Предложения, содержавшиеся в проекте, представленном в Политбюро ЦК фракцией ВКП(б) Президиума ЦИК СССР, в целом были воплощены в постановлении ЦИК СССР от 22 марта 1930 г. об устранении нарушений избирательного законодательства в СССР[106]. В нем местным властям категорически запрещалось расширительно толковать категории «лишенцев», а также предписывалось руководствоваться исключительно избирательным законодательством СССР и союзных республик. Для рассмотрения заявлений и жалоб «лишенцев» всем инстанциям отводилось три месяца. Составлением списков могли заниматься только избирательные комиссии, а в сельской местности – только РИК. Постановление категорически запрещало вводить дополнительные ограничения прав «лишенцев»: выселение из квартир и городов, огульное лишение заборных книжек, медицинской помощи, права застройки, исключение детей из школ. Было запрещено распространять меры, направленные против «кулаков», на всех сельских «лишенцев».
10 апреля 1930 г. ВЦИК выпустил аналогичное постановление об устранении нарушений избирательного законодательства, отличавшееся от упомянутого выше более подробным разъяснением каждого пункта. Согласно этому документу, все исполкомы должны были создать специальные окружные и районные комиссии для скорейшего рассмотрения жалоб и заявлений «лишенцев», а также проверить правомерность включения граждан в списки «лишенцев». Эту работу предстояло завершить в двухмесячный срок. К 10 мая всем краевым, областным исполкомам, а также наркоматам и кооперативным центрам РСФСР надлежало представить «исчерпывающие доклады о мероприятиях, принятых ими во исполнение настоящего постановления»[107]. Как и можно было предположить, проверки в регионах выявили массу нарушений избирательного законодательства. Ни за два, ни за три месяца проверить списки «лишенцев», а главное, разобрать их жалобы и ходатайства на восстановление не удалось. Пересмотр дел и рассмотрение многочисленных жалоб продлились до начала новой избирательной кампании 1930/31 г. Проверявшие выявили нежелание местных властей, считавших вопрос о «лишенцах» не первостепенным по важности, исправлять свои ошибки. Большой объем работы пришлось выполнить сотрудникам Центральной комиссии при ВЦИК. Только до 1 мая 1930 г. на ее адрес поступило 20 400 жалоб, на конец июня было рассмотрено 8950 жалоб, было восстановлено 54,7 % «лишенцев», этот показатель в среднем по областям составлял 52,3 % и по краям – 59,9 %, в ряде территорий 66–74 % (данные на период рассмотрения дел областными, краевыми комиссиями)[108].
Кампания по пересмотру списков и рассмотрению жалоб «лишенцев» позволила составить представление об истинном состоянии дел в сфере лишения избирательных прав. Чем бы ни руководствовалась центральная власть, начиная эту кампанию, демагогическими соображениями или благими пожеланиями – своей цели она в основном, как нам представляется, достигла: наиболее вопиющие нарушения были ликвидированы. Удалось также наладить постоянный учет и поставить «лишенцев» под жесткий контроль. Тем, кто находился на учете как «лишенец», было сложно скрыться самим либо утаить свое положение.
О необходимости изменения инструкции 1926 г., поскольку она явно не отражала реалий ситуации, стали говорить задолго до начала перевыборной кампании 1930/31 г. Инструкция о перевыборах в советы, утвержденная Президиумом ВЦИК 20 октября 1930 г., была достаточно лаконичной и кроме собственно статей включала лишь несколько наиболее существенных примечаний. В ней при составлении пунктов о найме труда, владении «промысловыми и промышленными предприятиями», сдаче внаем сельскохозяйственных машин, аренде земель и т. д. было учтено постановление СНК от 21 мая 1929 г. «О признаках кулацких хозяйств». Согласно постановлениям ЦИК СССР от 22 марта 1930 г. и ВЦИК от 10 апреля 1930 г., инструкция 1930 г. по-новому трактовала статус членов семей[109]. Были изменены и технические процедуры, связанные с лишением и восстановлением в правах. Ведение учета поручалось административным органам и избирательным комиссиям. Усложнялась процедура проверки документов при составлении списков административными органами. Вместе с тем была упрощена процедура рассмотрения жалоб – согласно инструкции 1930 г., жалоба могла рассматриваться только в одной инстанции, и если ходатай был удовлетворен решением, то дело не передавалось в вышестоящие избирательные комиссии[110].
Выборы 1930/31 г. не вызвали серьезных нареканий со стороны центральных властей и привлекли внимание лишь ВЦИК[111]. После их завершения в основном рассматривались недостатки в работе по учету «лишенцев» и контролю их передвижения[112]. Казалось бы, проблемы, связанные с передачей функции по выявлению и учету «лишенцев» адмотделам НКВД, должны были отойти на второй план. Так бы, наверное, и случилось, но осенью 1930 г. в результате межведомственной борьбы между ОГПУ и НКВД республиканские НКВД были расформированы, а их обязанности оказались рассредоточены между различными наркоматами.
По постановлению ВЦИК от 8 июня 1931 г. ведение учета «лишенцев» вновь возлагалось в сельской местности – на сельские, в городах – на городские советы, в городах, имеющих районы, – на районные. Руководить учетом «лишенцев» должны были президиумы ЦИК автономных республик, краевых и областных исполнительных комитетов[113]. На практике контроль учета, а также рассмотрение жалоб «лишенцев» были возложены на орготделы край- и облисполкомов[114]. Эти новации негативно повлияли на состояние учета и делопроизводства. В сводках, поступивших во ВЦИК в 1931–1933 гг., сообщалось, что на местах вновь стали накапливаться «залежи» жалоб «лишенцев»[115].
В первой половине 1930-х гг. для властей оставались актуальными две проблемы, связанные с «лишенцами»: их учет и восстановление в правах. 30 октября 1931 г. ВЦИК издал постановление «О запрещении государственным учреждениям и организациям требовать от граждан предоставления справок о наличии избирательных прав», в котором, с одной стороны, пресекалась практика центральных учреждений и местных органов власти «требовать с граждан предоставления соответствующих справок»[116], с другой – предполагалось возбуждать уголовные дела в отношении лиц, «давших ложные сведения о наличии у них избирательных прав и пользующихся в связи с этим правами, им не принадлежащими»[117].
К этому же периоду относятся документы, касающиеся восстановления в избирательных правах «кулаков», их детей и тылоополченцев. Постановлением Президиума ЦИК СССР от 3 июля 1931 г. определялись условия восстановления в избирательных правах «выселенных кулаков»[118]. Принятое 17 марта 1933 г. постановление ЦИК СССР разрешало досрочно восстанавливать в избирательных правах детей «кулаков», находившихся как в местах ссылки, так и вне их, и достигших совершеннолетия, при условии, что они занимались общественно полезным трудом и добросовестно работали[119]. Постановление ЦИК СССР от 27 мая 1934 г. определяло порядок восстановления в гражданских правах «кулаков»[120].
Инструкция, утвержденная Президиумом ВЦИК 27 сентября 1934 г. перед выборами 1934/35 г., подводила итог изменений законодательства о «лишенцах». Она мало отличалась от инструкции 1930 г., коррективы коснулись терминологии и содержания главы о ведении учета «лишенцев». В инструкции 1930 г. отсутствовало понятие «кулак», но приводились основные экономические характеристики крестьянского хозяйства, владелец которого мог быть лишен избирательных прав. В инструкции 1934 г. все было названо своими именами: пункты инструкции 1930 г. о «земледельцах, скотоводах, имеющих промысловые и промышленные заведения с механическими двигателями»[121], заменены пунктом о «кулаках», к которым уже применены дискриминационные меры, – «кулаки, выселенные за противосоветские и противоколхозные выступления из пределов сел и поселков, в которых они ранее проживали»[122]. Глава о ведении учета и составлении списков «лишенцев» была изменена в соответствии с решением о передаче функций учета Советам (сельским, городским или районным)[123]. В главе о порядке восстановления в избирательных правах были учтены постановления ЦИК СССР, вышедшие с 1931 по 1934 г.
