– Вы не потеряйте главное визитку. Если что – звоните!

– Ну хорошо.

– Никто не узнает, – шепотом добавила девица, гладя на меня так, как будто она обладала какой-то недоступной мне информацией, а затем спустила на переносицу очки с ошалелыми пружинящими глазищами и удалилась.

Уже почти у выхода с рынка навстречу мне устремился странный мужчина, который все время повторял слова: “Нельзя есть шапки-ушанки. Нельзя. Нельзя есть шапки-ушанки”. Сам он при этом был в огромной меховой шапке с длинными ушами. Одно из них прохожий жевал, затем выплевывал, чтобы сказать свои странные слова. А потом снова засовывал себе в рот меховое ухо. Выходила я с полным ощущением всеобщего безумия и спрашивала себя: “Что вообще происходит?”.

На следующий день мне на электронную почту пришел результат лабораторных исследований: “Заяц Алиса Олеговна. Возраст – 27 лет. PHK SARS Cov-2 (covid-19) – обнаружено. Антитела IgM – обнаружено. Антитела IgG – не обнаружено. Клиническая картина характерна для начальной стадии заболевания”. Вскоре ко мне пришел врач и выдал какие-то таблетки, задавал кучу разных вопросов о том, с кем я контактирую. Потом звонили из полиции и грозились, чтобы я никуда не выходила из дома.

***

Жутко болело горло, и мне пришлось выйти хотя бы до аптеки. Потому что пастилок от кашля мне никто на дом не принес. Я надела маску и даже перчатки, чувствуя себя особо опасным человеком для окружающих. Меня всегда учили, что все нужно делать правильно.

Фармацевт, которая сама была без маски, продала мне мятные леденцы и какой-то спрей. Я брызнула на руки антисептик, и уже собиралась выходить, как мое внимание привлекла одна старушка.

– Милочка, не найдется у вас касторки? – спросила она у аптекарши.

– Сейчас посмотрю.

Молодая девушка удалилась, потом пришла с пузырьком какой-то жидкости и важно сообщила: “Сорок семь рублей, бабуля”.

– Ах! – только и вырвалось у пожилой дамы. Глаза у нее были, словно ей сказали сумму в миллион.

Зашатавшись, она присела на стул для отдыха посетителей. Достала носовой платок и отерла им вспотевшее лицо.

–Я пеньку продаю, мед, рогожу, но, чтобы сорок семь! Какие деньги-то за касторку, с ума сойти, – бубнила она себе под нос.

– Бабушка, Вам помочь? Я могу купить вам касторку! – предложила я.

– Ой, да откуда же у тебя такие деньги?

Я взглянула на себя в зеркало на стене. Впечатление, что у меня не найдется сорока семи рублей, я точно не производила. Сначала я решила, что это местная сумасшедшая, но почему-то мне хотелось помочь бабульке. Протянув девушке-фармацевту деньги, отдала незнакомой старушке бутылек. Она разглядывала его, как будто у нее в руках что-то очень ценное, купленное намного дороже, чем она привыкла. Затем сложила очень аккуратно пузырек себе в кармашек и уставилась в одну точку на стене. Окинула меня взглядом полным недоумения.

– Вам нужна помощь? Что-то еще вам купить? – Еще раз решила я уточнить у нее.

– Купи лучше ты у меня пеньку.

– Что купить?

Она глянула на меня, как на помешавшуюся, которая забыла, как ее звать.

– А купи тогда молоко. Молоко купи, – продолжила бабулька.

– Молоко можно, я в кофе латте добавить люблю молочка побольше.

– Во что?

Теперь я уставилась на нее. Так мы какое-то время смотрели друг на друга, пытаясь найти хоть какое-то взаимопонимание.

– А как вас зовут, бабушка.

– Да называй меня просто бабушка.

– А где вы живете?

– В деревне у себя.

– А где же такая?

– Что значит, где? Ой, я же совсем забыла, мне наказано отдать вам вот это. Вы все тогда должны понять, милая.

Старуха протянула мне амулет, который висел у нее на шее все это время. Там было написано что-то непонятное, какой-то шифр, похожий на детскую загадку. А бабулька заискивающе улыбалась, глядя мне прямо в глаза и поправляя без конца свой чепчик на голове.

– Хорошо, я возьму это с собой, – сказала я незнакомке.

Мы договорились встретиться со старухой завтра в этом же месте. Придя домой, я никак не могла понять, что от меня требуется, и кто она вообще такая, что за амулет, который предназначен мне, и почему я должна понимать то, что на нем написано? Одно знала точно: эта встреча не случайна, и она точно изменит мою жизнь, по крайней мере, на ближайшее время.

Дома я продолжила перечитывать “Мертвые души” Гоголя. Проглотив несколько глав, уснула.

Мне приснился сон. В нем я видела старца, который вез на разбитой телеге какие-то артефакты. Там были золотые фигуры, кувшины, перстни, камни. Я не понимала почему, но мне казалось, что все эти предметы имеют какую-то большую силу. Старец ехал из последних сил. Вдруг, у телеги отвалилось колесо. Затем, вся она рассыпалась на куски. Стоял столб пыли.

Тогда я предложила старцу забрать его ношу и повезти ее на своей машине.

– Вас подвезти?

– Только мои вещи – ответил старик.

Я ехала по трассе, периодически поглядывая в зеркало на свертки на заднем сиденье и под кожей пробегали холодные струи страха. Казалось, что не довезу их. Вдруг, я заметила одну маленькую коробочку в форме гробика. Под моим взглядом она открылась, и из нее посыпались какие-то камни. Падая вниз, они производили оглушительный звон, именно он меня и разбудил.

– Коробочка! – вскрикнула я, окончательно отойдя от забытия.

Ну да, точно, мне повстречалась Коробочка. Та самая, из “Мертвых душ”. Один в один. Я шла на встречу с ней в смешанных чувствах. Она уже ждала меня у входа в аптеку. Мы решили посидеть в парке и все обсудить.

– Как вас все-таки зовут, бабушка, – начала я издалека.

– Настасья Петровна, – ответила старуха, как будто это было вовсе неважно.

– А фамилия ваша как?

– Коробочка.

– Значит, я все правильно поняла, – пробубнила я себе под нос. – А как же вы сюда попали, бабуля?

– Не знаю, милочка. Помню только долгий холод, как в погребе, как будто лет сто там пролежала. А потом что-то выдернуло меня оттуда, появился странный мужчина с таким на голове. О! – показывает нечто треугольное над головой.

– Шляпа?

– Если бы шляпа, я бы так и сказала.

– Ну да, конечно. Может быть, что-то похожее вы видите вокруг?

Коробочка ахнула и завопила, глядя на одного из молодых парней: “Это он, это он!” И чуть не упала со скамейки. Была бы та без спинки, точно полетела бы бабушка на землю.

Парень лет 16-18 был одет в толстовку с капюшоном и узкие джинсы. На шее виднелись татуировки, на лице была модная бородка.

– Капюшон? – попыталась угадать я, неприлично тыкая пальцем в молодого человека. Это называется капюшон.

– Капюжон!

Только сейчас я обратила внимание, что бабулька одета слишком легко, не для прохладного весеннего вечера. Коробочка словно просто очутилась здесь в одну секунду.

– Вы не замерзли?

– Немного замерзла, милая.

– Надо будет раздобыть вам теплую крутку.

– У меня есть отличный сюртук, теплый. В сундуке лежит. Надо будет сказать девке сыскать его.

– Так что вам сказал тот мужчина в капюшоне?

– Отдал мне амулет, и велел передать барышне, которую подробно описал. Сказал, отправит прямо к ее местонахождению.

– И это я?

– Если сможешь расшифровать, что написано на амулете, значит, ты.

Вернувшись домой, я решила поискать теплые вещи для Коробочки. Но мои все ей будут малы, как оказалось. Разве что пара шерстяных кофт могут подойти. Померила несколько. И правда, лучше уж отдать это старье Коробочке. Вряд ли я когда-то буду их носить. Я переоделась в любимую ярко-лиловую толстовку и взглянула на себя в большое зеркало на стене. Надула, глядя на свое отражение, огромный пузырь из жвачки и лопнула его так, что жевательные мозги облепили половину лица, и я принялась сдирать резинку кусочками.

Теперь надо разобраться с амулетом и теми странными словами, которые на нем выгравированы. Я пыталась понять, что это за персонаж по своей сути, насколько могла, не будучи исследователем-филологом. Мне не разрешили поступать на филфак, и пришлось подавать документы на экономический. Я закончила его с красным дипломом, просто потому что…ну а как же иначе? После окончания универа устроилась в одну частную контору, где и работала по сей день в женском коллективе. С последним парнем рассталась больше полугода назад, и где искать нового, пока не знала. Поэтому читать я стала еще больше, чем раньше.