– А вы куда теперь? – взглядом спросила она шофера.

– А я назад, мне к вам нельзя. Это я тебя утром поджидал. Исключительный случай, – серьезно ответил шофер, развернулся и дал газу.

«Когда же кончится этот сон?.. – удрученно подумала Сандра. – Я что-то в нем совсем заблудилась. Ну ладно, пойду домой, может, там станет яснее».

Она добежала до подъезда, привычно погладила росшую возле него огромную ель. В темноте ей показалось, что дерево стало на пару метров выше за этот день. Взлетела по лестнице на девятый этаж и с удивлением остановилась перед дверью. Решетка была выкрашена не зеленой, а желтой краской… и вместо деревянной, обитой дерматином старенькой двери теперь красовалась солидная бронированная. И когда это они успели все заменить? Ее не было всего день…

Сандра вставила ключ в замок – на сей раз он подошел. Но почему-то ключ не поворачивался. Та же самая история повторилась со вторым, верхним, ключом. Дверь не заперта. Но почему? Родители всегда закрывали ближе к ночи дверь на ключ, даже цепочку накидывали.

Сандра с опаской приоткрыла щелочку. Тишина. Она резко распахнула дверь и застыла в изумлении. Посреди коридора стояла девушка. Ее смутно знакомое лицо распухло от слез.

Сандра не узнавала и прихожую. Раньше здесь были деревянные шкафчики и дешевый линолеум, сейчас же пол покрывала красивая мраморная плитка, а на стенах дорогие тканевые обои. На потолке сияла немыслимой красоты люстра.

«Кажется, ошиблась подъездом», – мелькнуло в голове. С ней это часто случалось. Сандра повернулась, чтобы уйти, как девушка вдруг вцепилась в ее руку.

– Мама! Ты… ты где была? – сквозь рыдания укоризненно проговорила она. – Я тебя с утра жду. Уже и морги, и больницы все обзвонила… Разве так можно?

«Мама?» – растерянно повторила про себя Сандра. Когда она уходила сегодня утром, маленькая Лялька посапывала в своей кроватке. Сколько же времени прошло с этого момента? В самом деле, где она была?

Сандра попыталась сосредоточиться и все вспомнить, но памяти не за что было зацепиться – все вокруг незнакомое: и девушка, и пол, и стены, и люстра…

– А где дедушка с бабушкой? – осторожно осведомилась она.

На лице девушки отразился ужас. Слезы хлынули с новой силой.

– Мама… мама! Ты что, с ума сошла? Они же умерли… очень давно. Ты что, правда не помнишь?

На Сандру напал панический страх. Она действительно ничего не помнила: ни кто она, ни как ее зовут. Такое случалось с ней и прежде, при пробуждении – она словно толчками выплывала на поверхность из глубин океана, из зияющей Марианской впадины, и не могла вспомнить, кто она и как ее зовут, растерянно шаря глазами по стенам, пока взгляд не цеплялся за что-то знакомое…

Она с отчаянием посмотрела на стену, на календарь. И – о чудо! – он был точно такой, как утром: с японкой в кимоно, только теперь оно было с осенним узором – бамбук и желтые хризантемы. И зеленый, в тон бамбуку, пояс. Сандре показалось, что японка подмигнула ей заговорщицки… Тут в голове у нее наконец прояснилось – она вспомнила весь этот день, с самого утра. Вот только на календаре было 31 октября 2014 года.

Девушка – ее дочь Лялька, только ей уже двадцать пять. Мама и папа умерли десять лет назад, муж утонул на охоте, на Пасху, когда дочке исполнилось десять. А дом по улице Муранова взлетел на воздух в девяносто девятом году, тогда от двух подъездов осталась только куча мусора. Террористический акт…

Что же стряслось сегодня и почему она все забыла?.. Сегодня с утра была осенняя прохладная погода, и Сандра вышла погулять, потом купила к чаю пирожных – вечером обещала зайти дочка – и села на лавочку в парке, солнышко пригревало, мысли витали далеко-далеко… Сандра зачем-то стала припоминать былые обиды, а потом оказалась на берегу Реки… вечной реки с двумя несмешивающимися потоками: мертвой водой и живой водой…

Но она, разумеется, не стала рассказывать это Ляльке, а вынула из кармана мужской носовой платок и протянула ей: на, вытри нос.

– Откуда это у тебя? – дочка с подозрением уставилась на платок. Хороший вопрос. Но Сандра не может ответить, потому что дочь запишет ее в сумасшедшие.

– Ты где была? – кипятилась Лялька.

Тоже хороший вопрос, даже еще интересней. Хорошо бы понять, где она в самом деле была, подумала Сандра.

– Но у меня мобильник с собой, – защищаясь, возразила она. – Ты могла бы мне позвонить, а не поднимать на ноги весь город.

– Ах, мобильник с собой?! – взвизгнула дочь. – Да ты его дома забыла! Вон он лежит. Полюбуйся, сколько там неотвеченных вызовов от меня – я тебе обзвонилась, перед тем как приехать, благо ключи от квартиры были.

Сандра перевела взгляд на тумбу под календарем. В самом деле, на ней спокойно лежал смартфон, причем почти с полной зарядкой.

Сандра машинально сунула руку в сумку – смартфона там не было, зато обнаружились кошелек и паспорт. Чудеса… Она побывала сегодня в двух разных мирах, а вот смартфон был одновременно и с ней, и не с ней…

– Ну извини, рассеянная я, – примирительно сказала Сандра, цепляясь за кулек с пирожными как за спасительную соломинку. Это была последняя ниточка, связывающая ее с тем миром, и доказательство здравости ее рассудка. – Сейчас будем пить чай с пирожными. Я их только что купила.

– С какими пирожными? – подозрительно глядя на Сандру, уточнила дочь, показывая на кулек у нее в руках. – Вот с этими?

– Ну да, – уже неуверенно проговорила Сандра и тоже посмотрела на кулек. И с изумлением увидела вместо пергаментного кулька с пирожными сверток с землей, из которой торчали трава и какие-то цветочки. Разрыв-траву и кувшинки она притащила из того мира, а не пирожные… Ну и слава богам, пища мертвых пусть остается мертвым.

– Где ты это взяла? – потрясенно спросила дочь. – И, кстати, почему у тебя волосы мокрые?

– Сидела на лавочке рядом с какой-то старушкой, видимо, перепутала свертки, – неуклюже солгала Сандра. – А волосы… я попала под дождь.

«Вообще я в своем уме?» – с сомнением подумала Сандра. В прихожую вошла кошка и села, глядя на нее нефритовыми глазами. В кошкиных глазах светилось понимание.

Сандра машинально потянулась к смартфону и включила его. Нашла последнее видео и нажала на пуск. На экране возникло изображение: закатные лучи солнца высветили реку, порт, кораблик, потом лоджию белого панельного дома. На лоджии стоял мужчина, он прикуривал сигарету – а его обнимала белокурая девушка. Она была красива, но какой-то неприятной красотой. Тут мужчина щелкнул зажигалкой, затянулся сигаретой, втягивая щеки, – и на глазах у Сандры ткани лица распались, обнажив череп с клоком седых волос, с которых свесились водоросли. А рядом с мертвецом извивалось жуткое существо, принимавшее вид то сгустка энергии с щупальцами, то скелета. Лярва!

– Ты что там смотришь? – с тревогой спросила дочь. – Там же пустой кадр. Все темно, ничего не записалось.

– Ну вот и славно, что не записалось, – с облегчением вздохнула Сандра и на всякий случай удалила запись. – А знаешь что… у меня в шкафу хороший коньяк. А в холодильнике – пирожные. Настоящие. Сейчас мы зажжем с тобой свечи, будем пить чай и вспоминать наших предков. Я тебя никуда сегодня не отпущу. Ты помнишь, какая сегодня ночь?

– Ну, Хеллоуин.

– Нет, не Хеллоуин. Это не наш, не славянский праздник. У нас Велесова ночь. Ночь темных богов. Время открытия перекрестков и перехода в новую жизнь. Когда Навь сближается с Явью и духи гуляют среди людей, а людям доступен мир духов… Мы должны помнить об ушедших, но не нужно встречаться с призраками. Этой ночью запросто можно попасть в их мир, ненароком.

«А особо одаренные умудряются побывать там заранее», – усмехнулась про себя Сандра.

Поздно ночью, когда почти догорели свечи и были загаданы все желания, Сандра подошла к окну. Дочь устало сопела под одеялом, а за окном бушевал ветер, вихрь гнул деревья и раскачивал провода. Сандра, вглядываясь в просветы между несущимися низкими рваными тучами, видела диких всадников тьмы, крупы темных коней и копыта, рассекающие тьму: чужие боги и демоны тоже выехали на охоту за ежегодной добычей. Сандра рассмотрела мелькнувшие в окне огромные копыта, подковы были подбиты алмазными гвоздями, сверкавшими точно звезды, а конские хвосты растянулись черными полосами тумана вполовину неба. Но на окне горели белые свечи, а еще раньше Сандра запечатала окна заклятием – от недобрых духов. Сегодня никто не проникнет в ее дом – ее крепость.