24 августа 1941 г. ГКО принял решение № 752сс «О создании Военного совета обороны гор. Ленинграда и Военного Совета при коменданте Красногвардейского укрепрайона». Обстановка под Ленинградом оставалась чрезвычайно напряженной, положение усугублялось. Между тем в Ставке по-прежнему с недоверием относились к донесениям из Ленинграда, считая их «паникерскими».

28 августа высшее германское командование отдало приказ № 40996/41 об окончательном окружении Ленинграда. В приказе подтверждалось требование «соединиться с финскими войскам»[11]. 28 августа германские войска заняли Тосно и вечером были уже в 4–5 км от Колпино[12].

Из записи разговора по прямому проводу члена ГКО генерал-майора А.М. Василевского с командующим Ленинградским фронтом генерал-лейтенантом М.М. Поповым от 28 августа 1941 г.: «Ваши сегодняшние предложения напоминают шантаж. Вас запугивают командующие армиями. Вы, в свою очередь, решили, видимо, запугивать Ставку всякими ужасами насчет прорыва, обострения положения и прочее. Конечно, если Вы ничего не будете делать для того, чтобы требовать от своих подчиненных, а быть только статистом, передающим жалобы армий, нам придется тогда через несколько дней сдать Ленинград. Но Ставка существует не для того, чтобы помыкать (так в тексте. – Ю. К.) шантажистским требованиям и предложениям. Ставка разрешает Вам отвести части с линии Выборга, но Ставка вместе с тем приказывает Вам, чтобы части ни в коем случае не покидали подготовленного рубежа по линии Маннергейма. Ставка запрещает вам оголять Лужскую губу и отдавать ее противнику… Ставка требует (разрядка в документе. – Ю. К.), чтобы вы, наконец, перестали быть статистом и специалистом по отступлению…»[13].

29 августа ГКО объединил Главное командование Северо-Западного направления с командованием Ленинградского фронта, а Северо-Западный фронт подчинил непосредственно Ставке Верховного главнокомандования. Противник продолжал теснить войска 48-й армии, которые отступали по направлению к станции Мга. К полудню 29 августа 1941 г. противник находился в 8 км южнее станции Мга. Несмотря на предпринимаемые меры 31 августа Мга пала. Ленинград потерял железнодорожную связь со страной. Кроме того, захватив Ивановское и выйдя к Неве, враг перерезал последнюю шоссейную дорогу[14].

После выхода группы армий «Север» к Красногвардейску и Колпино верховное командование нацистской Германии считало, что захват Ленинграда – дело нескольких дней. 5 сентября на совещании высшего командования германской армии Гитлер заявил, что под Ленинградом цель достигнута и «отныне район Ленинграда будет второстепенным театром военных действий»[15].

Угроза окружения Ленинграда катастрофически нарастала, чему не могли эффективно противодействовать войска Ленинградского фронта. В Директиве Ставки ВГК № 001513 Военному совету Северо-Западного направления говорилось о недостатках в военных действиях Ленинградского фронта. 1 сентября 1941 г.: «Ставка считает тактику Ленинградского фронта пагубной для фронта. Ленинградский фронт занят только одним – как бы отступить и найти новые рубежи для отступления. Не пора ли кончать с героями отступления? Ставка в последний раз разрешает вам отступить и требует, чтобы Ленинградский фронт набрался духу честно и стойко отстаивать дело обороны Ленинграда. И. Сталин, Б. Шапошников»[16].

С 4 сентября 1941 г. противник начал массированный артиллерийский обстрел города и систематические налеты авиации[17]. 5 сентября было полностью упразднено Главнокомандование Северо-Западного направления. Войска Ленинградского фронта возглавил маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов, бывший командующий генерал-лейтенант М.М. Попов стал начальником штаба фронта. Таким образом, была завершена централизация руководства всей обороной города – все функции управления войсками были сосредоточены в руках командования Ленинградского фронта[18]. Прорвавшись 8 сентября через станцию Мга к Шлиссельбургу, немецко-фашистские войска отрезали Ленинград от суши. Началась блокада.

Выход противника к Красногвардейску и Колпино вынудил советские войска, оборонявшиеся в районе Луги, отступить. 9 сентября немецко-фашистские войска возобновили наступление на Ленинград, нанося главный удар из района западнее Красногвардейска. К этому моменту командующим Ленинградским фронтом был назначен генерал армии Г.К. Жуков[19].

Сосредоточив 8 дивизий (5 пехотных, 2 танковые и 1 моторизованную), противник пытался взять город штурмом. Командование Ленинградского фронта перебросило с Карельского перешейка несколько подразделений, включило в боевые действия спешно сформированные отряды народного ополчения, перевело значительную часть моряков с кораблей на сушу. Бои в районе Красногвардейска продолжались непрерывно 9 суток. К 18 сентября враг был остановлен в Пулкове. На исход оборонительного сражения под Красногвардейском и Колпино оказало влияние начавшееся по указанию Ставки 10 сентября наступление советских войск из района Волхова на Мгу и Синявино, сковавшее значительные силы противника[20]. Одновременно в направлении Синявино – Мга перешли в наступление войска Невской оперативной группы, которые к 26 сентября форсировали Неву и захватили небольшой плацдарм – так называемый Невский пятачок. В середине сентября немецко-фашистские войска вышли к Финскому заливу в районе Стрельны и отрезали находившиеся западнее советские войска, которым благодаря мощной поддержке флота удалось удержать Приморский (Ораниенбаумский) плацдарм, сыгравший затем большую роль в обороне города. Приказ перейти к осаде Ленинграда пришел в тот момент, когда город, как казалось немцам, мог быть взят одним последним ударом. Решение перейти к осаде Ленинграда, а не брать его штурмом, в значительной мере диктовалось позицией финнов. Генерал-фельдмаршал Г. Маннергейм, главнокомандующий войсками Финляндии, придерживался принципов «активно оборонительной войны», имел определенные колебания в отношении целесообразности перехода старой финской границы на Карельском перешейке и наступления на Ленинград. Эти «колебания» в значительной степени были «навеяны» Лондоном: в 1941 г. И.В. Сталин неоднократно ставил вопрос перед союзниками о необходимости оказания на Финляндию соответствующего давления, и оно было оказано: «Мы окажем любое возможное давление на Финляндию, включая немедленное заявление, что объявим ей войну, если она будет продвигаться за старые границы. Мы просим Соединенные Штаты предпринять все необходимые шаги, чтобы повлиять на Финляндию»[21]. У союзников были веские основания оказывать это давление: ухудшение положения под Ленинградом в начале сентября вызывало закономерную тревогу в Великобритании. Опасаясь захвата остатков Балтийского флота немцами, английский премьер-министр У. Черчилль просил Сталина уничтожить флот в случае необходимости и предложил выплатить за него компенсацию[22]. 8 сентября 1941 г. Военный совет Ленинградского фронта принял постановление «По вопросу о проекте плана затопления кораблей КБФ и судов торгфлота в случае непосредственной угрозы их захвата противником»[23]. Позиция Вашингтона и Лондона охладила головы тех в Хельсинки, кто помышлял о большем, нежели возвращение утраченной в ходе советско-финляндской войны территории.