Ланди Банкрофт, психолог-консультант, давно работающая с мужчинами, объясняет: «Когда склонный к злоупотреблению властью человек ощущает мощный внутренний порыв, который другие назвали бы любовью, он, скорее всего, жаждет, чтобы вы посвятили свою жизнь тому, чтобы сделать его счастливым. И при этом ни на что другое не отвлекались. А еще он хочет произвести на других впечатление – вот какая прекрасная женщина рядом с ним… Такие люди не видят разницу между “любить” и “пользоваться”. Поэтому, даже убив свою половину, они могут выдвинуть абсурдное оправдание, мол, глубокая любовь побудила их к этому». [11] Так или иначе, реальна ли любовь или выдумана, бдительность жертвы оказывается усыплена. Защитные реакции преодолены, доверие достигнуто, и вот тогда начинаются злоупотребления.

Первая техника в «Карте принуждения» Бидермана – это изоляция. Сохранение жертвой социальных и эмоциональных связей подавляет влияние абьюзера. Чтобы стать самым значимым человеком в ее жизни, он должен упразднить все внешние источники поддержки и заглушить негромкие голоса, которые поставят под сомнение его поступки.

Обратимся к истории Жасмин и Нельсона[21]. Девушка встретила парня сразу после школы. Он стал ее первым бойфрендом. Она училась в католической школе и в подростковые годы свободное время проводила в основном с мамой и сестрой. По ее собственным словам, она была невероятно наивна и в свои 17 лет верила, что опасаться нужно исключительно незнакомых мужчин. Уже на раннем этапе их общения Нельсон запретил ей носить белые брюки, потому что через них просвечивают трусики и из-за этого ее могут принять за шлюху. Юная девушка была благодарна за этот совет – она, безусловно, не желала выглядеть как уличная девка. Потом он сказал, что в платье она становится легкой добычей для похотливых граждан, которые только и ждут, как бы прикоснуться к ней. Ей показалось, что такая бдительность немного чрезмерна, но все же она перестала носить и платья. В конце концов, он старше и он бывал в дальних странах. Он знает, как устроен мир.

Через несколько месяцев совместной жизни «полезные советы» Нельсона превратились в жесткие и категоричные требования. Он указывал Жасмин, что делать и с кем общаться. Говорил, что нельзя проводить много времени с сестрой. Контакты с друзьями мужского пола тоже стали проблемой – бойфренд беспокоился, что девушка поддастся искушению и займется с ними сексом. Поначалу все это льстило ее самолюбию. «Он хочет, чтобы я принадлежала только ему», – думала она. Это было правдой. Однако вскоре Нельсон стал угрожать, что причинит вред всем ее знакомым парням. Он заставлял ее звонить коллегам-мужчинам и говорить, что она их ненавидит. И это было только начало! Жасмин не замечала, что ее друг последовательно пытается изолировать ее от общества.

В отличие от узников войны жертвы домашнего насилия попадают в изоляцию постепенно, и при этом используются относительно безобидные методы. Абьюзер может увезти женщину далеко от родных и друзей, в какой-то отдаленный уголок, где ему будет легче ограничить ее передвижение и следить за ней. Иногда он обращается к более мягким способам изоляции: делает все, чтобы она отдалилась от обычных своих «групп поддержки», создает препятствия для дружеских встреч или во время визитов близких ей людей ведет себя так отталкивающе, чтобы они перестали приезжать в гости. Друзья и родные начинают досадовать на то, что она не желает разрывать то, что им видится как «токсичные» отношения. Потом они устанут уговаривать ее и постепенно перестанут выходить с ней на связь. Таким образом они льют воду на мельницу абьюзера.

Бывает и наоборот: если у жертвы плохие отношения с родителям, мучитель может попытаться вступить с ними в союз. Это поможет еще больше изолировать его подругу, ведь члены ее семьи приняли его сторону и поддерживают его. Одна из переживших семейное насилие, Терри, рассказывает: «Когда муж постарался наладить контакт с моими родственниками, я убедила себя, что он хороший парень, пытающийся поправить и укрепить мои взаимоотношения с семьей. Но теперь я понимаю, что он нашел в моей матери родственную душу. Она стала соучастницей его преступления».

Иногда страдающая от насилия женщина продолжает контактировать с внешним миром, и внешним наблюдателям кажется, что у нее прекрасные отношения с партнером. В этом случае она изолирует себя сама, отрицая происходящее – потому что ей стыдно, страшно или она хочет защитить мучителя. Для того чтобы принудительный контроль действовал эффективно, не нужна тотальная изоляция. Требуется лишь разрушить или повредить связи, поддерживающие жертву.

Если мучитель решит ограничить общение своей половины с внешним миром против ее воли, ему придется вести настоящую войну: прятать ключи от машины, перехватывать сообщения и звонки, угрожать, что причинит боль ее близким. Свое поведение обидчик будет оправдывать страстной любовью или ревностью, обвиняя при этом женщину в измене. Разрыв всех контактов станет для нее единственным способом доказать свою любовь и преданность.

После того как жертва отдалится от друзей и родственников, домашний тиран получит возможность монополизировать ее восприятие. В северокорейских лагерях для военнопленных это достигалось с помощью физической изоляции и других видов сенсорного воздействия: узников помещали в кромешную тьму или они постоянно находились на ярком свете; их подолгу держали связанными и так далее. Цель в том, чтобы внимание заключенного сконцентрировалось на страданиях здесь и сейчас. Так он полностью погрузится в себя и не сможет думать ни о чем, кроме безоговорочного подчинения. Дома агрессоры редко действуют столь прямолинейно. Вместо этого они, будто фокусники, манипулирующие зрителями с помощью ловкости рук, отвлекают внимание партнерши. В основном переключают его с действий мужчины на несовершенства женщины. Если бы она не была такой, он бы не поступил вот так. Это может показаться ей логичным, особенно если ее друг или муж, как многие абьюзеры, демонстрирует любовь и заботу по отношению к ее родным и близким. Если она единственная, на кого он нападает, значит, действительно именно она его провоцирует.

Попытки женщины выяснить, что же она делает не так, служат насильнику идеальным прикрытием. Вокруг постепенно воздвигаются стены. Он будет указывать ей, с кем стоит встречаться и как себя вести, ведь он единственный, кто пытается помочь ей исправить ошибки и стать лучше.

Если подруга сопротивляется, абьюзер меняет задачу. Возможно, он попробует убедить ее, что ей не стоит контактировать с определенными людьми и совершать определенные поступки, потому что ее внимание должно быть сосредоточено именно на нем. Может, он попросит помочь ему стать лучше. Он болен, растерян, а она единственная, кто в состоянии поддержать его. Она же сильная. Но при этом ей нужно поработать и над собой тоже, и объем этой работы прибавляется с каждым днем.

Со временем чувство вины порождает стыд, который полностью овладевает женщиной. Она уже не переживает по поводу отдельных неправильных поступков. Ей начинает казаться что она сама по себе плохая. Таким образом заглушается голос интуиции, и уже невозможно доверять собственным инстинктам. Мнение человека, который находится рядом, приобретает все больший вес. Чувство стыда растет как снежный ком. Оно нарастает всякий раз, когда манипулятор заставляет ее действовать вопреки ее внутренним побуждениям – например, отрезая ее от любимых друзей и родственников. Чем больше неловкости, тем более зависимой она оказывается и тем меньше вероятность, что она станет просить у кого-нибудь помощи. В конце концов, кто придет на выручку такой жалкой личности?