Нил сидел на обочине и выл, он был весь в крови. Полиция забрала его до выяснения обстоятельств, а он всё выл, выл, выл и смотрел на свои руки, на которых засыхала жизнь Николаса Дингли, его бесконечно близкого друга.

Смерть Раззла делит всё на «до» и «после». Томми отвозит Джо домой, потому что больше отвезти некому, и просится остаться — просто остаться, потому что он не хочет возвращаться домой. У него заплаканные, полностью трезвые глаза, полные боли, плещущейся на дне зрачков. Томми тоже больно, больно, и он понимает, что жизнь не будет прежней.

Они сидят на полу, как Джо когда-то сидела с Никки, и пьют пиво, но с Ли нет и никогда не будет подтекстов и недосказанностей, он прост, как кусок хлеба. «Лёвенбрау» горчит на языке, холодно скользит в горло. У Джо в уголках глаз кипят слёзы, она ловит себя на мысли, что ей не хватает Никки, но он просто сделал всем ручкой и улетел на Мартинику — он теперь звезда, их альбомы становятся трижды платиновыми, он может себе позволить всё, что захочет. Он может себе позволить забыть о тех, кто всегда был рядом, ради наркотиков, бухла и доступных тёлок.

Он называл Раззла другом. Он зовет Винса другом. Но, когда Никки Сикс должен был находиться рядом, его не было. Его нет, когда он нужен Винсу. Он так нужен Винсу сейчас… И Джо. Он очень нужен Джо.

Что вообще будет с Винсом? Эта мысль сменяет мысль о смерти Раззла, и они тасуются, как карты, в её мозгу. Джо всё ещё не знает, за кого ей больнее. За Раззла, которому уже всё равно? За Винса, у которого сломана жизнь?

— Он был классным чуваком, — произносит Томми надтреснуто. — Ты же знаешь.

Джо знает. И у неё душу раздирает от воспоминаний: вчера она видела Раззла, он был жив, он улыбался ей, как всегда, немного меланхолично и обдолбанно, эта улыбка знакома ей была до боли. Они расстались полтора года назад, но Джо всегда знала, что будет помнить его. Джо не любила его, но Раззл был — и остается — ей дорог.

Ещё вчера Дингли обнимал её, уткнувшись в её волосы. Ещё вчера спрашивал Джо, счастлива ли она. Теперь его нет.

Раззл вылавливает её на балконе у Винса — Джо курит, за последние годы она пристрастилась к Лаки Страйк, таким же крепким, как у Никки, — и обнимает со спины, кладет подбородок ей на плечо. Полы неизменной шляпы касаются её скулы.

— Привет, Джо-Джо, — Раззл тихо смеется, но в его смехе веселья не слышно. — Не помешаю?

Она разворачивается только чтобы взглядом упереться в его лицо: всё такое же бледное, остроскулое. Тёмные глаза запали, будто он не спал сутками или слишком много пил, возможно и то и другое. Джо хорошо его знает. Она касается ладонью щеки Раззла, он ведёт головой за её движением.

«Раззл, прости, я не люблю тебя, я никогда тебя не любила»

— Ты пробовал отдохнуть?

— Мы только и делаем, что отдыхаем, — он морщится. — Когда продолжится тур, никто не знает. Как ты, Джо-Джо?

Как она? Джо понятия не имеет. Она одна. Никки где-то ширяется и трахается, направо и налево швыряясь деньгами, заработанными за долгий мировой тур с Оззи. Она одна, даже здесь, в доме Винса, который был и остается её близким другом. Она всегда знала, что Никки не любит её, Никки приползает к ней только если ему нужен секс, Никки делится с ней многим и многим, но не любит её так, как она бы этого хотела. И Джо смирилась с этим, но это не значит, что она в порядке.

В июне, после окончания первой части тура с Оззи, она позволила себе думать, что может быть счастлива, но она обманывала себя, как и всегда.

— У меня ничего нового, — Джо поправляет ворот его рубашки и тут же отдергивает руку. Раззл выпускает её из объятий и берет за руку. Ей кажется, что это всё неправильно, что она причиняет ему боль. Так нельзя. — Что может быть у меня такого?

Раззл склоняет голову набок, напоминая ей Безумного Шляпника из детской сказки, которую она любила в детстве. Точнее, любила, когда мама читала её — многого в «Алисе…» Джо тогда не понимала. А теперь чувствует себя той самой Алисой, заблудившейся в стране, полной сказочных персонажей и поворотов судьбы, которые могут привести куда угодно. Только вместо Королевы Червей у неё — Король Пик, и он каждый раз рубит ей голову с плеч.

Или с плеча?

— Ты счастлива?

Вопрос, на самом деле, простой, но в нём Джо слышит то, что Раззл не договорил.

«Ты счастлива рядом с ним?»

Джо пожимает плечами.

Она счастлива, когда работает и видит, что у неё всё получается. Она счастлива, если счастливы её друзья. Она счастлива, когда Никки утыкается носом в её шею и сопит в её постели; она готова простить ему всё на свете, когда они сидят в его доме, и он играет ей новые песни. Она счастлива, даже если Никки подчеркнуто дружелюбен, треплет её по голове и называет «лучшей подругой» и «своей в доску».

Но она не счастлива, потому что Никки не любит её. Она не счастлива потому, что не видит своего счастья без него, и это просто тупик. Она довольствуется малым и выжимает своё счастье, из чего может.

— У меня всё есть.

— Это не одно и то же, — Раззл кончиком пальца ведет по её губам. — Это совсем не то.

Джо позволяет ему поцеловать себя, возвращая их обоих в 82-й, когда всё было проще, а наркотики хоть и маячили на горизонте, но не были мрачной тенью, нависающей над всеми. Раззл зарывается ладонью в её волосы, целует нежно и долго, а потом отступает на шаг.

— Будь счастлива, Джо-Джо, — он улыбается своей мягкой, обдолбанной улыбкой. — Просто будь, ладно?

Джо кивает, хотя не знает, что именно обещает ему.

— Раззл, мать твою, ты где там?! — голос Винса заставляет странные пять минут рассыпаться, будто их и не было.

Раззл танцующе разворачивается, поправляет на голове шляпу.

— Я здесь, я везде, я всегда, — доносится его голос, когда он выходит к Нилу.

— Поехали уже!

И это была их последняя встреча.

У Джо сжимается горло, она снова ревёт, пряча лицо на плече у Томми. Здесь и сейчас они оба объединены общей болью, общей потерей. Если бы она могла знать, что не увидит Раззла больше, что его, окровавленного, увезут в больницу, если бы она только знала, что будет это видеть, она остановила бы его…

Никто не может знать, когда умрет. Или когда умрет кто-то из близких.

Томми целует её в макушку.

— Тебе бы поспать, Джо, — советует он, хотя ему самому сон нужен не меньше. — Вы ведь были друзьями?

Джо кивает, хотя их с Раззлом отношения сложно было назвать дружескими, они вообще были непонятно какими. Она помнит его любовь к музыке T.Rex и к марихуане, которой пропахла её постель тогда, и помнит ревность Никки, она помнит всё, но не знает, остались ли они с Раззлом друзьями в итоге.

Он снится ей в ту ночь, пока Томми сопит на полу, подтянув к груди длинные тощие ноги. Раззл склоняет голову набок и снова спрашивает Джо, счастлива ли она. Просыпается она в слезах, съеживается в постели, и очухавшийся Томми вливает в неё остатки «Лёвенбрау», будто это может помочь. Будто алкоголь вообще хоть когда-то помогал. А потом Томми уезжает, потому что он должен подхватить Бэт и забрать Винни из участка.

Кто-то же должен.

Никки возвращается на следующий день из Майами. Он приходит в «Рейнбоу» вместе с Майклом Монро, на обоих нет лица. Джо сбегает через черный вход, она не может его видеть, не может смотреть Майклу в глаза — ей всё кажется, что она должна была остановить Раззла, но не остановила, и теперь его нет, нет, нет…

Никки догоняет её на улице, сгребает в объятия. От него пахнет алкоголем, сигаретами и кожей его куртки, он теплый, почти горячий, вплетается пальцами в волосы Джо и позволяет ей рыдать в его плечо, но молчит.

— Его больше нет, — всхлипывает Джо. — Его больше нет…

Собравшиеся над Лос-Анджелесом тучи прорывает дождем.

========== Апрель — май 1986 ==========

Комментарий к Апрель — май 1986

Aesthetic:

https://sun9-7.userapi.com/hTwueNV-_vNTGVWu3JcdhM28BoAzyqPr9HfZjQ/LQeyaAcZwqI.jpg

Никки Сикс гниет изнутри. Джо готова поклясться, что всё, что делало Никки тем, кем он был все эти годы, превращается в труху, разлагается где-то внутри. Алкоголь и наркотики в его жизни присутствовали всегда, это дерьмо стало частью его жизни, но героин… Героин — это новая ступень, очередной кошмар, финал которого ясен ещё на старте. Это даже не свет в конце тоннеля, это бесконечная тьма или глубокая яма, полная заточенных кольев. Смерть Раззла, в которой был виноват Винс, подкосила Никки, а Кимберли, его новая подружка, его очередная любовь на всю жизнь, какой была Форд, только подначивает.