“У тебя осталось совсем мало времени, Алиса. И что ты сделала? Как ты применяешь свой редкий дар? Очнись! Эй!”, – шептал мне в ухо мужчина, его лица я не видела, но голос меня буквально парализует.

Неожиданно открываю глаза. “Вот, блин, уснула в трамвае”, – ругаюсь про себя. На лице ощущается прикосновение санитарной маски. В рюкзаке лежит большой бутылек антисептика.

Повсюду наклейки с просьбой сидеть через одно место и выдерживать расстояние в полтора метра друг от друга. Они называют это “социальной дистанцией”. На стекле висит объявление: “Вход и выход без масок запрещен”. Спросонок я пытаюсь понять, как может быть запрещен выход из трамвая.

Вспоминаются слова мужчины из сна. Про какой такой дар вообще идет речь? Я всегда жила в тени своей старшей сестры. Она танцовщица, даже участвовала в проекте “Танцы”, ездила на гастроли. А мне ничего такого особенно не нравилось делать: ни петь, ни танцевать, ни рисовать. Все свободное время я читала книжки. За что часто получала нагоняй.

– Посуда опять не помыта, а эта снова в книгу уткнулась! – кричит в голове мамин голос, хотя я уже много лет с ней не живу.

Сейчас я тоже начинаю листать книгу в смартфоне. Безрамочный экран прекрасно вмещает текст, не заставляя делать много движений глазами, чтобы прочитать фрагмент. Мне нравится читать в электронном виде. Так даже большая книга помещается в ладошке. “Мертвые души” почти поглощают меня, как в распахнувшиеся двери вваливается пожилая бабушка. Она громко кашляет, как будто сейчас задохнется. Маска на ее лице развевается от потоков воздуха, который вылетает изо рта.

– Кхааааааа. Кхмм. Кхмаа! – снова заходится бабулька.

На нее косится кондуктор, гневно оборачивается девушка с малышом на коленках, а потом и я утыкаюсь в нее взглядом.

У меня самой начинает першить в горле, и оставшуюся часть пути я изо всех сил сдерживаю кашель. Не хочется, чтобы на меня так смотрели, как будто у меня обязательно тот самый новый коронавирус covid-19, которого все так боятся. Тем более, я как раз еду на обследование. Наконец, выхожу из трамвая и откашливаюсь изо всех сил, придерживая свою маску.

***

Сначала мне погрузили в рот маленькую палочку с ваткой на конце, а потом достали шприц из шкафчика. Я отвернулась, чтобы не видеть, как из моей вены в какую-то емкость течет кровь.

Выйдя из поликлиники, я просто пошла куда-то. Мне нужно было проветриться. На углу дома мужчина продавал гробы. Они стояли открытые посреди улицы, а рядом лежали на земле крышки от них. Два погребальных ящика были расположены горизонтально. Между ними на складном стульчике сидел продавец и курил.

Что за черт?

Рядом с гробовщиком стояла табличка с надписью: “Коронавирус убил близких? Купи гроб и получи скидку”.

Вдруг, откуда-то вышли двое парней, которые ругались матом и пили джин-тоник, расплескивая его по сторонам. Несколько капель попало в гроб. Продавец стал орать на молодежь, а те ему отвечали, что никакого вируса нет.

– Вот если кто-то умер от коронавируса, то пусть придет и лично мне скажет. А до тех пор не поверю! – заявил один из парней.

– Да. Вот так вот, – подтвердил его приятель.

– Мне все равно, только уйдите! – вопил продавец гробов. Пошли вон отсюда!

В этот момент один из ребят не устоял на месте упал в один из стоящих на улице похоронных ящиков. Обнял бутылку и закрыл глаза.

– Эй, ты! А ну вылезай! – еще громче заорал гробовщик.

– Леха, ты че, мы тебя не похороним. Выходи, – еле выговаривал друг свалившегося горемыки.

Вскоре они оба были взяты за воротники и теперь плелись вдоль дома, ругая дурацкий вирус.

Я же не могла поверить своим глазам. На секунду закрыла их, а когда взглянула перед собой, то увидела обычного продавца меда. Он сидел на стульчике, а на его табличке было написано: “Лучшее средство от китайской короны – алтайский мед”. На том месте, где валялся парень, была дождевая лужа. Я решила, что у меня жар, и что нужно измерить температуру, как только окажусь дома.

В какой-то прострации я побрела дальше, и сама не заметила, как пришла на городской центральный стадион. Раньше мы часто “зависали” там, пока все не полетело к чертям. Болели за местный футбольный клуб. Пару раз на стадионе даже выступали знаменитости.

Добрых полчаса я сидела на пустых трибунах и просто смотрела вдаль. Перед глазами мелькали картинки веселых сборищ здесь.

Удары хлопушкой для болельщиков по ладони. Смех. Крики. Селфи на фоне плакатов за спиной.

А сейчас вокруг никого. Даже страшно. Никто не бегает, не тренируется, не гуляет на территории оживленного в прежние времена места. Чтобы успокоиться, я достала из кармана свою любимую жвачку в форме человеческого мозга в миниатюре. И принялась жевать ее, наслаждаясь бодрящим вкусом лайма. Такие жвачки сделали для фанатов фильмов про зомби, которые, как известно, любят есть у людей самый важный орган. В сериале “Я – зомби” главная героиня вообще после очередной порции еды с добавлением мозгов из морга может ходить на работу и вести обычный образ жизни. А мне просто нравилась идея. Жевать мозги, прикольно!

Мой взгляд упал на стеклянный купол неподалеку от стадиона. Он всегда восхищал участников нашей компании. Еще до того, как мы разругались и перестали общаться. Внутри виднелись футбольный мяч, как будто парящий в воздухе, такая же “летающая” бейсбольная бита, теннисные ракетки, коньки, боксерские перчатки и еще разный инвентарь, пожалуй, почти от всех видов спорта. Столь эффектную инсталляцию придумали спонсоры стадиона. Означала она что-то вроде единства всех спортсменов, как профессионалов, так и любителей. Стадион относился к большому спортивному комплексу, где можно было ходить в секции, играть в командные игры, заниматься на тренажерах или кататься на коньках в любое время года. Но только не теперь.

Засобиравшись уходить домой, я заметила вдалеке полицейский патруль. Двое мужчин в форме остановили прохожего и, судя по всему, уточняли, в этом ли районе он живет, с какой целью покинул свое жилье, напоминали о необходимости носить защитную маску. У меня был талон на визит к врачу, но не хотелось ни с кем говорить. Чтобы обойти полицейских, я свернула в пустой рынок. Раньше тут кипела торговля, а теперь только бегали крысы, да бомж спал на пустом поддоне для овощей.

Вдруг, на меня выпрыгнула девица с какой-то коробкой, надула большой пузырь из жвачки, лопнула его, снова разжевывая, сказала: “Сахар для ванны. Купите новинку”. На коробке была изображена женщина, которая мазала себя конфетами, а рядом с ней лежали фантики. В графе “состав” и впрямь был указан САХАР тростниковый. И больше ничего.

– То есть, вы просто продаете обычный сахар?

– Это не такой обычный сахар, как может показаться.

– А в составе стоит тростниковый сахар. Да еще и за такую цену! – возмутилась я, обратив внимание на ценник.

– Вы попробуйте, это особенный сахар.

Продавщица подмигнула мне и исчезла. “Дурдом!” – выругалась я, отходя от странного прилавка. Пытаться “всучить” людям самый обыкновенный сахар, только в красивых упаковках. С ума сойти! Надо запомнить это место, чтобы написать гневный отзыв.

Не успела я далеко отойти, как передо мной возникла еще одна молодая девушка. Она была в образе какого-то бешеного кролика, судя по всему. На голове у нее красовались плюшевые кроличьи уши, которые криво загнулись и торчали в разные стороны. Обратившись ко мне, незнакомка приподняла на лоб пластмассовые очки с выпученными глазами на пружинках и протянула визитку. “Я могу преобразить вас так, что вы сами себя не узнаете”, – было написано на карточке.

– Что? Зачем мне так преображаться? – не поняла я предложения.