И она действительно не сделала ничего ужасного. Ничего, за что могла бы винить саму себя. У Джо найдутся вопросы к Винсу, который, вообще-то, собирается жениться, и его невеста Шариз Раддел — одна из самых приятных девушек, которых Джо встречала в тусовке за эти годы, но Сэм здесь не при чем. Она не обязана была этого знать, она шла за собственными чувствами, пыталась вылечить свои раны.

Джо сворачивает за угол и врезается в Сэм — та стоит и курит, шмыгает носом, будто ей всё ещё шестнадцать.

— Я не хотела мешать, — заметив, что больше не одна, Саманта вытирает лицо ладонью, кидает окурок на асфальт. — Извини, я не вовремя пришла. Просто… я подумала, ты можешь мне помочь. Мозги на место вправить, я не знаю.

На мгновение она превращается в ту Сэм, с которой Джо познакомилась шесть лет назад: девочку, которая не знает, что ей делать, чтобы не было больно. Вот только больно будет в любом случае.

Она не хотела мешать? Или не хотела видеть, что кто-то живет дальше, даже мучаясь от безответной и ядовитой любви?

Раздавать советы всегда легко. Солнце Лос-Анджелеса палит вовсю, припекая Джо тёмную макушку, пока она стоит напротив Сэм, сунув руки в карманы джинсовых шорт. Она может сказать: беги, Сэм, пока тебя снова не затянуло, потому что Джо знает, что это такое — она и сейчас не уверена, что не бросится в объятия Никки, если он позовёт. Она может сказать: делай то, что велит тебе сердце, но что, если сердце просто хочет хоть немного живительного дождя на выжженную прерию?

Джо изо дня в день карабкается, выживая без Никки Сикса, но где-то в глубине души знает: их связывает много больше, чем секс или даже кривые да косые отношения. И не так уж важно, сколько у Сикса было баб и сколько ещё их будет. У них есть незаметная, но сильная связь людей, которые друг для друга всегда были ближе, чем любовники или просто друзья; Джо знает — Никки рванет к ней на помощь, если она попросит, и она сама из кожи вон вылезет, если ему что-то понадобится. Они цепляются друг за друга уже восемь лет, зная, что в бешено вращающемся мире они друг друга уж точно константа. Этого никогда не было у Винса и Сэм, потому что Винни может только брать, но не умеет отдавать, не научен, не понимает, зачем это вообще нужно. Винс Нил такой, какой есть, и всё у них по-другому.

Это значит — Джо не может ничего посоветовать.

Она чувствует, как закипает в груди привычная злость на Винни, закипает и тут же утихает, потому что злиться на Винса — дело гиблое.

«Почему ты вообще шагнула в это снова, Сэм?» — вопрос на языке вертится, но Джо, на самом-то деле, знает ответ.

Потому что любит. И в этом они обе похожи.

— Прости, Сэм, — произносит она. — У меня нет для тебя совета. Просто… не дай ему уничтожить тебя снова.

Можно было бы сказать: Винс делает это не со зла, он просто… такой, как есть, да. Эгоистичный мудак. На Сансет Стрип вообще плюнь в любого — и попадешь в самовлюбленного эгоиста с завышенным чувством собственной важности. Можно было сказать: уходи, убегай, пока не поздно. Винс женится, а ты снова останешься у колодца разбитых надежд. Если эти надежды там вообще есть. Да только любой совет — это руководство к действию, а может ли Джо взять на себя ответственность за чужую жизнь и чужое сердце?

Она так не думает.

Сэм качает головой, и в глазах у неё по-прежнему пепел.

— Нельзя уничтожить то, чего нет.

И становится ясно: никакими надеждами там и не пахнет. Винс Нил — отрава похлеще Никки, въедается в кости, медленно пожирает изнутри. Саманта уже подписала себе приговор.

Джо смотрит ей вслед, и ей кажется, что она видит судьбу Сэм, как на ладони. Ей хочется ногами отпинать Винни за всё, что он делает, но Винс даже не поймет, в чем проблема, и за что его бьют. А Саманта падает в эту бездну, и некому поймать её у самого дна.

Вернувшись в «Рейнбоу», Джо обнаруживает там только Даффа и Слэша. Она утыкается лбом Даффу в плечо, и он целует её в макушку, но ни о чем не спрашивает. А если бы и спросил, у неё вряд ли был бы ответ.

========== Декабрь 1987 ==========

Комментарий к Декабрь 1987

Aesthetic:

https://sun9-67.userapi.com/F5vyqM0iAU9-qihAM2_XMe_JixgFNB4md2_d8w/YZETWCQB4yc.jpg

Кольцо, подаренное Даффом полгода назад, поблескивает на электрическом свету. Джо смотрит на небольшой сапфир и думает, что поступила правильно. Думает, что всё равно не смогла бы стать ему хорошей женой. Никаких скандалов: Дафф — не Никки, он не превращается в оружие дальнего поражения, стоит чему-то в его жизни пойти не так.

— Ты всё же не можешь разлюбить его? — Дафф зарывается пальцами в светлые волосы. Он тоже басист, тоже популярен, тоже красив, да только не в этом всем дело, Джо просто не любит его. Она была влюблена, но влюбленности с любовью не имеют ничего общего.

Она кивает.

Дафф смотрит на неё, у него в голубых глазах что-то затухает, он трясет головой и улыбается — разбито, но не зло.

— И никогда не сможешь?

У неё в горле что-то сжимается, и она шмыгает носом, как девчонка-подросток, получившая C вместо ожидаемого А. Уроки жизни жестче плохих отметок в школе, ты не можешь стереть свои ошибки и перекрыть их правильными решениями, ты можешь только учесть их. Даффу, в общем-то, не нужно слов, он просто уходит, а кольцо оставляет ей — забывает или на память предлагает сохранить, Джо не знает. Она смотрит МакКагану вслед и одними губами шепчет «Прости меня», хотя и знает, что рана должна отболеть и зажить. Так и никак иначе.

Уж ей это прекрасно известно.

Никки причинил ей столько боли, что шрамы на её сердце — не сосчитать. Она помнит каждую женщину, которой он говорил, что Джо — его лучшая подруга, его самый близкий человек, даже ближе Томми. Помнит Кимберли Фостер, которую Никки приучил к героину. Помнит Литу Форд. И, блять, помнит чертову Вэнити, которая единственная оказалась достаточно проницательной, чтобы природу их отношений увидеть насквозь. Вэнити чуть глаза Джо не выцарапала, когда увидела, что Сикс болтает с ней в «Рейнбоу» — её от Джо оттаскивал сам Никки, и зол он был, как черт. Дафф тоже кипел и прямо в лицо Сиксу орал, чтобы он убрал свою ебнутую подружку из бара подальше, иначе он её сам выкинет мордой в грязь. Джо помнит эту грязную сцену до последнего слова, до разъяренного блеска в глазах Вэнити, и думает, что эта сука, хоть и была наркоманкой, на два метра вглубь видела.

Шрамы, оставленные Сиксом, ноют, стоит ему появиться на пороге бара или у Джо дома. Они — друзья, такова их мантра, и с 85-го они действительно друзья, никто больше. Смерть Раззла была всего лишь преддверием их личного ада. Сердце Джо болело за Никки все эти годы. Наркотики стали его жизнью, он хранил шприцы и дозы буквально по всему дому, и даже полная очистка от героина и кокаина не спасла его — через час он просто позвонил своему дилеру. Наркотики помогали ему забыться, превращали его в параноидальное чудовище, склонное к насилию. Он запирался в доме с оружием и орал, что пристрелит любого, кто подойдет к его двери. Он мог впустить лишь Джо, но стоило ей заикнуться о рехабе — он хватал её за горло. Джо знала, что должна уйти, но не могла.

Как наркотики для Никки Сикса — всё на свете, так и он для неё — вся гребаная жизнь. Никки едва не убил Джо, только услышав просьбу перестать принимать наркотики; на шее у неё расцветали следы от его пальцев, и Дафф рвался разодрать Сикса на лоскуты, но Джо не позволила. Дафф не должен был узнать, что в тот вечер она впервые за несколько лет переспала с Никки — это разбило бы ему сердце. Оно и так разбито теперь, но хотя бы не по этой причине.

Кольцо на столе — немой укор не только её неверности. Это напоминание о сотнях глупостей, которые Джо совершила из-за Никки и которые ещё наверняка совершит. Это её собственный камень на сердце, её ошибка, из которой ей предстоит извлечь горький урок.

— Чертова шлюха! — рычала на неё Вэнити, и, возможно, была не так уж и неправа. Вэнити брызгала слюной и поливала Джо отборными оскорблениями, пока Никки не влепил ей пощечину. Но и тогда она не очень-то успокоилась.