– Огонь! – вдруг донеслась из пилотской кабины отрывистая команда, и из-под днища турболёта, оставляя за собой ломаный дымный след, вырвалась ракета.

– Ракета ударяет в идущую впереди полицейскую машину! – не заботясь о связности, скорее по инерции, чем помня о своём назначении, прокричал Фертран. – Взрыв! Несколько мотоциклистов эскорта попадают в этот факел. Остальные отворачивают, сталкиваются. И здесь пробка! Машина президента зажата с двух сторон. Она прямо под нами.

– Инфразвук! – опять донёсся из кабины спокойный голос, и, затем, – Огонь!

– Неужели вы уничтожите их?! – со страхом воскликнул журналист, повернувшись к своим соседям. Его никто не удосужил ответом. Снаружи послышался какой-то свист. Фертран вновь бросился к окну.

– Какой-то предмет на тонкой чёрной нити протягивается от нас к машине. Он разбивается о её крышу, и она тут же заливается чем-то блестящим. Смотрите, они поднимается! Да, да, машина приближается к нам, словно шарик на резинке. Боже, падает! От удара несколько раз переворачивается в воздухе. Снова падает. Они погибли! Вы убийцы! Убийцы! Убийцы! – в беспомощной ярости трижды воскликнул Фертран, каждый раз тыча указательным пальцем в дискофон, словно обвиняя его в этом.

– Под нами снова лес, – устало проговорил он, взглянув в окно. – Зачем вы это сделали?

Словно в ответ на его вопрос, днище турболёта вздрогнуло от глухого удара. В ту же секунду пол распахнулся на две половинки, и в образовавшемся люке, показалась белая матовая поверхность – крыша президентского электромобиля. Один из соседей Фертрана быстро отстегнул от стены какое-то устройство. По резанувшему уши свисту, журналист понял, что это ультразвуковые ножницы по раскрою металла. При помощи ещё одного мужчины, они быстро вырезали в крыше электромобиля большое прямоугольное отверстие и, зацепив лебёдкой, вырезанный кусок убрали в сторону.

– Может быть там есть живые? – с надежной проговорил Фертран, вытягивая шею.

В люке было темно. Сосед Фертрана по креслу зажёг фонарик и, взяв конец троса лебёдки, быстро спустился внутрь электромобиля. Через несколько секунд он показался вновь и знаком показал, что можно тянуть. Тихо зажужжала, прикреплённая к потолку лебёдка. Трос натянулся и из отверстия выплыл и закачался, соединённый с тросом присоской, прозрачный прямоугольный предмет с матовым бруском посредине.

– «Письмо»! – невольно вскрикнул журналист.

Тут из электромобиля послышался стон.

– Там кто-то живой! – в волнении вскочил на ноги Фертран.

– Обрезай, – донеслась из пилотской кабины очередная команда.

В ту же секунду, ещё не осознавая, что делает, журналист резким движением сорвал с головы дискофон и, быстро нагнувшись, с силой кинул его в зияющее квадратное отверстие.

– Мафия и ВТК! – отрывисто крикнул он в микрофон, который тут же, мелькнув змейкой, исчез в люке вслед за дискофоном.

Не успел Фертран разогнуться. Как сильный удар в челюсть отбросил его далеко назад. Боли, от удара головой о переборку турболёта, он уже не почувствовал, потому что ещё раньше потерял сознание.

Через открытые створки пола было видно, как электромобиль президента, упав на склон сопки, подпрыгнул и, подминая под себя кусты и небольшие деревца, покатился вниз.

Из кабины турболёта показался мужчина, отдававший распоряжения.

– Уничтожим вместе с турболётом на побережье, – коротко бросил он, взглянув на неподвижно лежащее тело журналиста. – Приготовиться к десанту!

Турболёт резко накренился, разворачиваясь. Теперь он летел вдоль дороги, нагоняя быстро идущий в том же направлении открытый спортивный электромобиль. Догнав машину, турболёт спустился ещё ниже так, что чуть не сел на неё, точно курица на яйца. Видимо, пилот был очень высокого класса. Любая малейшая неточность с его стороны тут же привела бы к аварии. Как только электромобиль оказался под открытыми сворками пола, тут же затрещала лебёдка, и письмо плавно опустилось в машину.

– Всё! Пассажира не будет! – крикнул, нагнувшись пилот, и турболёт, резко набрав высоту, отвернул в сторону от дороги.

Створки люка закрылись, и пилот вернулся в кабину. Остальные вновь расселись на свои места. Сосед Фертрана по креслу нагнулся над неподвижным журналистом и немного приподнял ему веки. Видимо, удовлетворившись увиденным, он выпрямился и с безучастным лицом отвернулся к окну.

Турболёт опять летел между сопками. С обеих сторон, подчас угрожающе близко, стремительно проносились то пологие склоны, поросшие лесом и кустарником, то обрывистые каменистые выступы. Прошло не менее получаса болтанки, в течение которых турболёт резко наклонялся то вправо, то влево, прокладывая себе путь между сопками.

Вдруг, один из пяти человек, сидевших в хвосте, вскочил, но схватившись за горло, тут же рухнул обратно в кресло. С остальными творилось то же самое – все они хрипели, держась за горло, в перекошенными от страха лицами. Через минуту всё было кончено. Приняв неестественные позы, в креслах сидели пять трупов.

На шум открылась пилотская кабина, и в дверях показался мужчина, отдававший распоряжения. На его лице появилось удивление. Он повернулся в кабину, видимо, собираясь что-то сказать, но, тут турболёт резко вильнул, так что мужчина, потеряв равновесие упал на колени. Подняться он уже не смог, схватившись обеими руками за горло и уткнувшись в пол. Из-за его спины, из пилотской кабины, тоже донёсся знакомый хрип.

Турболёт в последний раз вильнул и, с треском подминая растущие на склоне деревья, врезался в сопку. На несколько минут установилась относительная тишина. Только от продолжавших работать двигателей, корпус турболёта слегка подрагивал.

Возможно от этого удара, Фертран пришёл в себя. Голова гудела так, что первые мгновения он никак не мог сообразить, где находится. Через открывшийся при падении люк, в салон заглядывали кусты и обломанные ветви деревьев. Освободившись, от лежащей сверху ноги одного из своих пятерых соседей, журналист приподнялся и огляделся вокруг. Прямо над ним покачивался трос с присоской. «Письма» не было.

«Братская могила», – оглядывая валявшиеся вокруг трупы, машинально, точно давая заголовок для статьи, подумал Фертран.

Поискав глазами «письмо», он вдруг подумал, что оно могло выпасть из турболёта при падении через открытый люк. Раздвинув кусты, журналист спрыгнул на землю и тут скорее почувствовал, чем понял, что поиски бесполезны. При такой тщательно спланированной операции, случайной аварии быть не могло. Да и удар был не сильный. Высокие деревья, росшие вокруг, смягчили падение. От такого не могли погибнуть сразу все люди внутри. Турболёт лежал примерно на середине склона пологой сопки, почти совершенно целый, не считая разбитых стёкол и сломанных лопастей винтов.

«Значит, они передали куда-то «письмо» пока я был без сознания, – размышлял журналист, забираясь на вершину сопки, чтобы оглядеться. – Скорее всего это было сделано на ходу и, возможно, в ту же машину, в которую должен был пересесть и я».

Раздавшееся сзади негромкое потрескивание, заставило его обернуться. Из разбитых окон турболёта вырывались языки пламени. Дыма не было видно, хотя огонь охватил уже почти весь фюзеляж. Фертран вытер выступивший на лбу холодный пот. Почувствовав что-то неладное, он взглянул на руки и тут только вспомнил про перчатки, которые ему дала Жозефина. Сняв их и машинально засунув в карман, Фертран постоял, глядя на быстро исчезающие в огне останки турболёта. Достаточно ему было полежать там ещё несколько минут и с ним тоже всё было бы кончено.

Треск огня, при полной тишине вокруг, выглядел довольно зловеще. Подумав, что пожар может перекинуться на деревья и вновь стать для него опасным, Фертран развернулся и, слегка морщась от несильной, но не отпускающей тупой боли в голове, ускорил шаг к вершине.

Сверху взору журналиста предстала довольно однообразная картина – со всех сторон, на сколько позволяла разглядеть высота его холма, поднимались точно такие же пологие холмы, метами вздымавшиеся до высоты небольших гор.