Иногда ей встречались жители близлежащих деревень, уже привыкшие к тому, что по лесу бродит одна из юных ведьм. Ведьм уважали и побаивались, поэтому девушка спокойно относилась к таким встречам. Могла даже поговорить с теми, кого знала. Лишь охотники не ходили в эту сторону леса, боясь случайно задеть собирающих травы женщин, и тогда, они точно знали, будут у них крупные проблемы. Магда была крута на расправу.

Этот летний день ничем не отличался от других. Милли с утра набрала трав, о которых её попросила Беатрис, и, нагулявшись по одной ей известной дороге, присела как всегда, передохнуть, да посмотреть на пернатых. Стояла полуденная жара и вскоре сон сморил её. Проснулась от чужого присутствия. Открыв глаза, увидела рядом с собой пожилую женщину. Та, присев на стоящий неподалеку пенёк, смотрела на спящую девушку. Милли, привстав, оглядела незнакомку. Белые, как снег, волосы, скрученные сзади в узелок, лицо покрытое сеточкой морщин, удивительно добрые, лучистые, какие-то молодые для её лет, серые глаза. И улыбка? Милли не понимала, откуда у неё чувство, что она её знает давным-давно. И эту улыбку уже видела не раз.

– Здравствуйте, – поздоровалась девушка, – я вот тут случайно заснула, – продолжила она, поднимаясь с земли и отряхивая платье от налипшей травы.

– Добрый день, дитя, – ответила незнакомка, приятным, мягким, и слегка тягучим голосом, – да такая жара так и манит прилечь. А я вот чуть-чуть заплутала в здешнем лесу. Приехала в гости к сестре, да пошла одна прогуляться, и вот результат.

– Ой, да вы не переживайте, – воскликнула Милли, – я этот лес как своих пять пальцев знаю. Выведу вас к деревне.

– Вот спасибо, доброе дитя. Как звать то тебя?

– Милли. А вас мне как величать?

– Да зови Клео, – ответила женщина, легко поднимаясь с пенька. – Так куда идти, проводница?

– Да вот сюда и пойдём, – показала на еле видимую тропинку Милли, – через час выйдем, – подхватив корзинку с травами, побежала вперёд.

Примерно через час они выходили из леса. По дороге Милли рассказала, смеясь, что она пока неправильная ведьма, совсем без дара, видимо на неё, тринадцатую, дара не хватило, но она всё равно учится определять травы, и знает какая от какой болезни и напасти. Ещё она пытается учить заговоры, но это пока без пользы. Вспомнила, что у неё на дне корзинки есть пирожки, уложенные туда заботливой Феодотьей, и радостно поделилась с женщиной. Выйдя из леса и показав, куда теперь идти Клео, собралась уже совсем бежать, как её лесная знакомая подошла к ней совсем близко.

– Спасибо тебе дочка, – промолвила она, и приложила палец к губам Милли, – не перебивай, послушай. Не кому не рассказывай о нашей встрече, а я исполню твою заветную мечту. Ты будешь летать, дорогая, не сразу, но дар проснётся, я помогу. Небо не зря манит тебя. Ничего не бойся, всё будет хорошо, – она приложила ладонь ко лбу ошарашенной девушки и что-то тихо зашептала. Яркий свет вырвался из её руки, и Милли потеряла сознание.

Пришла в себя минут через десять, лёжа на земле, а Клео и след простыл.

– Ну вот, что это сейчас было, а? – фыркнула она сама себе, вставая с земли и устремляясь к дому. Ноги не хотели слушаться и заплетались, и, споткнувшись на ровном месте, Милли полетела на землю.

– О, уже летаю, старушка не пошутила, – бурчала Милли, в очередной раз поднимаясь с земли. – Главное теперь не летать везде, – и потирая ушибленное колено, девушка поплелась к дому.

На крыльце, уперев руки в бока, грозным возмездием застыла Беатрис.

– И где это тебя, позволь уточнить, носило?

– Да вот летала, – показывая на колено, заявила Милли. – Пока сильно не взлетаю, не переживай.

Увидев припухшее колено, ведьма скомандовала, чтобы Милли скорей шла в дом, а сама, потирая переносицу, задумалась.

– Она всё так же летает в мечтах, – вздохнула она, – никак не вырастет и не поймёт, что ей это не дано.

На этом можно было бы и забыть об этом происшествии, но с тех пор девушка регулярно начала летать во сне. Она с каждым днём ощущала полёт всё реальней. Распахивались огромные крылья, воздух становился упругим, и каждый взмах поднимал её над землей всё выше и выше к самым облакам. Она просыпалась и лежала, пытаясь прийти в себя, уж больно реально шумел ветер в ушах, и проносились мимо неё облака. Один раз Милли всё же не выдержала и рассказала обо всём Беатрис, та почему-то как-то жалостливо посмотрела на неё, потом, правда, тут же рассмеялась и сказала, что это она всего лишь растёт.

Прошло года три. В очередной праздник Прославления земли и её даров, все сёстры собрались вместе в родительском доме проводить ритуал призыва Хранительницы. Милли вместе со всеми с раннего утра собирала нужные травы и цветы, связывая их в букеты. Два приглашенных с деревни мужика складывали из сухих дров круг на лесной поляне. В центре большого круга из дров, из свечей выставили малый. На пнях, по краю поляны, лежали высушенные травы. К ритуалу было всё подготовлено. В полночь, когда огромное ночное светило поднялось на усыпанное звездами небо, тринадцать ведьм, одетых в белоснежные платья, зажгли на поляне костры и свечи, бросили в огонь сухие травы, взяли в руки, заготовленные в этот день, букеты. Полилась в небо песнь на древнем языке предков, поплыли по кругу ведьмы, засветились таинственные руны по их телу, замерцали букеты голубоватым светом. Милли, как всегда, наблюдала за всеми приготовлениями сторонним наблюдателем. Она одиноко стояла в лесу. По поляне пополз дым, ведьмы перемещались по кругу всё быстрее и быстрее, песнопения участились. В голове у Милли вдруг что-то переключилось, зрение стало стремительно изменяться, обретая необыкновенную чёткость и ясность. От испуга девушка отшатнулась назад и, споткнувшись о торчащий из земли корень, с размаху села на пятую точку.

– О боги! – хотела крикнуть Милли, но вместо этого из горла вырвался какой-то клекот.

В сознание закрался испуг, девушка попыталась встать, повернулась и с ужасом увидела изменённое тело, огромные птичьи ноги были у неё вместо привычных своих. Сделав несколько неуверенных шагов, переваливаясь с непривычки с ноги на ногу, выбралась из одежды, и побежала в сторону поляны, а затем, тяжело взмахнув крыльями, оторвалась от земли. Молотя по воздуху, она поднималась всё выше и выше, и только ветер свистел в ушах, да воздух становился всё более плотным. Сколько прошло времени, она от страха не могла понять, только внезапно на горизонте показалась узкая полоска света. Милли поняла, что она летит всю ночь, но даже сейчас боялась опустить вниз глаза. Ей казалось, если она посмотрит вниз, то непременно рухнет. И как же теперь ей опуститься?

«О, мамочка, – пронеслось в её голове, – помоги мне, помоги, – просила она, – пожалуйста. Я не могу опуститься. Не могу», – она бы заплакала, если могла.

«Не бойся, – вдруг пронёсся в голове тихий голос, – не бойся летать, дочь, лети. Небо – это наш мир, он тебе поможет. Лети, любимое дитя. Посмотри на землю, она прекрасна, лети к ней, она встретит тебя. Ничего не бойся, всё будет хорошо».

«Мама? Это ты? Мама? Я слышу тебя?»

В ответ лишь ветер. Кто это? Милли с опаской взглянула вниз, дыхание перехватило. Под крылом простирался величественный лес, рассвет золотил вершины горного хребта. Она сделала круг и полетела назад, к дому. Подлетая, стала спускаться. Земля приближалась. Выставила вперёд лапы, зажмурилась и, ударившись об землю, перекувыркнулась от удара, через мгновение Милли стала человеком. Прячась между деревьями, добежала до одежды, быстро оделась и бросилась к дому. Беатрис не спала, сидела, ждала девушку.

– Милли, ну где, скажи на милость, тебя носит? – набросилась она на Милли. – Я места себе не находила. Вот, где ты была?

– Ну, прости, прости, пожалуйста, – заканючила Милли, – я уснула, сама не поняла, как.

– Что так уснула, что не слышала, как я тебя звала? – Беатрис недоверчиво смотрела на неё. Милли пожала плечами. – Ну, ладно, спать то ещё будешь?