— Я хотела… Эммм… Поговорить, — смущённо промямлила я, не зная куда деть глаза, лишь бы не смотреть на брата, который ещё каких-то две минуты назад занимался сексом с моей лучшей подругой. — Ты мог бы одеться.

— Ты собираешься оставаться? — выгнув угольную бровь и улыбнувшись, словно такой вариант был бы нелепой, но своеобразной шуткой, спросила Хулия. Ведь мне стоило просто уйти, и тогда и разговора об одежде не было бы вообще.

Казалось она была единственной, кто не испытывал сейчас смущения. Ох ты ж… Чёрт… Мне даже не стоило думать над её словами, но картина в моей голове нарисовала б слишком абсурдной. Я не собиралась больше наблюдать за ними. Неа. Не за какие коврижки на свете.

— Конечно нет, — я покачала головой, стараясь не думать, что под её простыню одежды совсем не было, а то я не смогла бы смотреть на подругу.

— Ты не пришла бы просто поговорить в час ночи, — нахмурился Ник. Он прекрасно знал, что просто так, я не приду к нему в час ночи. Только когда очень припечет. Раз я тут, для меня это очень важно, но они… Я… Меня определенно тут не должно быть.

— Я лучше пойду к себе, — пискнула я и раньше, чем Ник ухватил бы меня за руку, скрылась за дверью.

Дверь открылась через пару мгновений, в дверном приёме показался Ник. Уже в пижамных штанах, наспех натянутых на него. Ни халата, ни кофты от пижамы он не надел, но всё же его вид больше не был таким смущающим.

— Блу? — обратился он, присаживаясь рядом. Я сначала не могла поднять на него глаза, смущенная произошедшим, но потом он мне знакомо понимающие улыбнулся, прочитав всё по глазам. — Я тут, Блу, я рядом.

И я разревелась на его плече, выплескивая наружу все, что меня беспокоило и что болело на его плече. Он обнял меня и придвинул к себе.

— Он не стоит стольких твоих слез, — прошептал он, целуя меня в макушку.

— Я люблю его, — всхлипнула я, шмыгая носом и снова начиная рыдать.

— А Джордан, как он? — спросил брат, приглаживая мои волосы.

— Он мне нравится, он хороший и приятный, но он не Анхель, — шмыгнула, выплакавшись вдоволь и отстраняясь немного от брата. Он вряд ли хотел выслушивать моё нытье, пока его ждала Хулия. Или не ждала? — Я запуталась, Никки. Я не знаю, кого выбрать.

— Представь себя лет через тридцать, — посоветовал Ник, — с кем из них ты себя видишь? Кто будет отцом твоих детей, кто будет заставлять тебя улыбаться, смотреть на мир в ярких красках, кто будет делать тебя лучше. Как только представишь — не отпускай, выбирай его. Неважно, что происходит между вами сейчас.

— Ты уже представил?

— Да, — грустно улыбнулся Ник, и улыбка эта была слишком горькой, — но я не могу быть с ней.

Ник посмотрел на дверь моей комнаты, и я поняла, что он видит не её, а дверь напротив.

— Знаешь, что больнее всего? Я никогда не узнаю, какими могли бы быть наши дети, — печально посмотрел на меня брат. Это и правда было ужасно. Это не та боль, о которой легко забыть, не та, которую можно отпустить. Я подобно Нику представляла своё будущее с Анхелем, но у нас оно ещё может быть, возможно, а у них только с громадными потерями с обеих сторон.

— У тебя будут дети. Любая из девушек с радостью подарит тебе маленьких карапузов, — я попыталась приободрить его, но вы вышло как-то кособоко.

— Любая, но не она, — досадно хмыкнул Ник, — я бы, возможно, душу отдал за нашу маленькую копию Её.

— Иди к ней, — мягко улыбнувшись, я показала ему туда же рукой, приглашая к действию. — Не упускай дарованные свыше мгновения.

— Я нужен тебе сейчас больше, — возразил Ник, потрепав мою макушку. Любого другого убила бы на месте, но сейчас было не до этого, кроме того, Никки можно.

— Мне уже легче. Да и я буду тут всегда, — улыбнулась я, — а она?..

Вопрос был риторическим. И так ясно, что это украденное счастье, им не разбрасываются.

— Больше не вламывайся ко мне, Блу, — рассмеялся Ник, — по крайней мере пока все не закончится. А то и правда отберу ключ.

Я любила Анхеля как сумасшедшая и поплатились за это. Я не думала дважды, когда собиралась отправиться к нему после завтрака. Впервые за всё это время я собиралась поговорить с ним и услышать от него, что произошло тогда на самом деле. Принимая решение за нас двоих, за троих, так как мой выбор в любом случае повлияет и на Джордана, но после ухода Ника я так и избавилась от чувства, что что-то упускают, нечто важное и способное в корень изменить всё. Когда Ник попросил представить себя через лет тридцать, я вовсе не видела себя с Джорданом. Точнее, представляла, но это было бы не так, как я мечтала и не так как могло бы быть с Анхелем. Первым, о ком я подумала, был Анхель. Так легко было представить нас через много лет в окружении достаточно большого количества детей. Все было так ярко, так живо, так восхитительно, что это пугало меня. Пугало той четкой предрешенностью, которая казалась неоспоримой, несмотря ни на что, даже на его бывшую с дочкой.

Мне достаточно было бы пары слов и всё было бы как прежде: только мы и длинная дорога жизни перед нами, но для этого мне нужно услышать его, позволить ему объясниться, исправить всё. Может, всё было не так, ведь я знала, что любая девушка не отпустила бы его просто так, так почему же это делала я? Почему не давала даже возможности высказаться.

Анхель пропадал вместе с Ником в последнее время в кабинете брата, бильярдной зале и ещё нескольких местах, но нигде присутствие испанца не было обнаружено. Решив не сдаваться, я снова пришла к ряду гостиных. Возможно он в одной из них. Мои догадки оказались верны, и в первой попавшейся я нашла его и то, что был не один, так ещё и с индианкой, заставило меня замереть на месте. Рука девушки лежала на сгибе его локтя; она очевидно пыталась его в чем-то убедить, но испанец судя по всему не возражал. Даже если их ничего кроме дочери не связывало, то почему он проводил с ней время,? Почему не стал искать моего общества? Потому, что ему достаточно её? Или он снова скажет, что я вижу то, чего нет. В таком случае мне интересно, а чего, собственно, нет? И в таком случае что-то есть.

— Бланка, — быстро заметил меня испанец и улыбнулся, в ответ я только нахмурилась. Почему он снова был с ней? Почему она занимала столько места в его жизни?

— Не буду вас беспокоить.

— Стой на месте, — приказал Анхель. Он разозлился, смотрел на меня так, словно я была одной сплошной головной болью. Была ли я в самом деле ею или чем-то большим? Кем я была для него.

— Анхель, дорогой, если принцесса Бланка хочет уйти, мы не должны её задерживать, — елейным голосом прощебетала бесспорно красивая индианка. Она прекрасно знала это, как и то, что на её фоне я казалась невзрачной.

— А ты и не задерживаешь, это я и сам делаю прекрасно, — отозвался Анхель, подходя ко мне.

— Ты меня искала? — спросил он, заглядывая мне в глаза, ища в них ответ, очевидно больше не сильно доверяя моим словам. Впрочем, я сама не была склонна им доверять. Они начинали как слова Хулии о Нике до недавнего времени очень красиво врать, когда дело касалось его.

— Искала, но уже неважно, — отмахнулась я, отворачиваясь. Анхель взял мой подбородок большим и указательным пальцами и повернул к себе, — всё, что касается тебя, нас, важно.

— Мы? Анхель, нас уже нет, — я покачала головой, желая от него избавиться, не выяснять отношения при Прити, но она так притихла, что легко было забыть, что в комнате есть кто-то другой.

Анхель мгновенно и слишком резко наклонился, прижавшись к моим губам в яростном поцелуе. Он наказывал меня за всё, в чём я была виновата и в чём нет

Он был бессовестно красив, нагло умен и, как оказывается, поразительно самонадеян, но испанца казалось это вовсе не заботило: он старался доказать, что неправа я, что я вру нам обоим и это было чистой правдой, да только я не собиралась так легко сдаваться ему. И всё же, несмотря на своё упрямство, моего сопротивления на долго не хватило, но для меня это был уже определённый прогресс, учитывая то, что мы уже определили с его сестрой, Анхель был способен расплавлять меня как воск, но сегодня воск выстоял пусть и недолго. Когда он вот так сердито прижимал меня к себе, я всерьёз задумывалась над тем, чтобы остаться тут надолго, очень надолго, но рядом была индианка, и это всё определённо портило.