Мария не воспринимала Лену как маленького ребенка, обвиняя ее в непослушании и нерасторопности. В затуманенном болезнью мозгу старухи Лена должна была играть роль ее личной сиделки, которая обязана по первому слову делать то, что укажут. Мария совсем не осознавала, что перевернула привычный уклад семьи дочери с ног на голову и все должны считаться с тем, что рядом находится больной человек. В силу изменившегося не в лучшую сторону характера, она не хотела понимать, каким балластом для родственников теперь является. Все, что было в ней хорошего, словно осталось в отмершей части тела, а то негативное, что есть в каждом из нас, вдруг разом стало лезть из нее, как пена с закипевшего варенья, и растекаться вокруг, обжигая руки.
«Вот Олечка – хорошая девочка, всегда все сделает, о чем я ее ни попрошу. Вижу я мою девочку, правда, реже, чем хотелось бы, у нее и школьных заданий много, и подружки, и танцевальный кружок. Ну да ничего, как зайдет ко мне в следующий раз в комнату, скажу, чтобы чаще приходила, тогда подарю ей золотое кольцо, которое ей так нравится. Она – моя любимая внучка, ей и оставлю все драгоценности. Дочери не дам ничего: не очень-то она любезна со мной, делает все поперек, мало разговаривает, пускай любимый муженек ей драгоценности дарит».
Абсолютно уверенная в том, что в жизни все делала правильно, прожившая нелегкую жизнь женщина даже мысли не допускала, что в чем-то могла совершить ошибку. Откуда ей было знать, что нельзя любить одного и не замечать другого ребенка, независимо от того, дети это или внуки? Это знания не ума, а сердца. Видно, сердце суровой женщины не имело столько места для чувств, не было обременено материнской мудростью… В детстве ее этому не учили, да и во взрослой жизни никто никогда подобных разговоров не заводил, а сама она поступала так, как считала единственно правильным. Живя на всем готовом у дочери и охотно принимая ее помощь, Мария ни словом не благодарила ее, считая эту заботу само собой разумеющейся, да и в личных отношениях мать редко была откровенна с дочерью.
Как бы поступила Нина, если бы знала наперед, что злобное пророчество матери ляжет свинцовой тяжестью и болью на будущее Лены? Смогла бы она оставить мать в больнице, отдать ее в дом для престарелых, не испытывая угрызений совести? Она не ответила бы на эти вопросы даже себе. В том-то и загадка – никто из нас не знает, как отзовутся злые слова, брошенные нами из глубины души в недобрую минуту. Люди, знающие секреты слов, идущих от сердца, предупреждают – будьте осторожны, думайте, прежде чем сказать то, о чем в будущем придется пожалеть. К несчастью, Нине никто не объяснил такой простой, но мудрой истины, и она не смогла уберечь свою дочь от превратностей судьбы.
А может быть, дочь действительно ждала злая судьба. Кто знает, что написано для каждого из нас в книге судеб…
Глава 4 Сегодня, 07 часов 40 минут
– Эрик, послушай, может быть, я вышлю документы почтой, как и положено, а потом мы договоримся с твоим шефом о встрече? Возможно, ему понадобится еще что-то, чего у меня сейчас нет?
Лена вышла из здания фирмы, где проходила практику и стояла рядом с бывшим другом. Зайдя туда несколько минут назад, она, после раздумий, решила все же никуда не ехать, поэтому и отпрашиваться на сегодня не стала. Эрику об этом она говорить не стала, чтобы не обострять непонятную и неприятную ей ситуацию.
– Сегодня мне обязательно нужно остаться, – продолжила она нелегкий разговор. – У нас важное мероприятие, и мне не дают свободный день. Большое спасибо, Эрик, за беспокойство, но сегодня, к сожалению, ничего не выйдет. Давай отложим на другой день. Или лучше я отправлю документы на твой адрес, ты передашь их своему начальству, а когда меня пригласят, мы пойдем на собеседование вместе. Я подожду, пока твой шеф вернется из отпуска, время у меня есть.
Она стояла, стройная и высокая, несколько просительно глядя на молодого человека, оказавшегося неожиданно настойчивым в желании немедленно забрать ее с собой, и старалась не показать своим видом, какие мысли ее одолевают.
«То, что ты здесь – совсем неспроста, – Лена смотрела на стоящего рядом Эрика, приветливо ему улыбалась, но думала о совсем не веселых вещах. – Не знаю точно, что ты задумал, но ехать с тобой сейчас никуда не собираюсь. Свободный день взять не проблема, но делать этого я не буду. Нужно просто найти подходящий аргумент, чтобы ты ушел и оставил меня в покое. Вечером я все расскажу Инго, ему придется встретиться с тобой еще раз, чтобы ты понял – ни звонить, ни тем более встречаться со мной тебе больше не стоит. Очень жаль, но тебе придется забыть меня – надо было раньше беспокоиться о гармоничных отношениях».
– Давай отойдем немного в сторону – здесь мы мешаем людям проходить. Мне нужно тебе показать кое-что важное, – недовольно произнес Эрик сквозь зубы, не глядя на собеседницу.
– Только быстрее, меня уже ждут, а я не люблю опаздывать, ты же знаешь, – Лена заметно нервничала и с большой неохотой последовала за спутником. Она уже пожалела, что вообще вышла на улицу.
Молодые люди отошли метров на пять в сторону и скрылись за углом здания. Девушка стояла, слегка поеживаясь от свежего утреннего ветра, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, то поглядывая назад через плечо, то переводя взгляд на Эрика в ожидании, когда он покажет, что хотел и перестанет ее задерживать. На закрытой от посторонних взглядов маленькой площадке юноша почувствовал себя уверенней, приоткрыл свой рюкзак и начал там что-то искать – неторопливо, будто раздумывая, а правильно ли то, что он делает. Наконец, найдя нужный предмет, он потянул его из рюкзака и обернулся к девушке, привлекая ее внимание:
– Смотри, Лена, это пистолет, если ты еще никогда не видела. Это не игрушка, он – настоящий. Оружие специально куплено для этого случая. Я догадывался, что ты найдешь любую причину, чтобы только не идти со мной. Вот видишь, я хорошо подготовился к нашей встрече. Если ты сейчас не пойдешь со мной, я тебя тут же застрелю и застрелюсь сам. Альтернативы нет, поэтому выбирай и долго не раздумывай. Или идешь со мной, или тут останутся лежать два трупа… Мы стоим с тобой здесь, как машина на запрещенной парковке, сюда в любую минуту может кто-нибудь заглянуть, поэтому времени на размышления не так много. Мне терять нечего, в тюрьму я из-за тебя не пойду. – Эрик передернул плечами, поправил свободной рукой очки, спрятал пистолет обратно в рюкзак, но руку оттуда не вытащил.
– Ты что, заболел или совсем с ума сошел? – побледневшими губами едва слышно произнесла девушка, не успев до конца оценить опасную обстановку, но решив все же постоять за себя. – Где ты взял пистолет и что все это значит? Что ты хочешь от меня? Зачем ты действительно приехал, что собираешься делать – не с пистолетом же меня на встречу вести? А если кто-то сюда и правда заглянет – не шути так, это не смешно! Пожалуйста, оставь меня в покое и уходи, откуда пришел. – Она попыталась отшатнуться от парня, сжавшись в комочек и став вдруг маленькой и совершенно беззащитной от страха и непонимания происходящего.
– В покое я тебя не оставлю, не для этого приехал, – угрожающе произнес тихим голосом Эрик. Уловив движение в сторону, он моментально притянул дрожащую и напуганную девушку к себе. – Сначала мы поедем к тебе домой. Ты скажешь матери, что тебе нужно взять документы для собеседования, после этого мы поедем ко мне. Мы должны еще раз, не спеша, поговорили и разобрались в том, почему ты меня оставила. Твоего дурацкого объяснения по телефону недостаточно, мне нужны подробности. С самого начала я знал, добровольно ты со мной никуда не поедешь. Что ж, пришлось пойти на хитрость. Не такой я дурак, как ты думаешь!
– Эрик, послушай меня! Я никогда не думала, что ты дурак, это тебе прекрасно известно! И потом, я объяснила подробно, почему мы с тобой друг другу не подходим, или, вернее, почему ты мне не подходишь. Или я тебе…, – все больше путаясь в словах от подступившего к горлу спазма страха, тихо заговорила девушка, опустив глаза и боясь взглянуть на стоящего вплотную к ней парня.
