Но во время интервью об этом не было сказано ни слова, а сама Ника и судья Виленский не поднимали щекотливую тему. Достаточно того, что телезрители узнают: судья пользуется услугами высококвалифицированного дворецкого. Упоминание о том, что этот дворецкий еще и охраняет его, могло привлечь нежелательное внимание и вызвать ненужные расспросы.

– Не за что, – отозвался Кирилл, по-прежнему вглядываясь в ее лицо. – А ваша речь… вы когда-то служили в полиции?

Как ему удается заставать ее врасплох? Вероника прекрасно поняла смысл вопроса. У полицейских особый язык, свои словечки и выражения, он очень похож на язык военных. А она, выросшая в среде военных, по-прежнему мысленно называла остальных людей штатскими, но, когда общалась с ними, машинально подстраивалась к их речи. А со следователем Федоровым она, видимо, опять заговорила на привычном языке.

– Общалась с военными.

– Вы служили в армии?

– Нет, мой отец был военным. Братья сейчас служат в армии. Я часто перенимаю у них выражения.

Кирилл коротко кивнул:

– Я тоже из военных. – Из «военных», а не «служил в армии». Вот она, почти неуловимая, но такая значительная разница. Одни – идут в армию, терпеливо ждут окончания службы и уходят из армии навсегда. Другие – посвящают армии всю жизнь и обычно говорят, что они «из военных».

– Долго вы пробыли в армии?

– Семь лет.

Обдумывая этот ответ, Ника установила в зажимах новую мишень и нажатием кнопки отправила ее на позицию. Семь лет. Почему же он ушел? Если бы его уволили за какую-нибудь провинность, путь в полицию был бы для него закрыт. Неужели ранение? И его демобилизовали по состоянию здоровья? Она исподволь окинула взглядом его крепкое тело. Нет, он выглядит совершенно здоровым.

Расспрашивать неудобно – ведь они лишь недавно познакомились. И потом, стоит ли допытываться? Ника вдруг поняла, что действительно хочет побольше узнать об этом человеке. Выяснить, есть ли у него чувство юмора, узнать, что скрывается за этим непроницаемым лицом и взглядом полицейского… А может, ей лучше об этом не знать? Что-то в нем слишком волновало ее. Вызывало необъяснимую реакцию. Должно быть, все дело в малопонятной биохимии, в гормонах или в чем-то еще, но этот человек сумел зацепить ее. Ему было под силу втянуть ее в серьезные взаимоотношения, вмешаться в ее работу и планы.

А может, напрасно она пренебрегает внутренними сигналами? А вдруг именно такого мужчину она могла бы полюбить? Как же быть – хранить верность своему большому плану или махнуть на него рукой?

Опять думать. Опять принимать решение…

Ника спрятала усмешку. Задумавшись, она позабыла об одной очень важной детали: предмет ее мучительных размышлений не испытывает к ней ни малейших чувств. Скорее всего он женат и у него куча детей.

«Оставь его в покое», – посоветовала себе она. Если Кирилл одинок и она его заинтересовала, он сам сделает первый шаг – тогда и придет время принимать решение.

Удовлетворившись этим, она снова надела наушники. Кирилл последовал ее примеру. Взяв пистолет левой рукой, Ника обхватила ее запястье правой, для надежности, и методично выпустила в мишень всю обойму. Она настолько привыкла к присутствию критически настроенных зрителей – отца и братьев, что на Федорова не обращала внимания.

Мишень медленно подплыла к ним. Кирилл снял наушники:

– На этот раз вы стреляли с левой руки.

Все-то он замечает.

– Я упражняюсь в стрельбе с обеих рук.

– Зачем?

– Видите ли, я серьезно отношусь к своей работе. В критической ситуации, если меня ранят в правую руку, я все равно обязана защищать подопечного.

Дождавшись, когда приблизится мишень, Кирилл разглядел ее. С левой руки Вероника стреляла немного хуже, чем с правой.

– Слишком уж серьезно вы готовитесь встретить угрозу, которую считаете нереальной.

Она пожала плечами.

– Мне платят не за вычисление вероятности, а за готовность к действиям. Вот и все.

– Эй, Кир!

Федоров обернулся и кому-то махнул рукой:

– Похоже, мой приятель собрался уезжать. Всего хорошего.

Он кивнул и отошел прежде, чем она успела ответить. К нему уже направлялся здоровяк в камуфляже, с пачкой бумажных мишеней. Здоровяк с досадой качал головой. Федоров осмотрел пистолет, умело перезарядил его, встал к барьеру и прицелился в новую мишень.

Нике некогда было наблюдать за ним. Ей предстояло расстрелять с левой руки еще три мишени, установленные на разных расстояниях, – только тогда можно будет сказать, что тренировка удалась. Когда же она обернулась, Федоров с приятелем уже ушли.

Убедившись, что новый пистолет Дэна и в самом деле дрянь, Кирилл с приятелем отправились в оружейный магазин, где он был куплен. Почти часовая перепалка с хозяином магазина ничего не дала: пистолет был оплачен, зарегистрирован на Данилу. И теперь все претензии следовало предъявлять к производителю – или перепродать паршивую болванку какому-нибудь простофиле.

Чтобы утешиться, приятели прямиком из магазина направились в пивной бар.

– Сделай заказ и мне, ладно? – попросил Дэн и удалился в туалет.

Кирилл присел за столик и занялся заказами. К тому времени как вернулся Дэн, он уже потягивал кофе.

– Что это за стильная штучка – та, с которой ты разговаривал на стрельбище? – полюбопытствовал Данила, плюхаясь напротив. – Ты с ней спишь?

Кирилл медленно повернул голову и смерил приятеля ледяным взглядом:

– Кто ты такой, черт возьми, чтобы я перед тобой отчитывался?

Дэн одобрительно ухмыльнулся:

– Хорошо сказано. Просто отлично! Ты чуть было не напугал меня. Не возражаешь, если я позаимствую твой тон?

– Да ради бога!

– Так ты спишь с ней или нет?

– Нет.

– А что так? Она замужем?

– Понятия не имею.

– Тогда чего ты теряешься?

– Просто не думал об этом.

Дэн покачал головой и потянулся за своим пивом:

– Слушай, тебе давно пора прийти в себя. Ты пережил скандальный развод, все уже позади. Теперь ты свободен, как пчелка, – значит, пора искать следующий цветок.

Поскольку за плечами у Дэна было уже два развода и теперь он находился в состоянии поиска жены номер три, Кирилл предпочитал не принимать на веру советы приятеля, касающиеся женщин. Данила успешно притягивал их, но удерживать не умел. Однако напоминать об этом другу Кирилл не стал.

– Рано еще, – отозвался он. – Не торопи меня.

– Целый год прошел!

– А может, мне нужно полтора года. И потом, я встречаюсь с женщинами.

Дэн фыркнул:

– Встречаешься, да только эти встречи ни к чему не приводят.

– А зачем?

Он мрачно уставился на свой кофе. Женщины на одну ночь, не знающие запретов в постели, были не в его вкусе. Его тянуло к женщинам, которые ориентировались на длительные отношения, а этого пока не хотел сам Кирилл.

Дело было вовсе не в том, что он до сих пор любил Шурочку – он разлюбил ее в ту же минуту, когда узнал, что она изменяет ему с врачом больницы, в которой работает. Состоялся кошмарный развод: Шурочка ожесточенно сражалась за все, что только могла получить, словно желая наказать его за равнодушие к ней. Кирилл не понимал женщин, по крайней мере таких, как Шурочка: если она не хотела разводиться, зачем искала секса на стороне? Неужели надеялась, что он простит измену, если обо всем узнает? Кирилл подал на развод и этим пробудил в жене почти безумную жажду мести.

Он старался не забывать о справедливости, но и не выставлять себя полным болваном.

Едва узнав о том, что у Шурочки роман на стороне, он снял половину суммы с их общего банковского счета и открыл новый, только на свое имя. Затем он закрыл свои кредитки, вычеркнул имя жены из списка лиц, имеющих право пользоваться ими, что тоже было вполне справедливо – у Шурочки имелись свои кредитные карточки. Но, узнав о том, как он распорядился деньгами, она подняла бурю. Похоже, все выяснилось, когда она уже после разрыва попыталась воспользоваться кредиткой мужа – значит, Кирилл поступил правильно.