«Я люблю тебя», — думает Джо, но не собирается произносить это вслух.

========== Апрель 1981. Никки ==========

Комментарий к Апрель 1981. Никки

Aesthetic:

https://sun9-71.userapi.com/GgvLAsi7Prx0mC2pB4Nony-pPj5hCmeJtPdm0A/K4NCpBnr7vw.jpg

Кулак впечатывается в рожу Винса, и Никки испытывает злобное удовлетворение, наблюдая, как Винс отшатывается и хватается за физиономию. Нос своему вокалисту Никки, разумеется, не поломал, а бил в скулу, но фингал будет сиять даже ночью. Сэкономит на свете.

Ну разве не зашибись? Ощущение просто охрененное, Никки бы даже повторил удар ещё разок.

Нил, правда, так не считает.

— Ты, блять, совсем охуел?! — вопит, чисто твоя шавка лает.

Мик закатывает глаза, показывая, что не собирается вмешиваться, по крайней мере, сейчас. Он никогда не вмешивается, не в его духе лезть в чужие разборки. Томми по-гиеньи хихикает, и этот звук ездит Никки по ушам, как бензопила. Может, «близнецу» тоже в харю съездить, для ебаной профилактики? Чтоб думал, когда ржать.

Нил не собирается спускать с рук удар. Он широко мажет кулаком, но Никки удается уклониться в последний момент, он отпрыгивает в сторону — на стороне Винса маневернность, но Никки тоже, как и Нил, всё детство провел в драках и знает, как отмахаться от любого противника. Если бы в гримерку не постучался администратор «Старвуда», свара бы не заставила себя ждать.

— Парни, — орет администратор через тонкую дверь, — через пять минут на сцену!

Да ты что, ну охуеть теперь! Их второй концерт в жизни, гребаная апрельская суббота. Вокалист зол как сука. Ну и хрен с ним, он сам напросился.

У Винса дергается верхняя губа.

— Какого хрена это было, Сикс?!

Никки ничего объяснять и не думает, а всем окружающим, кроме Винса, причина и так ясна: Нил решил подкатить яйца к Джо. У Никки всё аж внутри закипело, когда он услышал сомнительный комплимент, который Винс отвесил в сторону Джо, стоило той выйти из гримерки в зал. Спускать такое с рук новому вокалисту Никки не собирается.

— Сам не догадываешься? — когда Никки не удостаивает Нила ответом, за него отвечает Мик. — Если хочешь остаться в группе, следи за языком, идиот.

— Да что я сказал-то?! — Винс подходит к зеркалу, разглядывает пострадавшую рожу. — Твою ж мать, придурок, как я на сцену теперь выйду?

— Раком, — отрезает Мик и, подойдя к Винсу, что-то тихо говорит ему на ухо.

— Ясно, — тянет Нил.

Нихрена ему не ясно, разумеется.

Никки готов поспорить: он знает, что Марс объяснил сейчас. Джо — неприкосновенна, Джо — их почти ангел-хранитель, Джо идет с Никки в комплекте. Трогать её нельзя. Даже дышать в её сторону нельзя. Никки отлично известно, какие слухи о нём и его подруге ходят в тусовке, и не пытается их как-то предотвратить. Да, они с Джо иногда трахаются, и что? Дело вовсе не в этом, и вообще это не ваше собачье дело.

Он закусывает щеку изнутри. Просто Джо — это Джо, его Джо, вот и всё. Его лучшая подруга. Нехрен всяким там к его лучшим подругам хуй примеривать. Даже Винсу. Особенно Винсу.

Никки закрывает глаза и пытается сосредоточиться на выступлении. Они должны начинать с «Take Me To The Top», как и вчера, и хорошо бы сегодня обошлось без мордобоя между ними и зрителями, а то вчерашнего по самое горло хватило. Да ну нахрен, их первые выступления не должны так начинаться всегда.

Томми хлопает его по плечу.

— Эй, не кисни, бро, — до кучи он жизнерадостно пихает Никки в бок, большое, блять, спасибо, — всё норм!

Уж конечно всё норм, выступить в обоссанном «Старвуде» — не Форум в Инглвуде собрать, а жаль. Никки здесь еще с London десятки раз выступал, да и вчерашний концерт прошел в итоге лучше, чем он думал, их даже не замели копы за драку, хоть какой-то прогресс. Нил спешно замазывает тональником намечающийся фингал, но, похоже, слова Старпера, какими бы они ни были, его кое-как успокоили. Или что-то ему объяснили, если он вообще понять в этой жизни хоть что-то в состоянии.

Никки считает до десяти.

Раз. Он уже десятки гребаных раз выходил на сцену. Он не обосрется.

Два. Винс Нил — полный кретин, однако бабы вчера чуть клуб не затопили, пока от него текли, так что он им нужен.

Три. Нихрена перед Винсом извиняться он не будет, не за что ему извиняться. Проехали.

Четыре. Джо в зале, а значит, всё будет о’кей. Она приносит удачу, маленькая засранка Джозефина Лоуренс. Его Джо.

Пять.

Шесть.

— Погнали, — хмыкает Марс. — Чего кота за яйца тянуть?

Семь, восемь. Девять. Десять, мать твою.

Всё раздражение он вымещает в музыке, играя до кровоточащих пальцев. Никки шарашит, как сраную атомную электростанцию, и энергетика, бьющая из него, уходит в зал, заставляя всех, кто ещё вчера скептиком смотрел на новоявленную группу, к чертям разносить «Старвуд» под их песни. Фронтмена лучше, чем Винс, вообще нельзя пожелать: он умеет раззадоривать публику, много треплется между песнями, а если уж поет хреново, так это не такая уж и проблема, всё равно всем насрать. Постепенно раздражение уходит, оставляя лишь чистый кайф от выступления, практически ебаный оргазм.

На «бис» отыграв «Public Enemy #1», они вваливаются в гримерку, насквозь мокрые от пота, довольные приемом и тем, что вчерашнее везение не покинуло их к чертям. Томми швыряет барабанные палочки, на последней песне превратившиеся в щепки, и счастливо бьет Марса по спине, отчего тот морщится — его артрит никто не отменял. Винс падает на диван и тянется за бутылкой Джека, уже почти добитой.

— Прорвались, — ухмыляется он, морщится, потирая щеку. — Нихуево ты бьешь, Сикстер! — он делает глоток. — Мы же проехали?

Никки смотрит на Винса: проехали? Черт знает. Зависит.

— Возможно, — произносит он. Падает на диван и отбирает у Нила бутылку, сам делает длинный глоток. Алкоголь тяжело падает в желудок. — Если ты будешь свой хер в штанах держать при виде Джо. А язык — на привязи. А то я оборву и то, и другое и в жопу тебе засуну.

Винс хмыкает — типа понимающе, но что бы он ещё понимал? — и тянет руку к бутылке.

— Ты дал мне в рожу. Мне хватило, — ухмылка у него такая, будто он давит в себе ещё какие-то свои выводы, и Никки снова хочется впечатать кулак ему в физиономию. С другой стороны, чтоб симметрично было.

Джо появляется вовремя: нюх у неё, что ли, когда намечается какое-то дерьмо? Не раз она спасала задницу Никки от неприятностей — и при их первом знакомстве, когда его могли из бара вышвырнуть в хлам бухого прямо в канаву, и потом, когда не сдала охраннику супермаркета, где Никки хот-доги попиздил. Джо всегда рядом, это ли не суперспособность? Иногда Никки сам задумывается: какого хрена она ещё его не послала? Ему нечего ей дать, а проблем из-за него пару раз она уже огребала от своих лендлордов.

Нет, его всё устраивает. И сейчас, когда радостная Джо бросается ему на шею, обнимает так, что грозится придушить к черту, его всё тоже устраивает. Никки раскрывает объятия, прижимает её к себе, зарывается носом в её волосы, и, несмотря на усталость, от близости Джо в штанах становится тесно. Джо явно чувствует это и неуловимо трется об него, и он тихо стонет ей в ухо:

— Джо, черт бы тебя побрал…

Палево. Ага, они друзья, но Никки тоже не идиот, а Джо — красивая девчонка, и, да, он сейчас на взводе после выступления. Осади, Лоуренс.

Она уже отлипает от него и поворачивается к Томми.

— Вам удалось встряхнуть этот гадюшник, — Джо широко улыбается, Ти-бон обнимает её, и Никки это даже не бесит. Томми — это Томми, мать его. — Уверена, что дальше будет только круче! Кстати, — она падает на диван, и, к чести Винса, он не делает поползновений в её сторону, — я вчера оставила в «Рейнбоу» несколько флаеров и видела в толпе некоторых, кто вчера эти флаера забрал с собой.

Джо уже пару месяцев работает в «Рейнбоу», Никки сам её туда устроил — он с владельцем бара на короткой ноге ещё с тех пор, как в London играл. Так им обоим куда комфортнее, да и Джо может уговорить бармена бесплатно налить, если не хаметь. Платят в «Радуге» уж точно больше, чем в том клоповнике, где она работала раньше. Джо недавно двадцать стукнуло, так что пока что хозяин «Рейнбоу» её только официанткой взял, и то удача.