— Да, так и было. Как раз, когда свет включился, я и увидела сторожа. Он стоял в зале с костями, а я….

— А вы угрожали ему огнетушителем, — закончил за меня Соболев.

Я вытаращила глаза в полном обалдении.

— Что я делала?? Он что спятил?

— Попрошу вас выбирать выражения, вы на допросе.

— Послушайте, я не знаю, с чего вдруг Михал Иваныч стал менять свои показания, но в тот вечер он при мне говорил сотруднику полиции, что действительно видел у меня в руках огнетушитель, только я ему не угрожала. Я взяла тяжелый предмет для самообороны. Мне было страшно, если вас это интересует.

— Не очень, — кисло усмехнулся капитан и снова стал глядеть в окно.

Я уже не на шутку беспокоилась и ерзала на неудобном деревянном стуле. Почему сторож сказал Соболеву такую чушь? С чего ему путать версии происходящего? Или он, действительно, думает, что я шпионка. Глупость какая-то.

— Итак, вы взяли огнетушитель и….

— И пошла с ним в зал с костями. Я ведь уже рассказывала.

— Здесь я решаю, что вы рассказывали, а что нет.

Я нервно сглотнула. Гнев свой я уже едва сдерживала.

— Почему вы пошли именно туда, Кира Юрьевна?

— Потому что там кто-то был.

— Вы его видели?

— Нет, но ведь…

— Вы его не видели, так почему решили, что там кто-то есть?

— Там кто-то ходил. Я уверена, что слышала его.

— А вот сторож говорит, что никого не слышал.

— Я сама лично закрыла замок в этом зале. А когда сотрудники приехали, он был открыт. У вас есть сомнения в том, был ли там кто-то третий?

— Кира Юрьевна, вопросы здесь задаю я.

Я сжала кулаки в бессильном гневе. Вот гад. Он меня специально изводит, я была в этом просто уверена. Издевается и получает удовольствие. Да как таких вообще земля носит. Чтоб тебе пропасть, мент паршивый.

— Так вы утверждаете, что слышали чьи-то шаги в ночь похищения ценного экспоната? — услышала я снова его голос через какое-то время.

Я подняла глаза от своих крепко сжатых кулаков и посмотрела на Соболева.

— Да, и на следующий день тоже, перед тем, как меня стукнули по голове…

— К этому мы еще вернемся, — перебил меня капитан. — Вы уверены, что не видели того, кто находился в зале?

— Нет, я уже говорила вам, что…

— Да- да, конечно, — снова этот противный менторский тон. — В котором часу вы слышали шаги?

— Около половины одиннадцатого. Вы ведь уже спрашивали! Михал Иваныч как раз должен был…

— И к этому мы тоже еще вернемся. Но позже.

Я в конец разозлилась. С меня было довольно. Я вскочила со стула, на котором сидела. За моей спиной скрипнула дверь, но я не обратила на это никакого внимания, полностью поглощенная злостью на капитана.

— Послушайте, я прекрасно помню, что слышала и что видела. Не нужно говорить со мной, как с полной идиоткой, — выпалила я. — А если вы просто решили отыграться на мне за то, что я отказалась идти с вами в кино, так это…

Продолжения фразы я не договорила, потому что меня перекричал Соболев:

— Тебя что стучать не научили, Лысенко?!

Я обернулась. В дверях стоял тот самый молодой парень в форме, что помогал мне подняться в музее и отвозил в больницу. И судя по выражению его лица, мою фразу о том, что я отказала его начальнику, он прекрасно слышал. Физиономия у него была красная до невозможности.

— Простите, Кирилл Сергеевич, я стучал, но вы не ответили… Тут пришла девушка насчет украденной сумки…

— Ты что не видишь, что я занят? Прими сам заявление, только составь по форме, а не как в прошлый раз. — гаркнул Соболев и дверь тут же захлопнулась. — Работнички…

Я тихонечко опустилась на свой стул, стараясь не встречаться взглядом с грозным капитаном. Мне вообще хотелось подобно сержанту Лысенко спрятаться за дверью и больше никогда не видеть злого лица Кирилла Сергеевича.

— Извините, — почти шепотом сказала я, разглядывая свои руки.

Он проигнорировал мои слова. Взял со стола какую-то бумагу, размашисто поставил на ней свою подпись и протянул мне.

— Распишитесь внизу, — я послушно выполнила его приказ. — Отпускаю вас под подписку о невыезде. Пока ведется следствие, я должен знать, где вас найти.

Я согласно кивнула.

— И подруге передайте, что я настоятельно советую ей вернуться поскорее из поездки.

— Вряд ли она меня послушает… — попыталась я вставить свои пять копеек.

— Значит, придется постараться.

— Я могу идти? — я снова нерешительно поднялась со своего места.

Кирилл Сергеевич поднял на меня тяжелый взгляд своих светлых глаз.

— Свободны.

Дважды мне повторять не пришлось. Я пулей вылетела из кабинета, пробежала по коридору, едва не задев плечом проходившего мимо сотрудника. И только на улице смогла перевести дух. Села на лавочку и немножко поглядела в небо, слушая, как в бешеном ритме бьется сердце. А вы, Кирилл Сергеевич злопамятный гражданин, оказывается. И весьма самолюбивый. Я вдруг ясно осознала, что с точки зрения капитана и с точки зрения сотрудников музея, я главный подозреваемый. И никто не поверит, что я действительно слышала шаги какого-то постороннего человека. Я не удивлюсь, если они у себя там, в полиции, решат, что я сама и головой стукнулась, для убедительности. Я уже готова была ко всему.

Выход мне виделся только один. Весьма плачевный, и совсем мне не свойственный. Чтобы меня не обвинили в краже и не посадили в тюрьму, нужно самой найти этого вора. И доказательства его вины представить Соболеву. Тогда, возможно, он убедится, что я ни в чем не виновата. Но как это сделать, я понятия не имела. Оставалось надеяться, что Ритка сможет дать мне дельный совет.

— Кажется, разозлила ты нашего капитана не на шутку, подруга, — голос Риты звучал более чем озабоченно.

— Да я же не специально, — в который раз уже говорила одно и тоже, но едва ли была услышана.

— Ладно, как-нибудь с капитаном этим мы поладим. Есть хорошая новость. Начальству позвонила, покаялась, оно слегка поворчало, но простило.

— Слава Богу, — я облегченно выдохнула. — Одной головной болью меньше.

— Ага. Только вот поскольку до праздников я все равно не вернусь, то тебе придется еще немного поводить экскурсии в музее. Больше-то все равно некому.

Я села на диван. Вот тебе и хорошая новость.

— Ладно. Все равно мне заняться нечем, а уехать я никуда не могу, потому как невыездная.

— Потерпи, это ненадолго. Найдут вора, и тогда заживем как прежде.

— Очень на это надеюсь. Послушай, а ты могла бы мне достать кое-какую информацию?

— Какую? — насторожилась подруга.

— Хочу побольше узнать про этого фараона, ну чьи кости стащили.

— Зачем?

— Интересно же. Столько денег за какую-то мумию.

Я думала, Ритка меня через телефонную трубку прибьет.

— Какую-то! Да ты даже не понимаешь, на сколько это ценная находка тянет. Да даже не важно, сколько это стоит, там историческая ценность, я как человек, который окончил антропологический факультет заочно и то впечатлилась, когда впервые увидела эту мумию.

— Извини, извини, я невежа. Я только знаю про мамонтов и военные перевороты. А кости — совсем не мой профиль. Но я бы с удовольствием почитала об этой находке.

— Ладно. — Ритка сменила гнев на милость. — Позвоню на кафедру, скажу, чтобы тебе выдали все материалы по этому фараону.

— Спасибо!

Так и не сказав подруге об истинных мотивах моего любопытства, я активно занялась изучением истории пропавшей мумии. На кафедре мне скинули на флешку всю информацию о находке, о раскопках, что велись в девяностые. К тому же, я перерыла интернет и пару раз посидела в университетском архиве, обложившись книгами и газетами, содержащими хоть какую-то информацию об интересующем меня предмете.

В перерывах между этими посещениями я продолжала вместо Риты водить экскурсии, но теперь уже никого не изображая. Сперва все подивились тому, что Маргарита Николаевна пришла на работу в джинсах и свитере, а потом поняли в чем дело и больше не удивлялись. Кто сообщил работникам о том, что я вовсе не Маргарита, а всего лишь ее заменяю, понятия не имею, но ощущение напряжения в общении с персоналом как-то сразу исчезло. Только Ольга продолжала как-то странно на меня пялиться, но ничего не говорила. Я решила не обращать на нее внимания, и сосредоточилась на том, чтобы всеми силами помешать капитану Соболеву посадить меня в тюрьму за кражу раритетных останков.