Я присела на качели и, немного раскачиваясь, стала задумчиво смотреть на букет. Кто его мог здесь оставить и зачем? Кто знал, что это место мое любимое, и что я люблю приходить сюда время от времени? Кто-то, кто близко знаком со мной. Я приметила небольшой кусочек бумаги, аккуратно вложенный в букет немного со стороны, чтобы не повредить цветы. Я с любопытством и некой странной надеждой на то, что это от Анхеля, вытянула и открыла записку.
«Очень надеюсь, что эти милые цветы заставят тебя улыбнуться. Как видишь, я, если захочу, могу быть очень милым. Спасибо за улыбку, она очень красивая и нежная, маленькая бестия. Не пытайся осмотреться по сторонам. Ты все равно меня не заметишь, дай мне полюбоваться на тебя.
А.»
Моя улыбка стала еще шире, стоило мне прочитать послание. Отчего-то я сильно обрадовалась, что это оказался именно он. И, хотя он в записке просил не осматриваться и не оглядываться, я все же сделала это. Он сейчас, должно быть, едва сдерживает смех. Я привыкла поступать так, как сама считаю нужным, и он, написав эту записку, явно знал заранее, что его совету я не последую. Такая уж у меня вздорная натура, что же он хотел?
Я так никого и не обнаружила. Я теперь знаю, что он где-то здесь и, как мне кажется, я чувствую его взгляд на себе. Смирившись с тем, что так и не нашла его, я вновь уселась на качели и стала равномерно раскачиваться, с глупой улыбкой вдыхая аромат цветов.
Спросите, что в этом такого особенного? Просто подарил парень цветы. Есть одно небольшое обстоятельство, которое может объяснить все. Никто и никогда, кроме семьи, не дарил мне цветов только для того, чтобы порадовать меня. Не потому что должен, а потому, что сам захотел.
Я посидела на качелях в тишине и спокойствии, наслаждаясь ароматом цветов не больше десяти или пятнадцати минут, пока не вспомнила, что во дворце меня ждет Амалия. Она то и должна подготовить меня к приему, а перед этим и к уроку с девушками Ника. Когда я вошла в свою комнату, подруга детства уже сидела на моей кровати и широко улыбалась. В руках она держала небольшой конверт, явно не запечатанный. Судя по ее улыбке, она уже успела прочитать содержимое.
— Это тебе. Когда я пришла, оно уже лежало у тебя на постели, — она невинно несколько раз взмахнула длинными светлыми ресницами. Кто-то другой мог бы воспринять это как невинный жест, но я знаю Амалию столько же, сколько и саму себя. Поэтому вариант того, что это было сделано просто так, следует отбросить сразу же. Дело в том, что Ами делает так лишь когда хочет что-то скрыть и этим же себя выдает. Ей словно в голову не приходит мысль, что это выглядит очень подозрительным. Я взяла у Амалии из рук конверт и присела на кровать.
— Прочитала уже? — я испытывающе смотрю на нее. Ами очень любопытна, особенно, когда это касается чьих-то секретов, но она менее напористая, чем Хулия. Амалия сразу отступает, если ей намекнуть, что она лезет не в свое дело, в то время как это лишь разогреет интерес Хулии. Амалия снова несколько раз взмахнула ресницами, но не ответила. Я продолжала смотреть на нее, и она, в конце концов, сдалась. Ами довольно мягкий человек, открытый и добродушный.
— Прости. Просто ты ничего не рассказываешь, а тут письмо. Я не удержалась, — на ее губах заиграла виноватая, и в то же время, лукавая улыбка. Не знаю как у других, но у Амалии получается соединить их в одну. Что же в этой записке такого? Не ответив ничего подруге, я вытянула небольшой кусочек качественной бумаги цвета слоновой кости. Личный герб испанского инфанта в левом верхнем углу тут же выдал отправителя с головой. Я улыбнулась. Он мог бы быть немного осторожнее, или его не волнует, если кто-то узнает, что он оставляет мне записки?
«Маленькая бестия, совсем забыл тебя попросить оставить мне танец сегодня вечером. Я знаю, мужчин не так уж и много будет присутствовать, но, тем не менее, наберется не так уж и мало. И я знаю, что если не попрошу тебя заранее, то придется ждать в длинной очереди, состоящей из наших отцов, братьев, твоих кузенов, дедушки и совсем забыл упомянуть Марта, но думаю, он в любом случае не упустит возможности закружить тебя в вальсе. Так вот, я заранее прошу хотя бы один танец оставить для меня. Также, надеюсь, ты найдешь возможность уделить мне 10-15 минут твоего драгоценного времени для прогулки по саду. Ты сама говорила, что хотела узнать меня лучше, так что, надеюсь, ты не откажешь мне в небольшой просьбе.
А.»
— Что между вами происходит? — С лукавством, таким присущим ей, Амалия посмотрела на меня. Она от нервного возбуждения подскочила на месте. Я улыбнулась, глядя на нетерпение подруги, и ответила не сразу, не так быстро как должно, и серо-зеленные глаза Амалии зажглись восторгом.
— Ничего не происходит. Мы просто друзья.
— Да? А что это у тебя? — Я не сразу поняла, о чем это она, и только поэтому не успела убрать букет подальше от любопытства подруги, и она отобрала его у меня. Хорошо хоть, успела вытянуть записку, которую я обратно пристроила со стороны. Амалия внимательно осмотрела простенький букет и с горящими глазами вынесла вердикт. — Как мило. От него?
Я не успела что-то ответить, так как ее, ничего не упускающие глаза, заметили клочок бумаги у меня в руках.
— Еще одна записка? — Подозреваю, чего стоило Амалии сдержать себя, что она только приподняла одну бровь. Я невольно ухмыляюсь, чем только подогреваю любопытство Ами.
— Да. Еще одна небольшая записка. Простая записка, ничего особенного. — Я попыталась спрятать записку, но какое там. Амалия быстро заметила мой маневр и стала медленно приближаться ко мне.
— Если ничего особенного, может покажешь ее мне? — Амалия хитро улыбнулась, а я глубже задвинула записку под платье.
— Амалия, тебе не кажется, что это личное? — Я с укором на нее посмотрела, но разве ее успокоишь.
— Ну хоть объясни, что означает «маленькая бестия». Ты такая скрытная стала. Ничего не рассказываешь, не делишься. Что с тобой?
— Ничего, Амалия. Ты же знаешь, я в последние дни была очень занята, — попыталась я извиниться перед подругой, но за что? Что не рассказываю ей о том, о чем сама никакого понятия не имею? Я не знаю, что происходит между мной и Анхелем. Что мне рассказывать ей?
— Я знаю. Мама говорила, что ты вместо тети Америки работаешь в кабинете совсем одна. Но вы все ведь вчера ходили на озеро. Я видела, как вы вернулись, — на губах Амалии вновь расцвела лукавая улыбочка, — и как инфант Анхель нес тебя на руках. Вы смеялись, и ты к нему тесно прижималась. И не уводи разговор в сторону, почему «маленькая бестия»?
— Думаю, ты не поверишь, если я скажу, что не знаю, почему он меня так называет.
— И ты не подозреваешь даже почему? Совсем-совсем? — Амалия совсем неожиданно сделала обманчивый маневр и попыталась отобрать у меня вторую записку, но у нее не вышло, хотя она и завалила меня на кровать.
— Амалия! — я попыталась урезонить подругу в то время, как она не переставала тянутся к записке. С тяжким трудом мне удалось вырваться, и я отошла на безопасное от нее расстояние.
— Что же в этой записке такого? И почему ты так покраснела, когда я заговорила об озере? — Амалия села на кровати и расправила немного свое платье, а затем провела рукой по растрепавшимся светлым волосам.
— Ничего.
— Кажется, наша маленькая принцесса влюбилась, — победоносно произнесла Ами, а я закатила глаза, — да, влюбилась, влюбилась. Ты защищаешь эти записки, это так мило, — Амалия хлопнула в ладоши.
— Какие записки? — с живым интересом поинтересовалась вошедшая Хулия. Она уже оказалась готова к приему. Кружевное платье до колен синего цвета с длинными рукавами и закрытым лифом, распущенные волосы, завитые крупной естественной волной и неизменные туфли на шпильке. Она всегда выглядит шикарно и эффектно, что на нее не надень. Синие глаза испытующе посмотрели на меня, а потом она перевела взгляд на Амалию. Они между собой улыбнулись. Их двоих я просто не выдержу. Мне кажется, или я действительно застонала, а девочки в ответ рассмеялись? — Ну то, что Бланка влюбилась в моего братца, я не оспариваю, но что за записки?
