А еще есть командарм Шестой армии, товарищ Самойло Александр Александрович, бывший генерал-майор Генерального штаба, после Октября перешедший на нашу сторону и возглавлявший военную комиссию делегации в Брест-Литовске, начальник штаба товарища Кедрова, когда тот возглавлял Северо-Восточный участок отрядов завесы, а ныне ставший командующим Шестой армии. Я бы не удивился, если бы Александр Александрович, не довольствуясь донесениями Особого отдела, направил в Архангельск еще и свою личную разведку. Чем больше источников информации — тем лучше.

Хотя, нет. Личная разведка отпадает. Самойло, хотя и на хорошем счету у Советской власти, но это не отменяет его генеральского прошлого, и у него есть товарищ Кузьмин, член РВС, которому надлежит присматривать за своим командующим. А коли генерал начнет осуществлять какие-то самостоятельные шаги к засылке своих людей в тыл белых, его могут не так понять, или вообще не понять.

Свою разведку может осуществлять и Вологодская губчека. Мало ли, какие у них интересы? Возможно, им интересно узнавать о контрреволюционных выступлениях в губернии «из первых рук», а не пользоваться данными «особистов».

В принципе, во всем этом нет ничего страшного. Может быть некоторая неразбериха, межведомственные склоки и даже стычки, но, в целом, как уже говорилось выше — чем больше источников, тем объективнее информация.

Другое дело, что приказывать мне сейчас может только один человек — Михаил Сергеевич Кедров. Переподчинить может, да, но для этого требуется сообщить мне специальное кодовое слово. Одно только слово и я целиком, с потрохами, в распоряжении посланника. Покамест, даже если явится курьер и сообщит, что его прислал товарищ Дзержинский или даже сам Троцкий, я волен посылать оного курьера куда подальше.

Допускаю, что парень явился из Вологды, от Александрова. Не исключено, что меня где-то видел, запомнил фамилию. Вологда и Череповец рядом, и мы там бывали, и коллеги наведывались. Его рожа мне тоже кого-то напоминает. Тогда вопрос — он дурак или провокатор? Наверное, есть и третий вариант, а может и четвертый, но самое лучшее, что я могу сейчас сделать — это ликвидировать незнакомца, а труп потихонечку притопить в какой-нибудь полынье. Слава богу, Северная Двина река большая, а женщины до сих пор предпочитают полоскать белье в реке. Беда лишь в том, что в читальном зале слишком много народа. Значит, подождем дальнейшего развития событий.

Эх, и чего я с утра решил, что жизнь налаживается? Плохо, что браунинг по-прежнему спрятан в сарае, но что-нибудь придумаем.

Библиотека заканчивает работу в восемь часов вечера, а я, как представитель рабочего класса, закончил свою работу ровно в шесть, то есть, в восемнадцать часов.

Идти до съемной квартиры недалеко, минут десять, но я решил сегодня погулять по вечернему Архангельску, полюбоваться его каменными особняками, старинными добротными домами, помнившими, возможно, еще Петра Великого. Может, на Соломбалу махнуть, туда даже трамвай ходит? Правда, на днях забастовали вагоновожатые, и трамваи водят американские солдаты. Нет, на Соломбале я ориентируюсь плоховато, не пойду.

Я кружил по городу около часа, петляя, словно заяц, но за спиной слышал шаги, звуки которых уже стали привычными и узнаваемыми. Так я вовсе и не пытался от тебя отрываться. Понимаю, мы с тобой коллеги, и брать след ты умеешь не хуже иной гончей. Ладно, пожалуй, что и хватит. Семь часов — уже темно, а скоро совсем видно ничего не будет.

Я вышел на задний двор одного из домов, рассчитанного на несколько жильцов. Дров на севере нужно много, и поленницы сложены с проходами, чтобы хозяева могли подойти к своим. Вот, теперь можно и поговорить.

Дождавшись, когда шаги начнут стихать, а их звук перейдет в топтанье и шарканье — хозяин ног начал топтаться, пытаясь понять, куда делся преследуемый, я вышел к нему за спину и спросил:

— Эй, мил-человек, так чего тебе надо-то? Пристал, как банный лист к жопе.

Парень подскочил, схватившись за карман полушубка. Ага, а вот это ты зря. Полено, примененное вовремя, бывает удивительно эффективно, если бить по затылку!

Отобрав у парня оружие (наган!) и хозяйственно прибирая его в свой собственный карман, потряс незнакомца и перевернул того на спину:

— Эй, мил-человек, ты чё падать-то удумал?

Парень застонал, но сумел приподняться и сесть.

— Так скажи, чего тебе надо-то было?

— Я из Вологодского губчека. Нам поручено уничтожить белого гада Маслова.

— Маслова? — удивился я. — А почему Маслова-то?

— Не знаю, — ответил парень, потирая ушибленный затылок. — Да и не мое это дело. Мне приказано, а приказы не обсуждают.

Маслов — эсер-кооператор и маслодел, изрядно наследивший в Вологде. Но в Архангельске его нет, это точно. Еще в октябре восемнадцатого года Чайковский отправил его устанавливать контакты с Директорией, но к моменту приезда там уже пришел к власти Колчак. Как знаю, власть адмирала маслодел не признал, и сейчас где-то бегает, скрываясь и от белых, и от наших.

— А тебе давно приказано Маслова убрать?

— Так в ноябре еще.

Все ясно. В ноябре в Вологде еще могли и не знать о миссии Маслова, а парень находился уже в дороге.

— А чего шел так долго?

— Я в Шенкурске застрял, — пояснил вологодский коллега. — Мы с товарищем Осадчим — он за старшего был, хотели его быстро пройти, не получилось. Меня там признали, в тюрьму отправили. Товарища расстреляли, а меня нет. А как наши Шенкурск освободили, я в Архангельск пошел, лесами. Я с проводником шел, он места хорошо знает. А в дороге я заболел, так проводник меня до скита довел, я у староверов неделю в лежку лежал. Как оклемался, сюда.

Однако! Упертый ты парень. Дали задание — расколись, но выполни.

— Проводника как звали, не Ферапонт? — поинтересовался я.

— Не, Севастиан его звали, тоже из старообрядцев. Я в Архангельске уже третий день брожу, никого не знаю. Один раз на наш патруль нарвался, потом на мериканский. А тебя я вчера увидал. Мы же как-то с отрядом в Череповце были, ты нас на постой размещал.

— Ага, — кивнул я, вспомнив-таки парня. Было дело, когда отряд из Вологды приезжал к нам на помощь. Обычное дело. — Тебя Сергей зовут, фамилию, прости, не припомню.

— Фамилия моя Медведев.

— И почему ты решил, что я должен тебе подчиняться? — поинтересовался я.

— Мне товарищ Александров приказ отдал, я его должен исполнить. Значит, если ты, Аксенов, чекист, а не шкурник, то должен мне помогать!

— Ясно, — кивнул я. Вздохнул: — Все, что я могу для тебя сделать, чекист Медведев, это не убивать тебя здесь и сейчас. А из Архангельска советую уходить. Маслова здесь нет, приказ тебе не выполнить. Вернешься в Вологду, так и доложишь Александрову. А меня ты здесь не видел.

— Значит, ты шкурник, а не чекист, — пришел к выводу Медведев.

Я не стал отвечать, а развернувшись, но так, чтобы видеть парня краешком глаза, сделал несколько шагов вперед. Ах ты, зараза, про это-то я не подумал!

То, что лезвие блестит при свете луны — красивая сказка. Чтобы оно блестело, надо постараться. А вот почувствовать движение можно. И полено — штука убойная, если в висок. Прости меня, чекист Медведев.

Затащив труп парня между поленницами, я поначалу решил их обрушить, но передумал. Будет шум, выскочат хозяева. А труп все равно найдут. Лучше побыстрее уносить ноги.

[1] Верховное управление Северной областью (02.08.1918 — 27.09.1918 г.) сменило название на Временное после свержения Чаплиным старого состава правительства и их отправки на Соловецкие острова. По требованию англичан члены правительства были возвращены, но название изменилось.