Мы возвращаемся к наблюдению за тем, как Андерсона удерживает охранник, но теперь у парня во рту кляп. О бля. За что еще я заплатила?

Его глаза широко раскрыты, и сейчас на нем зажимы для сосков. Четверо других бедолаг застряли в том же положении, а охранники слишком накачаны, чтобы с ними играть не по правилам.

Я быстро вытаскиваю свой телефон, чтобы выяснить, за что же конкретно я заплатила. Прокручивая свою электронную почту, я, наконец, нахожу договор со списком спецификаций купленных мной услуг. Когда я добираюсь до дополнительных услуг в пакете, я съеживаюсь.

Силовая ролевая игра для тех, кто имитирует сопротивление и хочет получить незабываемый опыт.

Связывание с кляпом во рту.

Добровольное унижение с бантиком. С каким еще нафиг бантиком?

На мой вопрос отвечают, к сожалению, когда вытаскивают массивный фаллоимитатор, с бабочкой внизу. Мои глаза расширяются, когда эта штуковина громко пищит и начинает вибрировать. И она далеко не маленькая.

— Ух ты, — шепчет Хенли. — Ситуация быстро накалилась.

Андерсон пытается говорить сквозь кляп, его голос скрипит, несмотря на приглушенное состояние.

— Молчать! — снова гаркает женщина.

— Я убью тебя, — говорит Лидия откуда-то с земли, на этот раз тяжело дыша. Она хохочет так сильно, что буквально не может издать ни звука, когда мечется словно рыба. Ее лицо покраснело, потому что она молчит и то и дело смеется.

Никто из парней в комнате не двигается. Думаю, они все слишком ошеломлены происходящим. Я быстро продолжаю чтение, уже в панике.

Анальная игра. Применяется только к клиенту. Наших сотрудников трогать нельзя.

О, нет! Нет. Нет, Нет, Нет!

Если в любой момент клиент желает остановиться, необходимо использовать стоп-слово. Это слово Лама.

— Лама! — Крикнула я, когда она начала дергать Андерсона за трусы.

Все поворачиваются, чтобы посмотреть на окно, пока я его толкаю, отчаянно пытаясь остановить это безумие, пока все не зашло слишком далеко. Они что, всерьез собираются смотреть, как его растерзает вибратор?

— Скажи «Лама»! — ору я Андерсону. — Это стоп-слово!

Его глаза широко раскрыты и наполнены паникой, и все, что вы можете услышать, это приглушенное: Яма! Яма!

Он меня убьет.

Женщина хмурится, когда парни расстегивают кляп, и я падаю, когда Хенли хватает Лидию за руку, сильно дергая ее. Нам обоим нужно оторвать ее от земли до того, как кто-нибудь из парней нас догонит.

Как только мы заворачиваем за угол, две сильные руки обхватывают меня за талию, поднимая в воздух, и я кричу словно первая шлюха перед смертью в каком-нибудь дешевом ужастике.

Громкий смех раздается вслед за криком, и я расслабляюсь, когда понимаю, что это Роман удерживает меня. Ух. Зря только горло свое драла. Думаю, теперь он не получит минет.

Лидия всхлипывает, когда видит Дэвиса и Романа, потому что Дэвис смотрит на нас, но изо всех сил старается не рассмеяться.

— Лама? — спрашивает Дэвис.

— Не я выбирала стоп-слово, — объясняю я, все еще вися на плече.

Роман ставит меня на ноги, и я поворачиваюсь к Лидии.

— Какого черта ты все время повторяешь «я тебя убью»?

— Джефф Данэм? Ахмед? Молчать, я вас убью? Это похоже на самую его величайшую работу, — говорит Лидия, а затем снова разражается смехом.

Хенли и я обмениваемся растерянными взглядами, да и парни выглядят одинаково растерянными.

— Вы, ребята, такие слабаки, — вздыхает Лидия, широко улыбаясь. — Но спасибо, мне нужно было отсмеяться.

Она поворачивается и подпрыгивает — в буквальном смысле уходя подпрыгивает. Ну, это не страшно.

— Не потрудитесь объяснить, почему вы испортили наш стриптиз? — Роман растягивает слова, но не выглядит разочарованным.

Я морщусь, потому что все пошло не так, как ожидалось. Стриптизерши ведь не тронули его, верно? Я имею в виду, они ведь тронули, но не в том смысле.

— Мы можем поговорить об этом подальше отсюда? По крайней мере, до того, как Андерсон оденется и придет убить меня? — спрашиваю, удивляясь, почему он смеется надо мной.

Я серьезно. Андерсон ведь может спрятать мое тело после этого. У меня уже нет большей части одной руки, так что расчленить меня будет гораздо проще.

Он берет меня за руку, а я машу Хенли через плечо, когда Роман тащит меня к дому. Я практически бегу, чтобы не отставать от него.

— Я вижу, ты вернула робо-руку, — замечает он, улыбаясь мне, пока мы торопливо идем по направлению к дому.

— Ага. Кстати, сегодня я тоже буду спать в твоей комнате.

— Значит, ты все-таки хочешь меня видеть, — отрывисто усмехается он.

— У тебя хватит сил не дать Андерсону перерезать мне горло во сне.

Опять же, я не шучу.

— Почему ты не попытался остановить все это? — шиплю я.

— А мне стоило. Я просто пытался выяснить, как далеко они собираются зайти.

— Слишком далеко, — ворчу я.

Он смеется громче, обнимая меня за талию, и мы, наконец, добираемся до его комнаты. Где я останусь, пока не придет время уезжать отсюда, потому что всерьез опасаюсь за свою жизнь. Пока Джейн, мама и Андерсон хотят моей смерти. Это может закончиться эпизодом сериала «Улика» в реальном времени.

Я уже вижу передовицы: Моника в бальном зале наперевес с гаечным ключом. Или Андерсон в домике у бассейна с револьвером. Или Джейн в кабинете с ножом.

Моя внутренняя болтовня замолкает, когда Роман решает отвлечь меня от всего, используя свой потрясающий рот. Я стону ему в губы, радуясь, что отвлеклась. Когда мои руки поднимаются к его плечам, он прерывает поцелуй и отступает на шаг назад.

— Джилл, наверное, следует снять, — говорит он, глядя на мою робо-руку, как будто она собирается напасть на него в любой момент.

— Она теперь в порядке. И не пыталась приставать ко мне весь день.

Странно, что это заявление звучит как хвастовство.

— Все, что, так или иначе, может «невзначай» раздавить мои яйца, не будет находиться рядом с ними. — Он скрещивает руки на груди, как будто собирается дать отпор.

Смеясь себе под нос, я поворачиваюсь и начинаю утомительный процесс снятия всего этого, отстегивая одну часть ремней.

— К черту. Просто думай о хорошем, — говорит он, видимо, будучи слишком нетерпеливым, чтобы ждать, и я улыбаюсь, когда он разворачивает меня и снова прижимается губами к моим губам.

Самая странная ночь на свете.

Когда мы подходим к кровати, меня охватывает возбуждение.

— Аксельбанты! — говорю я ему в губы, улыбаясь и целуя его.

Он отстраняется и смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Что?

— Аксельбанты! Эти пластиковые штуки на шнурках. Я не потеряла ни грамма мозгового вещества!

Он качает головой и снова целует меня, заставляя меня заткнуться. В ту же секунду, как мы падаем на кровать, громкий крик пригвождает нас к месту. Последний раз, когда я слышала этот крик, Джилл трахалась на полу, пока я трахалась с Романом.

Джилл сейчас на моей руке. Так почему Лидия…

Еще один крик, и мы оба — Роман и я — несемся через ванную.

— Какого черта? — Я слышу, как Лидия требовательно кричит.

Мои ноги скользят по полу прямо за Романом, и мои глаза расширяются, когда кипящий от гнева Андерсон окидывает меня убийственным взглядом.

— Ты! — рычит он, указывая на меня пальцем, просто чтобы убедиться, что я знаю, что он здесь, чтобы убить меня.

Роман перемещается, занимая практически все пространство передо мной, как будто он собирается защитить меня. А-у-у-у.

— На этот раз ты зашла слишком далеко, Каша! — рычит Андерсон.

— Успокойся. Мы разберемся с этим утром.

— Не вмешивайся, Роман, — огрызается Андерсон, не сводя с меня глаз. — Это была моя холостяцкая вечеринка, а эта сумасшедшая сучка чуть не…

— Я знаю! — кричу я, а потом стону. — Это… не то, чего я ожидала. Клянусь, я бы никогда не заплатила за такое. Я даже устрою тебе еще один мальчишник с хорошенькими стриптизершами, которые сплошь усеяны блестками. Позволь мне все исправить, — говорю я, чувствуя себя полной задницей.