– Ну, Лейла, осторожно, – Агард рукой отстранял подпрыгивающую Лейлу, – вообще, глоток этой, как ты выразилась, бяки, обеспечит тебе невидимость на полчаса. Успеешь забрать?

– Ну, если всё рассчитать правильно, то думаю, успею. Правда есть ещё одна проблема. Как попасть во дворец?

– Тебя, что не впустят? – Агард округлил глаза.

– Ну, канцлер, знаешь ли, мужчина умный, и меня знает, а потому пускать во дворец меня не будут. Но ты не переживай, – усмехнулась она, – у меня есть идеи.

– Знаешь, милая, ты меня иногда пугаешь.

– Знаешь, милый, – передразнила она его, – я иногда сама себя пугаю, – она рассмеялась. – Ладно, не пугайся, ничего криминального, все будут живы, – она осторожно взяла пузырёк двумя пальцами, полюбовалась на него и осторожно убрала в сумку, – кстати, я принесла тебе рисунки.

Она достала рисунки, перетянутые ленточкой и свёрнутые в рулон, и отдала Агарду, с улыбкой наблюдая, как мужчина, словно ребёнок, схватил бумагу.

– Агард, – позвала она его, и когда он оторвался от разглаживания и рассматривания попавшей в его руки ценности, помахала ему рукой, – удивительно, как в тебе уживаются такие разные сущности – ребёнок, учёный, мужчина? Ты гений, любовь моя, а канцлер и вправду дурак, что до сих пор ни узрел очевидного, – она положила сумочку на диван и подошла к нему, обняв, склонила голову на плечо и потёрлась щекой. – Знаешь, я иногда мечтаю о том, чтобы уехать с тобой в другой мир, где не было бы вот этой постоянной гонки за выживание. Мы бы были с тобой одни, только ты и я, и больше никого.

– Лейла, любимая, – засмеялся Агард, обхватывая её за тоненькую талию, – не хочу тебя расстраивать, но ты бы первая умерла от скуки, с твоей-то деятельной натурой.

– Да ну тебя, – капризно надула губы женщина, – уже и помечтать не даёшь…. Вот мне интересно, как тебе в голову пришла эта идея, с невидимостью? И на что ещё способен твой ум, а? – она схватила его за руку и потащила за собой на диванчик. – Да брось ты уже эту мазню, вот уйду, и будешь любоваться.

Они плюхнулись на диванчик, и Агард напрочь забыл обо всём на свете, даже если бы весь мир в этот миг прекратил своё существование, ему бы не было до него никого дела, он держал в руках своё главное, как он думал, сокровище и не собирался его отпускать. Он был счастлив, любя, и верил, что это взаимно.

Бедный Агард, если бы он знал, что только что собственноручно вручил в прекрасные женские руки ключ от ящика Пандоры, он, наверно, отказался бы от своего счастья. Но, к сожалению, только видящие и боги ведают о том, что творят живущие.

Лейлы не было дней восемь. Агард весь извёлся, виня себя за то, что не выяснил, что она собралась делать. Пятый день он ещё провёл в лаборатории, пытаясь сосредоточиться на своей работе, но к вечеру понял, что все его усилия не стоят и ломаного гроша. На следующий день он с утра отправился к её дому, но там никого не было, служанка, по всей видимости, ушла, дом стоял закрытый, опечатанный охранной магией.

Ненси, любившая посудачить и откуда-то знавшая все новости, ничего примечательного не рассказывала, хотя Агард и пытался узнать, хоть что-то у неё. В городе всё было тихо и мирно, никого не арестовали, никто не пропал. Все были живы и даже, что удивительно, здоровы. Лейла появилась внезапно, поздно вечером на пороге его дома. Какая-то вся осунувшаяся, похудевшая, с чёрными кругами под глазами.

– Лейла, – бросился к ней Агард, подхватил и прижал к себе, – ты сошла с ума? Где ты пропадала столько времени? Я уже не знал, что и думать.

– Агард, подожди, – она отстранилась от него и прошла вглубь комнаты, – у меня мало времени. Всё пошло не так, как планировалось. Твой состав продержался двадцать шесть минут, а не полчаса, как ты говорил, и меня скорей всего видели. И если бы я была одета, возможно, на меня бы и не обратили внимания, но на вещи твой эликсир, увы, не распространяется, так что я предстала в интересном образе, – она огорчённо махнула рукой, – ужас, конечно. Но я сама виновата, что так слепо поверила в твои слова про полчаса, надо было, конечно, на всякий случай, убрать эти злосчастные пять минут, – она покачала головой. – Но теперь делать нечего, Агард, я думаю, они уже знают, что артефакт украден, и я должна бежать. Ты со мной?

– Лейла, прости, но я был точно уверен про полчаса, возможно, тут всё дело в твоих стихиях. Надо было, конечно, проверить, но его было так мало, а следующий заказ на слизь пришёл бы очень нескоро, сама понимаешь, – Агард привычным жестом взъерошил волосы. – А с одеждой, я вообще не подумал, вот гоблиново-то дерьмо, – вдруг выругался он.

– Агард, я не про это, ты меня слышишь? Я уезжаю, ты со мной?

– Подожди, Лейла, как уезжаешь? Куда? – мужчина уставился на неё, до него только сейчас стал доходить смысл её слов.

– Агард, сейчас некогда, решай или ты всё бросаешь и едешь со мной, – резко сказала она, – или я ухожу одна, и мы прощаемся навсегда. Если ты любишь меня, то у нас появился шанс начать всё сначала с чистого листа, как мы с тобой и мечтали, – она смотрела прямо в его глаза.

– Погоди, Лейла, может всё образуется, как можно всё бросить? Ведь ты говорила, что для тебя очень важен этот город и твой собственный дом, – Агард нервно заходил по комнате. – Лейла, ты очень дорога для меня, но здесь ещё моя работа, моя семья, как всё это бросить?

– Зачем бросать работу, Агард, да у тебя будет куча возможностей с твоей-то головой и новейшим оборудованием в прекрасной лаборатории, – Лейла подбежала к нему, обняла и заглянула в глаза. – Решайся, любимый, весь новый мир у наших ног.

– Лейла, – Агард застыл, мышцы его напряглись, – я же не совсем дурак, и ум мне ещё не отказывает. Ты опять водишь меня за нос? И еще, наверное, и насмехаешься в душе. Ты сейчас говоришь про мир гематита? Да? Но ты же там не была? Или была? Откуда ты всё знаешь? И как мы туда попадём? – он пристально вглядывался в такое любимое лицо, кристально чистые и честные глаза, боясь поверить в то, что открывалось ему.

– Хорошо…, – Лейла отошла от него, постояла, закусив нижнюю губу, словно решая говорить или нет и, наконец, решив, начала говорить, – когда стали собирать портальщиков, я пошла к канцлеру. К тому времени я уже была достаточно сильным магом, – она снова замолчала, а Агард боялся спрашивать, как она стала портальщиком, он уже и так догадался сам. – Мне надо было на что-то жить, а портальщикам хорошо платили. Потом уже я сама организовала контрабандные поставки, просто указывала, когда и куда идти. Я думала, что достаточно рассказала тебе о себе. Ты и так должен был давно понять, что я не пай девочка и борюсь за своё место под солнцем, – она начала злиться и глаза у неё стали, как грозовое небо, утрачивая свою синь. – Я первый раз поверила мужчине, что он любит меня, доверилась ему. Но ты, оказался, как и все, чуть что, и променял меня на свой уют и благополучие. Ну и живи со своей работой дальше, если это всё, что тебе нужно, – она резко развернулась, так что её юбки колоколом взметнулись вокруг её ног, и устремилась к выходу, возле двери остановилась и, не оборачиваясь, бросила:

– Буду ровно через час возле гостиницы «Знахари и чародеи», – и дверь за ней захлопнулась.

Агард же рухнул на диван и вцепился руками в волосы. Через десять минут мучительных размышлений и попыток лишить себя волосяного покрова на голове, он вскочил, вытащил из шкафа саквояж и начал лихорадочно собирать вещи. Потом побежал в лабораторию и, достав ещё один, специально оборудованный для стекла саквояж, стал быстро набивать его всевозможными образцами, напихал различных склянок и во внутренние карманы, потом выкинул половину одежды, сложил все записи и всё, что смог, туда. Обведя горестным взглядом свою лабораторию, он махнул рукой, вернулся в гостиную, написал на листке несколько слов семье, сообщив, что срочно едет в экспедицию, оставил расчёт для Ненси и выскочил на улицу.