- Молчи лучше! Выпорол бы тебя как следует, если бы ты в постели не лежала после получаса на морозе! Ты хоть представляешь, что было бы, если бы тебя замело снегом, а это случилось бы уже через минут сорок при таком снегопаде?! Тебя не успели бы отыскать вовремя! Ты бы погибла! – сорвался я на дочь, заметавшись по кабинету. Она нервно сглотнула, а голубые глаза заволокло слезами. Я сразу пожалел о резком тоне и сказанных словах. Вряд ли ей сейчас было нужно все это слышать. Лиз, конечно, храбрилась, но я же видел, как напугана она была произошедшим. Да и я, бл*ть, тоже!

- Пап… - прошептала она. – Ну ты че такое говоришь? Я же жива… Вот она я. Здесь…

Перестав расхаживать туда-сюда, я уселся рядом с ней и крепко прижал дочку к себе.

- Малыш… ты хоть представляешь, как я испугался, когда увидел, что тебя бледную, без сознания вносят в отель? У меня чуть сердце не остановилось! Я сначала подумал, что ты…

- Не говори этого, пап! – она вцепилась в меня руками, положив голову на плечо, и я кожей ощутил горячие слезы, капающие на мою майку. – Пожалуйста, не говори! Прости меня… - зарыдала она. Моя глупая. Еще такая маленькая!

Я еще крепче обнял дочь, и стал раскачиваться с ней из стороны в сторону, будто баюкал младенца.

- Моя принцесса, моя жизнь. Не плачь… - я гладил ее по спине и по волосам, не заметив, как Эллиот вместе с доктором Стюартом вышли, видимо, решив оставить отца наедине с дочерью, чтобы дать нам возможность успокоиться и поговорить.

Когда отстранился и осторожно смахнул слезы с глаз Лиззи, она неожиданно сделала то же самое. Только в этот момент я понял, что плакал. Я должен был сейчас сказать ей все, объяснить свои чувства, чтобы она поняла их правильно, и подобного инцидента не повторилось больше.

- Я потерял вашу маму, дочка, - начал осторожно, взяв ее маленькие прохладные ладони в свои большие и теплые. - Это было больно. Очень. И я поклялся, что вас, я никогда не потеряю. Только поэтому, я так опекаю тебя, детка, а не потому, что стремлюсь тебя во всем ограничить и не давать тебе глотка свободы. Хочу, чтобы ты правильно поняла меня, котенок, поняла мои мотивы. Я тебя очень сильно люблю, и Билли, и Курта. Больше всего на свете, я мечтаю, чтобы вы были счастливы, и чтобы с вами не случилось беды, но, как видишь, всего предотвратить я не смог.

- Пааап, - сжала она мои пальцы, - ты – лучший на свете. Может, я тебе никогда этого не говорю, но это правда. Я лишь прошу доверять мне больше. Если бы я могла быть честной с тобой, то мне не пришлось бы тебя обманывать… - Лиззи закусила губу и стыдливо опустила глаза. – Я тебя не обвиняю в произошедшем со мной, ты не подумай!

Поздно. Я уже сам себя во всем обвинил, котенок…

- Просто хочу сказать, что мне можно доверять. Наверное… Ну в том смысле, что я не наркоманка, не курю, не пью, с плохими компаниями не связываюсь и… сексом не занималась… пока

- О! Ты не представляешь, как меня это радует! – пробухтел я, несмотря на то, что в ее идеальном предложении слово «пока» мне определенно не понравилось.

Лиззи рассмеялась, смешно шмыгнув носом.

- Пап, ну я же расту!

- Я знаю, детка… - в горле застрял комок.  – И обещаю, что теперь буду больше тебе доверять. А ты пообещай, что не будешь за моей спиной интриги устраивать и скрывать от меня, если куда-то соберешься пойти.

Протянул ей мизинец, она протянула свой, и мы сцепили пальцы.

- Обещаю…

- И, Лиззи. Не один мальчик, даже самый красивый и «потрясный», как вы выражаетесь, не стоит того, чтобы из-за него в метель выходить на улицу и рисковать своей жизнью, поняла меня?

Она виновато закивала.

- Еще раз прости меня, пап, что повела себя так… глупо и эгоистично… И еще... Ты на тетю Селию не злись, пожалуйста… Она как лучше хотела! Уверена, тетя Селия и подумать не могла, что я умудрюсь в одиночку пойти в кафе! Она всего лишь хотела… стать моим другом…

Я нахмурился, но спорить не стал. Только сказал, что разберусь с этим. Элизабет вовсе не нужны были сейчас лишние тревоги, тем более, когда они касаются взрослых разборок.

Я тоже считаю, что Сели зла моим детям не желает, но она поступила неправильно. Она не имела права действовать за моей спиной, когда речь шла о Лиззи. К тому же, детям мы должны быть не просто друзьями, мы должны быть наставниками. А ребенок должен чувствовать эту грань, которую переступать нельзя. Иначе он просто будет вить из тебя веревки и манипулировать. Никакого путного воспитания в этом случае не выйдет!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кроме того, Сели не просто отпустила Лиз в кафе без моего разрешения, и, не уведомив меня об этом, так она не посчитала нужным сказать мне сразу, когда возникла опасная ситуация, и Лиззи перестала выходить на связь. Я должен был первым узнать о том, что что-то стряслось с моей дочерью, и принять необходимые меры, а узнал последним. Это пи*дец как меня злило, и я боялся сорваться, поэтому не торопился выходить из кабинета и начинать разговор, хоть и понимал, что он необходим.

Селия

Я сидела в коридоре небольшой местной клиники рядом с кабинетом врача, где сейчас находились Лиззи и Натан. Судорожно сжимая ледяными руками смартфон девочки и синюю шапку, которая помогла нам найти ее, я ждала хоть какой-то информации о состоянии Элизабет, но пока никто не выходил и ничего не сообщал.

Курт и Билли расположились на скамье напротив, и слегка напугано поглядывали на меня. На щеках Билли можно было разглядеть все еще невысохшие дорожки от слез. Дети молчали, но я прекрасно знала, что они испугались за сестру, увидев ее без сознания. И понимание этого тысячекратно усиливало чувство вины, поедающее меня изнутри.

Том Лютер тоже решил пойти с нами. Я, конечно, осознавала, что парень абсолютно ни в чем не виноват, но судя по его расстроенному выражению лица, у него было несколько другое мнение на сей счет.

- С Лиззи же все будет в поррядке? – звонкий голосок Билли неожиданно разрезал густую тишину, заставив меня вздрогнуть.

Я подняла глаза на нее, потом перевела взгляд на Курта. Он слегка приобнял малышку, успокаивающе поглаживая ее по спине, будто пытался защитить сестренку.

- Очень на это надеюсь, - прошептала я, а в голове по-прежнему стоял образ разъяренного и испуганного Натана, ревевшего как медведь над раненным медвежонком, когда он забирал из рук Тома свою дочь. Мне кажется, я смогла бы нарисовать его взгляд, которым Андерсон окинул меня после моих торопливых объяснений о случившемся, хоть никогда в жизни не бралась за кисть. Настолько четко он запечатлелся у меня в памяти, как если бы его вырезали ножом или выжгли. Осуждение, непонимание, злость, отвержение ледяным столбом застыли в его серых глазах.

Я это заслужила. Да... Я не желала Лиззи зла, и уж конечно даже представить себе не могла, что она окажется в такой ужасной ситуации, когда помогала ей втайне от отца сбежать в то кафе. Но это меня ни капли не оправдывало. Во всяком случае, саму себя оправдать у меня никак не получалось.

Дверь кабинета открылась и в коридор вышли мистер Эллиот и доктор Стюарт и, то ли мне показалось, то ли действительно это было так, но на их лицах читалось облегчение.

Мигом подскочив, я подбежала к ним, готовая вылить на них океан вопросов, но вместо звуков издала лишь прерывистый вдох, ощутив, как горло пережал спазм, мешая говорить и нормально дышать.

Доктор, сразу определив мое состояние, мягко сжал мои плечи и тихо произнес:

- Успокойтесь… миссис Андерсон?

Я отрицательно затрясла головой, а по щекам полились долго сдерживаемые слезы. Внутри словно плотину чувств прорвало, и меня затошнило от переполнявших эмоций.

- Мисс… Ддюваль, - наконец удалось выговорить свое имя.

- Мисс Дюваль, присядьте…

Доктор Стюарт подвел меня к скамье и усадил, присев при этом рядом. Из кармана форменного халата он достал платок и подал мне. Я благодарно приняла его, только сейчас заметив, что дети вместе с Томом уже стояли возле нас, с надеждой и страхом глядя то на меня, то на дядю доктора.