— Ты сама виновата. Ты контролируешь каждый мой шаг. Мы сидим с тобой в отделе по восемнадцать часов в сутки, а тебе все кажется, что стоит мне уйти, как я тут же помчусь налево. Разве я давал тебе повод? Мне кажется, нам пора разобраться в этой ситуации.

— Да, давай разберемся. Сколько мы так с тобой уже? Почти два года? Раньше все было замечательно. До появления этой Брусникиной.

— Ты права, все действительно стало иначе. Только Брусникина здесь ни при чем.

Тут Настя тоже вскочила.

— Так что же изменилось, Кирилл? Я люблю тебя по-прежнему, я всегда рядом с тобой.

Я посмотрел в ее умоляющие глаза. Никогда не думал, что этот взгляд когда-то сможет меня раздражать.

— Ты сама сказала: что-то изменилось.

Настя схватила меня за полы пиджака и нервно спросила:

— Ты меня любишь?

— Насть…

— Просто ответь на вопрос!

— Ты давишь на меня, Настя. — я расцепил ее пальцы и отошел к столу. Налил себе виски, снова залпом осушил стакан. Макеева стояла посреди комнаты с опущенным руками. Мне было ее так жалко, что я просто не находил никаких слов.

— Я давлю. — наконец, произнесла она. И расхохоталась. Она смеялась так громко, что я уже подумал, что у нее началась истерика. Но вдруг она замолчала и вновь посмотрела на меня: — А как мне не давить, если ты так поступаешь?

— Я не знаю, что тебе сказать.

— А ты уже все сказал. Просто признайся, и мы, наконец, поставим все точки над i.

— Да в чем я должен признаться? — устало спросил я.

Этот разговор меня просто добил.

— Ты боишься, Соболев. Ты всегда боишься перемен. Потому и ведешь себя, как полный придурок.

Я поднялся.

— Думаю, мне лучше уйти. Иначе ты сейчас наговоришь такого, о чем потом будешь жалеть.

Я подошел к Насте и обнял ее. Она вцепилась в меня так крепко, словно боялась, что я сбегу.

— Останься. Я так люблю тебя, я так скучаю.

Я расцепил ее объятие, затем наклонился и поцеловал в висок.

— Завтра поговорим.

Она не пошла провожать меня до двери, как делала раньше. И я подумал о том, что Настя в чем-то права: все и правда изменилось. И теперь уже ничего не будет, как раньше. Хорошо это или плохо, я пока и сам не знал. Я действительно не любил перемены. Она и тут оказалась права. Я усмехнулся, подивившись тому, насколько хорошо знает меня эта женщина. Но, видимо, одного этого знания было недостаточно.

Оказавшись в машине, я услышал, как разрывается мобильник в моем кармане. Но не успел ответить. Достав телефон, обнаружил три пропущенных от Брусникиной. Надо же, мы так ругались, что я не услышал звонка. Сейчас был не самый подходящий момент для разговора с этой женщиной, но я все же набрал номер. Думаю, она не стала бы звонить так поздно по пустякам.

Трубку Кира Юрьевна взяла практически сразу.

— Ну наконец-то! — это было первое, что я услышал. — Я вам уже три раза звонила!

Голос взволнованный. Я насторожился.

— Что-то случилось?

— Мне только что звонили.

— Кто?

— Не знаю. Он не представился. У него такой голос…просто жуть. Я до сих пор трясусь от страха.

— Кира Юрьевна, успокойтесь. И расскажите все по порядку.

Она громко вздохнула, очевидно пытаясь справиться с эмоциями. Наконец, ей это удалось, и она продолжила уже более спокойным тоном.

— Он позвонил полчаса назад.

— Номер высветился?

— Не определен.

— Ясно. Продолжайте.

— Он позвонил, я взяла трубку, а он и говорит: «Не будешь лезть не в свое дело — останешься жить.» И сразу пошли гудки. Ну я испугалась и вам позвонила. Все.

Я присвистнул.

— Забегали. Очень интересно.

— Да что вам интересно? Мне угрожали, я боюсь, черт возьми. — воскликнула Брусникина. Я услышал едва ли не всхлип.

— Кира Юрьевна, не надо бояться. Сомневаюсь, что кто-то взаправду собрался вас убить. Один раз уже пытались-не вышло.

— А если попытаются еще раз?

— Нет смысла впадать в истерику. Просто, видимо, кому-то не понравился наш интерес. А это значит, что мы затронули кого-то, кто имеет прямое отношение к нашей мумии. И это просто отлично. Раз пугают вас, значит напуганы сами. Значит нужно ждать развития событий.

Я услышал, как в трубке Брусникина чертыхнулась. И улыбнулся.

— Ну хотите, я пришлю вам полицейский наряд, они будут ходить за вами день и ночь.

— Хочу! — воскликнула Кира Юрьевна скорее просто из вредности. — Ладно, простите меня, не нужно никакой наряд. Я просто перенервничала.

— Ну попросите Риту к вам приехать.

— У нее свидание с немцем.

Я усмехнулся.

— Тогда отправляйтесь-ка спать. Закройтесь на все замки, никому не открывайте и трубки с незнакомых номеров не поднимайте. Я позвоню вам завтра.

— Хорошо. Извините, что так поздно вас побеспокоила. Просто я не знала, к кому еще обратиться.

— Вы правильно поступили, не волнуйтесь. Отправляйтесь спать.

— До свидания.

Простившись с ней, я побарабанил пальцами по рулю. Несмотря на то, что я так легко успокаивал Брусникину, самому мне было совсем не смешно. Кого же мы задели, что он пошёл на такие грубые меры. Звонки по телефону, угрозы — боевик какой-то. Ладно, завтра будет видно, что к чему. Я завел мотор и отправился домой.

КИРА

Утром меня разбудил телефонный звонок. Учитывая, что я полночи тряслась от страха, до трех часов сидела с включенным светом, ждала рассвета и практически не спала, оторваться от подушки мне было крайне сложно. Я лежала на животе, раскинув руки в позе морской звезды и пыталась пальцами добраться до трубки на комоде. Это удалось не сразу. В итоге, проигнорировав один звонок, ответила только на второй. А поскольку я лежала лицом в подушку, то и голос у меня был весьма хриплый, так что неудивительно, что узнали меня не сразу.

— Кира, что с тобой? — обеспокоенный голос моей матери заставил сжать зубы. Ну какого черта звонить в такую рань.

— Я сплю, мам.

— Уже девять утра. Почему ты не на работе?

— Мне к обеду только. Ты чего звонишь? — я перевернулась на бок, положила трубку себе на щеку и попыталась вернуться в сонное царство.

— Звоню напомнить тебе, что в этот четверг мы устраиваем рождественский ужин.

— Католический праздник в разгар православного поста-гениальная мысль, — прохрипела я в трубку. Было так хорошо лежать с закрытыми глазами и ни о чем не думать.

— Кира, ты совсем спятила? Мы договаривались об этом ужине заранее. Я уже и Наташу с Андрюшей пригласила. И Даня Яночку позвал.

Меня затошнило уже от одного упоминания этих имен. Что уж говорить о перспективе встретиться с ними лицом к лицу.

— Ма, все будет хорошо. Я помню про ужин, не волнуйся. А теперь можно я еще капельку посплю?

Мама выругалась в трубку и отключилась. Наступила блаженная тишина. Я впадала уже в сонный транс, когда снова зазвенел мобильник. Я так вздрогнула от неожиданности, что телефон свалился с моей щеки на пол.

— Ну что еще! — я стала шарить рукой под кроватью, наконец, достала его и ответила:

— Ма, я все помню, дай же мне поспать.

В трубке кто-то рассмеялся.

— Простите, что разбудил, Кира Юрьевна.

— Кирилл Сергеевич! — я резко села на кровати и разлепила сонные глаза. — И вовсе я не сплю.

— Я думаю, вам стоит подъехать ко мне.

— А вы где?

— У дома Синицкого. Он как-то чересчур нервничает. Мне кажется, что сегодня произойдет что-то важное.

— И вы хотите, чтобы я присутствовала? — спросила я с сомнением, ища тапки под кроватью.

— Да. Приезжайте, я вам адрес смс вышлю.

— Хорошо. Я буду, — тут взгляд мой упал на часы. Я чуть не застонала с досады. — В десять, если не возражаете.

— Я вас жду.

Закончив разговор, я поплелась в ванную. Ну кто придумал вставать в такую рань. Широко зевнув, я спешно стала приводить себя в порядок.