Эвакуированные ленинградцы распределялись по городам и районам области. Так, например, к 9 апреля 1942 г. в Коношском районе были размещены 58 чел., из них в поселке Коноша 47 чел., в сельской местности 11 чел. Все эвакуированные были обеспечены квартирами. Выдачу хлеба местные власти производили на общих основаниях, ослабленным дополнительно выдавали масло, молоко, крупу и сахар. Дети были прикреплены для питания к яслям. Среди прибывших людей отмечены случаи серьезных заболеваний, 2 чел. были госпитализированы[209].
Среди мероприятий по оказанию помощи эвакуированному населению важное место отводилось трудоустройству прибывших людей. Во-первых, необходимо было заполнить освободившиеся рабочие места после мобилизации. Во-вторых, прибывшим людям следовало предоставить возможность заработка. Весной и летом 1942 г. далеко не все эвакуированные были способны работать. В Коношском районе из 58 чел., прибывших из блокадного Ленинграда, к началу мая 1942 г. на работу «ввиду слабого состояния» никто устроен не был[210]. Проверки отдела по хозяйственному устройству эвакуированного населения выявляли систематические проблемы в предоставлении работы. К концу 1942 г. в области из 24,8 тыс. трудоспособных не работали 8 %, к концу 1943 г. – 19 %[211]. Большинство прибывающих людей получали работу в лесной промышленности, где трудности повседневной жизни умножались на специфические условия труда – тяжелого и для многих непривычного. От постоянного недоедания люди не выдерживали. Были случаи остановок производств, и все силы направлялись на доставку продовольствия эвакуированным. Среди недостатков, связанных с трудоустройством, следует упомянуть слабо развитую сеть детских учреждений. В результате многие женщины, имевшие на руках маленьких детей, не могли работать[212].
В лесной промышленности Архангельской области компенсировать недостаток рабочей силы даже за счет массового привлечения эвакуированных не удалось. В то же время нехватку педагогических кадров, существовавшую в предвоенные годы, фактически смогли решить в годы войны[213]. Из более 500 прибывших учителей свыше 70 % были трудоустроены по специальности. Из Ленинграда в Архангельской области были размещены 95 чел., работающих в системе Народного комиссариата просвещения. Большинство из них имели среднее педагогическое образование. Основная масса была направлена для работы в начальную школу либо в дошкольные учреждения. Наибольшее количество учителей, прибывших из блокадного города, работали в Вельском (23 чел.) и Ровдинском (12) районах[214].
С прибытием зимой 1942 г. спасенных по Дороге жизни людей нагрузка на систему здравоохранения области значительно выросла. В этот период поступали тяжелобольные люди на фоне полного истощения организма.
Количество больных эвакуированных в лечебных учреждениях Архангельской области увеличивалось с каждым днем, что быстро привело к нехватке мест для их размещения. Выходом из сложившейся ситуации стало открытие новых лечебных учреждений и оборудование дополнительных мест в уже имеющихся[215]. Помимо этого, на медицинских работников были возложены дополнительные обязанности по санитарному обслуживанию мест размещения эвакуированных.
Огромный вклад в спасение детей, вывезенных по Дороге жизни внесла педиатр Мария Владимировна Пиккель. После окончания института в 1942 г. она была направлена на работу в детское отделение Первой городской больницы г. Архангельска. Здесь ей пришлось руководить работой изолятора, в который направляли умирающих детей, вывезенных из блокадного Ленинграда через Ладожское озеро. В большинстве случаев ситуации, с которыми пришлось сталкиваться, были нестандартными. В связи с истощением болезни имели необычный, зачастую злокачественный характер. Иммунитет у детей фактически отсутствовал.
У многих ребят, помещенных в изолятор, были болезни, обрекающие их на неминуемую гибель. Истощенные дети не могли принимать самостоятельно пищу, и персоналу приходилось кормить их молоком из пипетки. Марией Владимировной было предложено лечить их переливанием крови и новыми лекарствами. Использованный метод оказался эффективным, не умер ни один ребенок[216]. Всего в Архангельской городской больнице № 1, в которой работала легендарный педиатр, в годы войны была оказана медицинская помощь 43 тыс. раненым, труженикам тыла, жертвам бомбардировок, эвакуированным жителям блокадного Ленинграда[217].
В течение 1942 г. смертность среди эвакуируемых ленинградцев продолжала оставаться высокой, в том числе в эвакогоспиталях и других медицинских учреждениях Архангельской области. Причиной этого было прежде всего их общее тяжелейшее состояние. И. Ф. Михеев докладывал в Совнарком РСФСР, что на 5 апреля 1942 г. из прибывших 1750 ленинградцев госпитализировано 98 чел.[218]
Эвакуированная из Ленинграда М.И. Савельева[219] вспоминала, что добирались в Котлас 19 дней. По прибытии семья поселилась у знакомых сестры, все были больные и грязные. Позже дали освободившуюся комнату по улице 7-го съезда Советов. Из домашней утвари не было ничего, кроме посуды, оставленной бывшим жильцом комнаты.
Дальше в ее воспоминаниях мы видим весь трагизм многих спасенных из блокированного города семей: «Какое-то время мы приходили в себя от простуды, усталости, ходили в санпропускник, в баню. Не было денег – и мы с племянницей поступили в совхоз (перебирали картошку, работали на рассаде, потом на уборке картофеля). У нас была очень плохая одежда, стали болеть. Я перешла в подсобное хозяйство Архторга, поближе (засаливали на зиму капусту в больших высоких чанах, установленных на сваях на земле). Работали после в других организациях, где давали спецодежду. Из-за неизвестности в судьбе отца наша мама (мать семерых детей) пенсию не получала…
Моя старшая 36-летняя сестра Нина и ее 8-летняя дочь Таня были так истощены, что их положили в больницу, необратимые изменения в организме оказались такие, что они умерли уже летом. Из-за нищеты, болезней мы не могли поставить на могилке кресты»[220].
Ленинградцы и сами активно трудились в лечебных учреждениях области. В 1942 г. заведующим кафедрой Архангельского государственного медицинского института был утвержден эвакуированный из блокированного города доктор медицинских наук Г.М. Давыдов. Позднее он вспоминал, что в Архангельске нужно было фактически с нуля создавать кафедру госпитальной хирургии и клинику[221].
Помимо лечения тяжелобольных людей, необходимо было не допустить распространения «привозимых» инфекционных заболеваний. В связи с этим начальникам эвакуационных пунктов и председателям райисполкомов уполномоченным Управления по эвакуации населения И. Ф. Михеевым в феврале 1942 г. было предписано проводить санитарную обработку прибывающих эшелонов, а также людей, проживающих в общежитиях эвакуационных пунктов. Для санитарной обработки предлагалось использовать городские бани и санпропускники, а при необходимости приспособить простейшие землянки[222]. В Виноградовском районе, например, решением райисполкома от 20 мая 1942 г. начальникам пристаней запрещалось допускать людей, не прошедших санитарную обработку, в здание пристани[223].
