— Анхель написал Бланке две милые записки, но Бланка вторую все никак не показывает, — пояснила Амалия, показывая Хулии вторую записку. Вторую от них я уже не спасу, так хоть первую уберечь. Хулия берет записку из рук Амалии и читает. Постепенно на ее лице появляется хитрая улыбка, а в глазах загорается уже знакомый блеск.

— Никогда не подумала бы, что Анхель может быть таким милым, даже если захочет. Что ты сделала с моим братом? Признавайся, — Хулия внимательно смотрит на меня и подмигивает мне. Я радуюсь хотя бы тому, что они с Амалией забыли о второй записке, которую я все еще сжимаю крепко в ладони.

— Ничего я с ним не делала, — пытаюсь защищаться я, хотя знаю, что, в любом случае, проиграю обеим. Что я могу сделать против них? Я одна, а их двое.

— Бланка, чего ты так? Это так прекрасно, ты же так этого хотела, — вмешалась Ами, стоящая возле Хулии. Они вместе выглядят как день и ночь, блондинка и брюнетка.

— И правда, Бланка, почему ты так сопротивляешься? Тебе же не противен Анхель, ты его прекрасно знаешь, и вы красиво смотрелись бы вместе. Или ты не хочешь становиться моей сестрой? — Хулия попыталась сделать обиженное выражение лица. Я вышла из своего укрытия и невольно подошла ближе к девушкам.

— Что за глупости ты говоришь? Конечно хотела бы, Хулия, но ты должна понять меня, я хочу быть уверена, что это точно то, что мне нужно, я не имею права на ошибку. Моя ошибка будет стоить всем очень дорого, и в первую очередь, очень дорогой ценой это может обойтись нам с Анхелем.

— Так не убегай от него. Почему ты боишься признаться в такой естественной вещи как влюбленность? — с добродушием сказала Хулия, тепло улыбнувшись.

— Потому что я не уверена, что это именно влюбленность. Я ни в чем не уверена. Мне кажется, я должна знать, но я сомневаюсь. — Я, и правда, не уверена, но у меня так мало времени для того, чтобы решить, как обстоят дела. Слишком мало времени для любви.

— Но ты не отрицаешь, что он тебе нравится, — подытожила Ами.

— Бланка, мы же подруги — нам-то можно сказать, или ты стыдишься чего-то?

— Я боюсь спугнуть все, что происходит. — Я смущенно опускаю глаза и совсем не замечаю, что больше не прячу записку, это и подмечает Амалия. Она выхватывает ее раньше, чем я могу среагировать. Она улыбается все шире и шире. Ее глаза начинают сиять, когда она без моего спроса передает записку Хулии. Я тяжело вздыхаю и, сдавшись, отхожу от девушек. Я то думала, они станут уважать мое личное пространство, а они… Я стараюсь подавить в себе обиду, но сама в зеркале замечаю, как начинаю мрачнеть.

— Бланка, прости, мы ведь хотим тебе счастья, — меня сзади обнимает Хулия, — Мы не со зла. И в этом нет ничего постыдного. Мы рады за тебя, ведь любовь это так прекрасно. К тому же могу точно сказать, что ты покорила моего братца. Он ни с кем таким еще не был.

— Бланка, извини. Ну чего ты так нахмурилась. Словно ты не знаешь наши с Хулией секреты, — сказала Ами, касаясь моей руки, а я посмотрела на их отражения в зеркале. После обеда я уже не уверена, правда ли я знаю о них все, или они все же скрывают что-то от меня.

Двери открываются совсем неожиданно, и нашу душещипательную сцену прерывают мои горничные.

— Ваше Высочество, пора Вам переодеваться к приему, — говорит Элисон, присев в реверансе, она то и занимается моим макияжем. Я нерешительно и скованно улыбаюсь подругам. Я не могу на них долго злиться, но они должны понять, что были неправы. Ами уходит за моим платьем, а Хулия остается сидеть рядом со мной, пока горничные занимаются макияжем и плетут косу, украшая ее белыми цветами.

Амалия быстро возвращается, принося с собой мое платье и, как это обычно у нас происходит, садится в кресло по другую сторону от меня. Злость постепенно проходит, и когда девушки заканчивают, и я смотрю на себя в зеркало, мы уже весело смеемся, когда мы с Хулией поочередно парадируем всех принцев. Выходит очень забавно.

— Если бы Карлос не был занят Хулией, я бы может и рассмотрела его кандидатуру, он один из тех представителей королевских семей, которые из себя и правда что-то представляют, но он безнадежно влюблен в нашу Хулию.

— Если бы и я смогла его полюбить, — я слышу едва различимый шепот Хулии и поворачиваю голову в ее сторону. Она вскидывает глаза на меня, и я вижу в них печаль, но она слишком быстро ее прячет. Что с ней происходит? Почему она не поделиться со мной? Не доверяет? Я же могла бы чем-то помочь ей? Неужели все еще Ник?

— Бланка, ты выглядишь как образец всех добродетелей, просто идеально, — широко улыбается Амалия, явно гордая своей работой. Я осмотрела себя и поняла, что она права, я и правда выгляжу именно так, как меня должны увидеть девушки. Образец принцессы. Они должны в первую очередь понять, к чему стремиться. Быть образцом, быть идеальной, соответствовать всем ожиданиям окружающих, быть той, в ком не должно быть ни одного изъяна, меня учили с детства, а теперь я должна показать, как быть такой, как я 35 девушкам. Платье как всегда просто восхитительно. Тончайшее кружево самой тонкой и искусной работы поверх крепа цвета слоновой кости, длинной до колена, с кружевными рукавами и таким же кружевным воротом с небольшим вырезом у самого лифа. То что нужно, не больше не меньше.

— Амалия права, ты выглядишь идеально, скромно и утонченно. Анхелю понравится. Милая, невинная Бланка, — на счастье Хулии у меня нет под рукой абсолютно ничего, что я могла бы запустить в нее, и при этом, конечно, остаться сама живой. После критического осмотра самой себя, от атласных туфелек до рыжей густой косы и вплетенных в нее цветов, я распрощалась с девушками, оставив их обсуждать предстоящий прием, а сама пошла на урок к Сильвии.

Дворец огромен в своих размерах и впечатляет своим великолепием, но когда ты постоянно живешь в нем, находишься в нем каждый день, то все кажется тебе привычным, и ты знаешь каждый его уголок, любишь весь дворец, невзирая на его некоторую помпезность и местами чрезмерную вычурность. Однако это не касается наиболее важных комнат, личных покоев королевской семьи. Среди гостевых комнат есть также совсем разные покои по своему статусу, к примеру комнаты, закрепленные за испанской королевской семьей, это словно их собственные комнаты, никто и никогда не будет спать в них, кроме них самихи. Такие же комнаты есть у наших родственников по материнской линии, у семьи тетушки моего отца. Другие же комнаты могут занимать все остальные гости, но это не касается комнат Избранных, в них никогда никого не поселят кроме девушек, участвующих в Отборе. Я знаю дворец вдоль и поперек, каждый его камушек, все скрытые ходы и выходы, выстроенные моей семьей, чтобы уберечься от повстанцев. Сейчас тихо, но вот 20 лет назад все было по другому.

Я направляюсь к лестнице, и почти дойдя до нее, оказываюсь застигнутой врасплох неожиданным появлением Марта.

— Ты меня напугал, — сердито я смотрю на старого друга, не люблю я его эти шуточки. Постоянно он подкрадывается или неожиданно исчезает. И что вы думаете, он в ответ лишь улыбается, светя всеми своими зубами.

— Прости, я вовсе не хотел тебя напугать, — вот уж эта его самодовольная улыбочка.

— Хотел. Ты знаешь же, что не люблю я это, а все равно делаешь. Ты неисправим, — я пытаюсь сделать выговор, но не удерживаюсь и под конец просто улыбаюсь.

— Вот видишь, ты не можешь долго злиться на меня. — Март облокачивается на перила и с озорством смотрит на меня. Я и правда не могу долго на него злиться.

— Ну у тебя и самомнение. Март, прости, но я тороплюсь. — Я начинаю спускаться по ступенькам, Март догоняет меня и приноровляется к моему шагу.

— К девушкам Ника? Знаю я про эту твою затею. Я провожу, — явно не существует кого-то еще кроме Марта, кто вечно улыбается, такой уж он у нас весельчак.

— А разве тебе не нужно быть сейчас с Ником?

— Ник и без меня справляется, к тому же за несколько минут ничего ведь не произойдет.

— Раз сам хочешь, пошли, — я улыбаюсь другу, и он подмигивает мне.