Напарник неловко отвел взгляд и уставился в противоположную сторону.

Никогда не понимала его этого непонятного смущения. Чего он там не видел, а? Пять лет живем в этой каморке, моемся в бочке на виду друг у друга, а он все равно будто бы стесняется на меня смотреть.

Светлый, чего еще от него ждать?

Хотя, на самом деле, и смотреть-то не на что. Выбирая себе человеческую внешность, я прежде всего руководствовалась практичностью, а не наличием каких-то соблазнительных форм. В итоге фигура у моей личины была практически мальчишеской.

И меня это вполне устраивало.

Эль сглотнул и сжал монеты в кулаке.

– Он потребовал извинений.

– Кто, Артих? – я подошла к зеркалу и осмотрела свой многострадальный бок. Оказывается, ангелова косточка мне кожу до крови натерла! Неприлично помянув Высшего, я подошла к тумбочке, где лежали лекарства. Надо хоть заживляющей мазью ранку покрыть. – И ты их принес?

Эль опять глубоко вздохнул.

– Он потребовал, чтобы вместе с долгом их принесла ты.

– Что? – я гневно повернулась к фейри. – И ты согласился?

Эль, все еще не глядя на меня, коротко кивнул.

– Нам деньги нужны, если ты забыла, – он поджал губы.

– Я не забыла! – разъяренно воскликнула я. – Но это ни в какие ворота не лезет. Артих, что, думает, будто он бессмертный? Или он упустил из виду, что я – бывшая убийца? Так я ему напомню! – я вытащила из тумбочки мазь и хорошенько громыхнула дверцей.

Эль вздрогнул и посмотрел на меня. Его взгляд спустился по моему телу, зацепившись за ранку на боку.

– Что с тобой? – он обеспокоенно поднялся. Ссыпав монеты на платье, приблизился ко мне, отобрал у меня мазь, но помочь с обработкой раны не спешил. – Откуда это?

Я не спешила таять от его заботы. Извиняться перед оборотнем, вот еще!

– Корсетом натерла, – буркнула я, пытаясь отобрать мазь обратно.

Эль отступил на шаг. На его лице появилось понимание.

– Так вот, почему ты такая злая, – его губы растянулись в улыбке. – Давай помогу…

– Я злая, потому что мой напарник – безвольный придурок! – рявкнула я. Извернувшись, отобрала у него пузырек с мазью и толкнула в грудь, заставив отступить еще на пару шагов, наткнуться на кровать и рухнуть на нее. А точнее, на мое платье. С рюшками.

Это ж надо быть таким мямлей! Я не буду извиняться перед Артихом, не будь я Зякой фон Джей!

Я была уверена, что в эфире сейчас появится такое любимое мной уныние, но его не было. Зато была обида и гнев.

Что это с ним?

– Я тебя понял, – напарник встал с моего платья, собрал монеты и направился к выходу. Он явно не собирался извиняться за свой идиотизм. – Буду ждать у входа. И поторопись: Грош не потерпит опозданий, а нам еще подарок покупать.

С этими словами он покинул каморку. Замерев, я слушала его тяжелые удаляющиеся шаги на лестнице.

Что-то как-то неудобно даже стало. Секунд этак на десять.

А потом я вспомнила, что платье с рюшечками самостоятельно надевать я буду долго.

Но будь я проклята, если позову на помощь этого придурка!

Умеет же испортить настроение, гад!

К.

Грош доволен их подарком: кривым кинжалом с украшенной изумрудами рукояткой. Он хвастается им, стоя неподалеку. Он не знает, что этот кинжал был куплен у какого-то пьяницы за смешную цену в семь золотых.

У них еще остались деньги, чтобы пополнить запасы огненных кристаллов и прикупить снеди.

Званый вечер уже идет к своему завершению, когда Касси не выдерживает. Он подходит к огромной компании, центром которой является Лиз, и встает за ее спиной.

Напарница сердится, но просить прощения Касси не собирается. Однако их размолвка не заставит его забыть о том, что они – связаны.

Ему все время кажется, что за ними кто-то наблюдает, а еще его терзает смутное чувство тревоги, и эта тревога никак не связана с тем, что Лиззи с ним не разговаривает.

Они часто ссорятся, все-таки слишком разные.

Но сегодня все кажется особенным. Может, все от того, что Касси – единственный здесь крылатый? В Гильдии Воров порядка двух десятков светлых, но крылатый – только один. Касси чувствует взгляды, бросаемые исподлобья, он уже давно привык к тому, что его обсуждают. Но сегодня он чувствует себя особенно неловко в этой толпе воров.

Где-то внутри живота поднимается противное чувство тревоги. Чего-то дурного.

Он пытался это заглушить игристым вином, льющимся сегодняшним вечером рекой.

Но не помогло.

Острое предчувствие беды, как тогда, когда они с Лиз обнаружили странную химеру, поглощает его. И поэтому он не отпускает напарницу взглядом ни на миг. И ему все равно, что о нем подумают.

Лиз его внимание не по душе. Она раздражена, она сердится. Возможно, когда они придут домой, она не постесняется все высказать, задеть как-нибудь пообиднее, выплескивая свое недовольство.

Касси уже привык. Все-таки он ни на миг не забывает, что его любимая – демон. Демон-Шутник, которого можно задобрить, предложив свое уныние.

Чего-чего, а этого добра внутри души Касси всегда много.

Каждый раз после ссоры Касси со страхом ждет, что они расстанутся. В конце концов, это ему нужна Лиз, и он совсем не уверен, что он нужен ей. В конце концов, она вполне может найти кого-нибудь «повкусней».

Он стоит за ее спиной, расправив свои крылья, и с обреченным бесстрастием ждет, когда она наступит ему на ногу или опустит при всех.

Но она так не делает. Поворачивает голову, дарит ему недовольный взгляд, кривит губы в презрительной усмешке, но молчит.

Она сердита, но не настолько, чтобы покончить с ним навсегда.

Касси понимает, что он сам виноват.

Он виноват сам, ведь Лиз не умеет извиняться. Она просто не знает, как произносится это слово: «прости». Своими действиями Касси поставил ее в неловкое положение, и осознает он это только сейчас.

Он смотрит на расходящихся гостей, слушает старые анекдоты, которые рассказывает Лиз своим спутникам, и ждет, когда она решит, что им тоже пора.

Предчувствие беды его не отпускает.

Он хочет уйти отсюда до наступления полуночи. Он хочет добраться домой до того, как на темных улицах Города появится настоящее зло.

Зло это появилось совсем недавно, и началось все с той же ночи полной Луны.

Химеры.

За последнюю неделю от их лап погибло трое. Темный эльф, дриада и гном. Странным было то, что химеры, будто бы выбирали жертв по каким-то критериям. По каким – никто пока понять не мог. Однако, гном был убит посреди толпы.

Химера не тронула больше никого.

Только того, кого выбрала своей жертвой.

Касси, набравшись смелости, склоняется над ухом Лиз и шепчет:

– Нам надо идти.

Он ждет, что она заартачится, но она лишь кивает.

Она тоже помнит про химер.

А еще она помнит, что химера, встретившаяся им в том переулке, хотела ее убить…

Л.

Вечер прошел препогано: во-первых, я не смогла взять с собой ничего, кроме складного ножичка, потому что у платья с рюшками карманов не было. Во-вторых, платье оказалось для меня слишком пышным, но хоть, слава Падшему, было без корсета. Туфли были в меру удобные, но я вообще предпочла бы ботинки. К сожалению, ботинки не подходили под мой наряд.

Чувство вины Эля разлилось в эфире, когда мы уже вручили Грошу подарок, что заставило меня сделать вывод: осознал он, на что именно я рассердилась, только сейчас.

Я не извиняюсь. Я – демон. Я не могу просить прощения. Потому что меня нельзя простить!

Ангел меня дернул связаться со светлым, который только после восьмилетнего знакомства смог это осознать!

Чего уж говорить, сердилась я здорово. Потому что ссориться с противным соседом, который раз в месяц мешает спать, но при этом не пытается навредить специально, все-таки не хотелось. Соседи – это ведь почти семья. Они знают о тебе достаточно много благодаря тонким перегородкам, они принимают тебя, становятся пусть иногда и не видимой, но частью жизни. Я вот считала, что мне с Артихом вполне себе повезло. Подумаешь – поет в полнолуние. Не каждую же ночь!