? Когда я вас последний раз видел, вы были такой бледный. Должен вам откровенно признаться, вид у вас был нездоровый, вы себя совсем не бережете. Надо бы вам немого подлечиться. Может, я могу быть вам чем-то полезен? У меня есть знакомый фельдшер, он лучше любого доктора вылечит и денег возьмет не много. Так, пару пустяков, самую малость. Вы же знаете, даром лечиться, лечиться — даром. Соглашайтесь, Ринат Ахметович. Если б вы знали, дорогой Ринат Ахметович, как мне хочется быть вам хоть чем-то полезным, я всегда рад оказать помощь хорошему человеку.

Бунимович мог так заморочить разговаривающего с ним, что тот вообще забывал, о чем идет речь. В совершенстве владея гипнозом, он умел вводить объект разработки в транс даже по телефону, но в этот раз у него не получилось.

— Слышу, вы хорошо меня поняли. Вы очень любезны, господин Бунимович. Благодарю вас, — сказал Ринат Ахметович и дал отбой.

Бунимович выполнил его просьбу. Он с уважением относился к Ринату Ахметовичу, но страха перед ним у него не было. Вообще мало было на свете того, чего б он боялся. Он не раз видел в кормуху, как вели на исполнение его знакомых — смертников. Рината Ахметовича выгоднее было иметь в качестве союзника, чем врага. Поэтому эти рабочие трения («терки») нисколько не повлияли на их дальнейшее сотрудничество. Ведь ничего не произошло, а несправедливые подозрения преследуют даже самых достойных… В мире мошенников понятия о порядочности замыкаются на способности восполнить потери прибылью и соизмерить степень риска с величиной добычи.