– Какой карьерный рост! Еще совсем недавно – я была лучшей подругой, а теперь – ленивая жопа! Класс! Это успех!!! – обиженно сказала Алиса, обращаясь к Эндрю, которым тем временем исподтишка, время от времени, поглядывал в сторону Эмили, словно проверяя свое отношение к ней.
– В отеле расположен клуб, это будет наилучшим вариантом. Но если хотите, я могу отвезти Вас в другое место.
– Что скажешь, Эми?
– Ты же знаешь мое отношение к подобным местам, можешь считать меня занудой и дальше, но потанцевать я могу и в номере, без угорелых лиц.
– Так, я ходила с тобой в галерею?
– Я поняла твой намек, можешь не продолжать! Но если бы ты не стала ныть, что хочешь вернуться в отель в Вестминстерском дворце, то вчера мы бы увидели немного больше, чем галерею и Сент – Джеймс! Так что, если я начну ныть, что хочу вернуться…
– Договорились! Наконец-то, наладилась связь с моей любимой подругой. Мы понимаем друг друга с полу слова, – сказала она сама себе, затем обратилась к Эндрю. – Ты свободен! Да что ты там увидела…?
Последняя фраза Алисы, обращенная к её подруге, не прошла мимо ушей Эндрю. Напряжение Эмили передавалось на расстоянии, надо быть полным идиотом, чтобы не понять причину, тем более её взгляд был более чем многословен – служив подтверждением их взаимной симпатии друг к другу. Как мог он отгонял от себя мысли о ней, пытаясь думать, о чем угодно…, да вот только отрицание – изменчивая натура.
Шли часы. Эми не спешила покидать уютное гнездо из подушек и одеяла с грустью смотря на бегущие стрелки часов. Погода была «не летной», шёл мелкий дождь, сквозь зашторенные окна чувствовался неумолимый холод и слышался срывающийся ветер, время от времени завывая привычную песню фальцетом.
Стала сильно болеть голова. Глаза буквально слипались, но спать абсолютно не хотелось – никак иначе начиналась мигрень. Это передалось ей от отца, который часто страдал припадками мигрени, редко спасаясь при помощи дорогих препаратов, выписанных его лечащим врачом. Чаще он запирался у себя в спальне за занавешенными окнами, в полной темноте, до тех пор, пока боль не отступит. Хорошо понимая и сам, что так над собой издеваться нельзя, он напрочь отказывался от прохождения МРТ и прочих процедур, которые могли бы установить истинную причину происхождения мучительных многочасовых страданий. Эми, зная, что её отказ будет воспринят как положительный ответ в любом случае, научилась скрывать приступы, каждый раз прикрываясь подготовкой к экзаменам или жалобами на усталость, после чего, следовав примеру отца, запиралась в своей комнате.
Из соседней комнаты доносилось копошение – Алиса все никак не могла определиться с образом, которым собиралась покорить, по крайней мере, большую часть мужской половины клуба. К счастью для Эми, она не стала к ней цепляться с предложениями: одень это, одень то, приправляя это своей любимой фразой:
– Ты что, хочешь меня опозорить?
Для Эмили такой вид отдыха был чужд, несмотря на то, что она посещает с подругой подобные места только ради того, чтобы та, в случае чего, могла сказать:
–Извини друг, но я не по-этим делам.
Дверь резко открылась, осветив комнату ярким, режущим глаза, светом. Проведя в темноте несколько часов, Эми спряталась под одеяло накинув его на голову.
– Ты что, еще не готова? – голос Алисы прозвучал так громко, будто бы она прокричала в непосредственной близости от неё, от чего у Эми заложило правое ухо.
– Не ори мне в ухо!!! Сдурела со своим клубом!
– С тобой все в порядке?! – все таким же тоном поинтересовалась Алиса.
– С тобой, по-моему, не все в порядке!! – Эми скинула с себя одеяло, разозлённая поведением своей подруги. Глаза быстро привыкли к свету, и она заметила, что Алиса стоит в дверях в нескольких метрах от неё.
– С тобой определённо что-то не так! – Алиса стояла абсолютно спокойно, с выражением обеспокоенности на лице, но её голос звучал все так же невыносимо громко.
– Извини, наверно это из-за головной боли, – Эми не могла найти этому объяснение. Ранее она никогда не сталкивалась с подобным явлением и потому была взволнована не меньше Алисы, стараясь не показывать этого.
– Может позвонить на рецепшн и попросить их вызвать врача?
– Само пройдёт.
– Я скажу Эндрю, пусть возьмёт что-нибудь…
– Не надо! – резко ответила Эми, не дав ей договорить.
– Странная ты! Как лезть кататься на сто тридцатиметровой высоте со своими паническими атаками, ты впереди планеты всей, а как выпить таблетку и не мучиться – само пройдёт! Ты мазохистка? И я чего-то о тебе не знаю!?
– В точку!
– Так, ладно, Эндрю побудет с тобой, а я с вашего разрешение все-таки проведу последний день так, чтобы он мне запомнился.
Эми попыталась отговорить подругу идти одной, но та сумела убедить её тем, что в отеле предостаточно охраны, чтобы обеспечить безопасность не только её, но и всех постояльцев. Эндрю согласился на это без единой попытки к сопротивлению, что не мало удивило Алису готовящей пламенную речь в защиту и так пропавшего отпуска. В какой-то момент ей стало даже обидно, что он так быстро согласился отпустить её в вольное плаванье, когда еще вчера пытался отговорить её идти самой с малознакомым парнем, совсем незнакомым, и блуждать одной по галерее не малых объёмов, а ведь в клубе и вправду может случиться все что угодно. Озадаченная его ответом, Алиса все же решила не отступать от намеченного, но с видом «раз так, я сделаю это на зло».
Разговор происходил без участия Эмили. Она услышала, как хлопнула дверь, решив выйти заварить себе чаю или кофе. Головная боль отступила, ей стало немного легче, но на смену ей пришла жуткая жажда, которую, казалось бы, никогда не утолить.
На кухне сидел Эндрю, она замерла на входе, понимая: «Надо бы поздороваться», но слова снова замерли на языке. Снова нема, снова они одни и она снова смотрит в его глаза, как дура… Он тоже молчит, словно ожидает первого шага от нее, хлопая длинными ресницами, как мальчишка стоящий у доски не выучив урока. Верхние пуговицы его рубашки расстёгнуты, и она только поняла, что в последний раз видела на нем пиджак, когда он встречал их в аэропорту. Лёгкая небритость, слегка потрёпанный вид, и по глазам было видно – он не спал всю ночь. Она вспомнила как он говорил ей вчера о бессоннице, была ли она этому причиной, или быть может…
– Я нашёл чай с шалфеем… – он нарушил молчание первым, но его фраза прозвучала неуверенно, как будто бы он не знал какую реакцию от неё ждать. Но он попросту не знал с чего начать.
– Значит этой ночью Вы наконец-таки выспитесь, – почти шёпотом проговорила Эми.
– Вы пробовали чай с шалфеем? В любом случае я могу его для Вас заварить.
– Не помню, но я бы с радостью…
– Ваша подруга сказала, что у Вас болит голова…
– Надеюсь она не просила купить мне яд!?
– Как ни странно, но я к таблеткам отношусь так же и, вообще, терпеть не могу больницы.
– Правда? – удивлённая такому совпадению их мыслей, спросила, скорее риторический, Эми.
– Иногда мне кажется, что они смотрят на меня как на виновника всех болезней, как бы говоря: Сам вляпался, сам и выкарабкивайся! Я это говорю из собственного неудачного опыта.
– Вы сторонник нетрадиционной медицины? – спросила она, присаживаясь за стол.
– Не совсе, – он поставил чашку чая, от которого исходил приятный аромат, напоминающий бергамот. – Я сторонник различных практик, помогающих избавиться от недугов… Да, я сторонник нетрадиционной медицины, – с улыбкой ответил он.
– Спасибо! Вкусный чай.
Эмили боялась встретиться с ним взглядом снова, в тоже время ощущая его на себе. Ей было немного не по себе от тех чувств, которые она испытывала рядом с ним, понимая, что это взаимно. Она не могла позволить им укорениться в себе. Не могла допустить, чтобы они переросли во что-то большее, чем обычное увлечение, мимолётная влюблённость… Почему? Эм не могла ответить себе. Просто все ее нутро отчаяно пыталось противостоять исходившему от Эндрю невероятному магнетизму.
