Трампинрог сделал кофе и предложил мне какую-то выпечку, когда я вышла из спальни.

— Трампин, — начала я снова свою песню, — а почему я не могу быть агентом? У меня же шрампитуль, а значит он приравнял меня к мужчинам. И ты сам говорил, что Черныш ценный ресурс. Будем тебе помогать, как напарники.

Мужчина чуть не подавился кофе. Но высказанная мной мысль, чем-то все же привлекла его. Подумала, что расследования с шрампитулем сразу же поднимет его статус в Корпусе, и именно этот аргумент попыталась протолкнуть в жизнь. Трампин посмотрел на сыто развалившегося Черныша и сказал: «я попробую, может и сработает».

Спустя пять часов, в загородном доме его названного отца, я рыдала на плече у Трампинрога.

Вино, которое должно было утешить и поддержать упавший боевой дух после отказа в принятии меня с шрампитулем в агенты, вызвал противоположный эффект.

Реплика, поясняющая отказ — но вы же, женщина, — разбудила во мне какого-то монстра, который обругал начальника Трампинрога, нахамил доктору в лаборатории, и даже чудеса инопланетной техники не смогли заинтересовать его и отвлечь. Трампин подхватил меня под руку и увез за город. От греха подальше.

Я слышала, как он пытался извиниться за мое поведение, мотивируя это стрессом и акклиматизацией. Я была благодарна ему. И все же хотелось выть от открывающихся перспектив. Вот ни капельки не радужных. Тараканы маршировали стройными рядами и требовали возглавить феминистическое движение на этой планете.

Трампин налил бокальчик вина, из каких-то редких виноградников, и начал успокаивать, перечисляя сферы, куда мы с Чернышом можем пойти консультантами.

Черныш выслушивал мои стенания, сидя на краю террасы. Периодически хрюкал, на особо странные предложения. Наверное, ему тоже не нравилась должность консультанта по подбору персонала, тестировщика еды для шрампитулей, досмотрщика прибывающих из командировок агентов, и еще куче всего из списка, который дали Трампинрогу в отделе по работе с шрампитулями.

Список не нравился Чернышу, во мне вместе с выпитым алкоголем будил зверя, да и Трампинрог под конец, не выдержал и порвал его на мелкие кусочки.

— Так, Ледания, сейчас же перестань реветь. — даже как-то подобралась от его голоса. Пару раз всхлипнула, вытирая слезы и посмотрела заплаканными глазами на ставшего родным мужчину.

— Я тебя прекрасно понимаю, продолжил он, — мне кстати магом понравилось быть больше, чем агентом Корпуса стражей. Но если ты не определишься со сферой, в которой готова нести общественную нагрузку с шрампитулем, то тебя будут кидать по горящим заявкам. А это не всегда чисто и приятно. И если к человеческой крови ты относишься нормально, все же ты лекарь, то как ты посмотришь на жутких существ, в исподнем которых тебе продеться ковыряться. Воняют они так, что потом нужно неделю в антисептике отмокать. А еще мигранты. Пока их всех проверишь, с ума сойти можно. Играть в рулетку я тебе не дам.

— Так и жить-то в принципе опасно — от этого умирают. — Огрызалась больше на автомате.

Почесав кончик носа, он опрокинул остатки вина из своего бокала. Потянул меня за ладонь, — пошли, посмотрим, что мы можем делать вместе.

— Ледания, не стоит думать, что по-настоящему живёшь только на грани смерти… именно в такие моменты особенно остро ощущаешь себя, свою жизнь, свои возможности. Каждый миг обостряет все органы чувств максимально — каждая клетка твоего тела выдаёт всё, на что она способна.

— Отец всегда говорил, что стремление к саморазрушению это не достойно человека. Это болезнь и необходимо не подхватить ее по незнанию.

Любая вершина, склон, впадина, глубина, экстремальная ситуация, опасность, рискованное дело — это вызов, не ответить на который всё равно что проиграть, — и ты адреналиновый наркоман.

Жизнь — это победа. Победа над противником, над собой, своими страхами, сомнениями, возможностями, трудностями.

— Но самое главное, это остаться самим собой. Не подвергать других опасности. Не считать себя уникальным и не претендовать на первое место, каким бы заманчивым оно не было.

Мое сердце пустилось в галоп, даже не могла поверить, что Трампин может бросить службу, ради моего душевного спокойствия.

Поднялась, пошла за ним в дом.

Только грозный рык заставил остановится. Черныш смотрел на нас красными глазами и рычал. Оскалив три ряда зубов, капал слюной на деревянные доски пола.

— Что это с ним, — спросила у Трампинрога.

— Не знаю.

Шрампитуль развернулся и перелетев через перила рванул в сад.

— Стой здесь, я сейчас, — рванул в ту же сторону Трампин.

Глядя как он легко перелетел через перила, на секунду зависла.

— Куда без меня, — закричало во мне вино, я оглянулась, увидела наши сумки, схватила обе и перекинула их через перила. Перебралась через них, улегшись животом и перекинув ноги поочередно.

— Нет, куда это вы без меня побежали, — вопила внутри гордость и жажда приключений.

Как магнитом меня тянуло влево. Выбравшись из кустов, я увидела престранную картину. В углу, возле замшелой каменной стены виднелся зев заброшенного колодца. Покосившийся сруб с коловоротом вызывал странное ощущение инородности. С другой стороны, из кустов выскочил Черныш, преодолел расстояние до колодца несколькими прыжками и запрыгнул на каменное кольцо. Странным было то, что, он как будто гнался за чем-то невидимым, периодически клацая зубами в надежде схватить ускользающее. Уставившись вниз, он о чем-то размышлял.

Почти одновременно с появившимся на полянке Трампинрогом мы вместе заорали, — Черныш, фу! Не смей! Слезь оттуда!

И как в замедленной съемке я увидела, как он потянулся за только видимым ему объектом в тщетной попытке дотянуться, зависнув задними лапами, и уже понимая, что Трампин не успеет его ухватить за них, заорала — Черныш!!!

Вглядываясь в абсолютную черноту в колодце, вслушиваясь и пытаясь понять не сильно ли ушибся Черныш, мы переругивались с мужчиной, улёгшись животами на каменную кладку.

— Я мужчина, я и полезу.

— Ага, сейчас, ты же сам говоришь, что никогда этот колодец не видел, значит он волшебный и полезу я, раз мне в этом мире без Черныша делать нечего.

— Почему это не чего, — возмутился он.

— Потому что, Черныш там, я здесь, и кто я?

— Кто?

— Ноль без палочки.

Я уже видела своим затуманенным мозгом все те вещи, от которых отговаривал Трампин. И прыжки с парашютом, и гонки на байках, и экстремальный секс. И мне совсем не нравились картины, от которых заходились восторгом тараканы. Уж лучше в колодец за таким родным Чернышом. Он же ни разу меня не подвел. Мы просто не успели в этот раз, опасаясь сломать шею.

— Тогда вдвоем полезем.

Я подумала секунду и согласилась, — давай вдвоем, а то мне как-то страшно и голова кружится.

И Трампин достал из сумки кошку, которая уже выручила нас когда-то, посмотрел на нее, на меня и сказал, — жди!

Минут через десять он вернулся с комплектом веревок и смешных ремешков. Оказалось, что это альпинистское снаряжение, потому что интуиция ему говорит, что до дна очень далеко.

Помог мне упаковаться, надел жилет сам. Основательно зафиксировал конец веревок на кладке колодца.

Показал, как пользоваться карабином, перекинул веревки вниз. Оказалось, что они мерцают в темноте, но их концы терялись из виду в непроглядном мраке. Он закинул на плечо свою сумку, помог мне перелезть через край, удерживая одной рукой, чтоб не соскользнула вниз, перемахнул следом.

Так рядом, в каких-то десяти сантиметрах друг от друга, мы начали наш медленный путь вниз. Отталкиваясь ногами от каменных стенок, которые начались буквально в трех метрах от верха, я попыталась выведать у Трампинрога, как он смог пропустить такой интересный объект.

— Говорю, же не было его в саду никогда и стены тоже не было. Возле кустов начинался участок нашего соседа, так он отгородился от нас рядом колючих растений высотой с человека.

Мы замолчали.