- Спасибо, я верну вам её. Теперь у меня есть хоть какая-то зацепка, - сказал Хлынов и поднялся. - Понимаете, Шмелёву наняли очень сильного адвоката. И если я не найду железных фактов, боюсь он отмоет своего подзащитного до бела. И тогда мне снова придётся ждать или пожара, или какой другой напасти.

  Хозяйка остановила его.

  - Подождите. Пойдёмте в зал.

  Михаил последовал за ней. Женщина достала из серванта чью-то визитку, подсела к телефону и позвонила.

  "Здравствуйте, это Липатникова... Вы бы не смогли сейчас приехать ко мне?.. Да, важно... Хорошо. Жду".

  Повернувшись к Хлынову, пояснила:

  - Вам одному с этой проблемой не справиться. А человек, который сейчас приедет, вам будет полезен.

  - Спасибо за помощь. Если честно, я не очень рассчитывал на ваше участие. И поэтому ещё больше ценю это.

  - Молодой человек, вы меня убедили, что мой сын не только преступник, но и жертва. И это так. Мне ли не знать его душу? Кажется, теперь я сумею простить его, по крайней мере, смогу молиться за него. И что ни говори, я ведь тоже виновата и перед сыном, и перед вами. Так что это не помощь, а искупление.

  - Вряд ли вы могли что-нибудь изменить, - заметил Михаил.

  - Не скажите. Если бы я доверяла своей интуиции, то этой беды могло и не быть. Однажды из уст Георгия, когда он говорил по телефону, я услышала несколько подозрительных фраз. Но я постаралась убедить себя, что всё поняла неправильно. Вот тогда я и ошиблась.

  - А не припомните, когда это было?

  - Помню, и очень хорошо. В девяносто первом, в последние месяцы моего замужества. Тогда моему сыну было только тринадцать.

  - Простите, а каких-нибудь номеров телефонов, по которым Георгий звонил в то время, в этой тетради, случайно, нет?

  - Нет, здесь исключительно мои записи. А Георгий тогда писал прямо на листах перекидного календаря, настольного, что на подставке.

  - Жаль. Там наверняка было что-то важное.

  - В этом вы правы. Именно из-за того календаря у нас с Георгием и произошла очень серьёзная ссора. Как-то сразу после Нового года ему кто-то позвонил. Он что-то записал в календарь и надолго ушёл. Я прочла ту запись. Там было написано имя женщины, ее приметы, дата и время встречи. И я, как любая баба, заревновала. Сходила за новым календарём, и заправила его на место старого. А тот хотела, было, сразу же бросить в печь. Но подумала, а вдруг мне понадобится найти эту женщину или ещё кого. И тогда я перебрала календарь, и чистые листы бросила на горячие угли, а исписанные завернула в клеёнку, отнесла в сарай, и тот пакет засунула под крышу.

  Георгий вернулся вечером в настроении да ещё с подарком: с пуховым платком. Сказал, что подвернулась шабашка. Прошёл к себе в комнату. Через минуту вылетает с перекошенным лицом, в руках календарь. Спрашивает: "Где старый?" Я и показала ему на печь. Сожгла, говорю, год же кончился. Он - к печке. Поворошил кочерёжкой сгоревшие листки, и давай орать на меня: "Как ты могла? Там же номера телефонов всех моих партнёров!" Потом вдруг так посмотрел, что меня в пот бросило. Говорит: "Ты читала его?" А у меня, слава Богу, хватило ума ответить: "Мне что, больше читать нечего? Я уже неделю от Пикуля оторваться не могу, а ты говоришь, календарь..." Еле отцепился от меня. А через два месяца мы расстались. Как я теперь поняла: я и мой сын стали мешать ему. Так что вы угадали: есть в том календаре нечто важное.

  - Вы хотите сказать, тот календарь сохранился? - взволнованно спросил Хлынов.

  - Я не проверяла, но, думаю, да. После нашего разрыва ревновать мне стало некого, и нужда в календаре пропала. Пойдёмте, вместе посмотрим. Если влага его не испортила - он ваш.

  Ожидания их не обманули. Календарь был довольно тощ, но в целости и сохранности. Липатникова и Михаил вернулись в дом. Хозяйка принесла шнурок и вдела его в отверстия календаря. Теперь его можно было и перелистать. Записей в нем оказалось не так уж и мало, однако некоторые из них были явно зашифрованы. Михаил достал видеокамеру и спросил хозяйку дома:

  - Вы не будете против, если я перелистаю этот календарь перед камерой?

  - Ради Бога. Но всё же, какой в этом смысл? - спросила она Хлынова и присела рядом с ним.

  Встреча сверх ожидания затягивалась, и он почувствовал, что пора, наконец, познакомиться.

  - Простите, я до сих пор не знаю, как вас зовут.

  - Зинаида Петровна, - ответила хозяйка.

  - Зинаида?.. - Хлынов поёжился. "Это ж надо... он будто в свою мать выстрелил. И ведь видел же, что Зина Соньку кормит, а всё равно выстрелил. Да-а." - А я... я - Михаил.

  Хозяйка кивнула и, глубоко вздохнув, произнесла:

  - Вот и я удивилась такому странному совпадению. Только подумала: одна Зинаида родила, а другая - убила.

  - Ну да. Можно и так сказать. Мы с вами не можем думать одинаково.

  - Да, я знаю. Вы хотели мне что-то объяснить...

  - Да, я хотел сказать о съёмке. - Понимаете, это не просто подстраховка. Дело в том, что оригинал той записи, что вы видели, уже кем-то уничтожен. А это - копия, которую я сделал для себя. Знаете о ней пока только вы. Я подумал: а вдруг и на этот календарь прольётся кислота или упадёт горящая спичка. Тогда и он исчезнет. Так уж лучше, пока есть возможность, перелистать его. Видеосъёмка для суда пока ещё аргумент.

  - Тогда это разумно, - сказала Липатникова. - Снимайте. Ну а если захотите о чем-нибудь спросить меня, спрашивайте.

  - Зинаида Петровна, а вы не могли бы ещё раз повторить то, что вам известно о Георгии и Шмелеве?