Литмир - Электронная Библиотека

Поднявшись на третий этаж, мы вышли из лифта. На вахте никого не было, только горела настольная лампа да большая кружка дымилась на столе. Я огляделась. Свет в залах с экспонатами был потушен — экскурсии в этом году уже закончились. И вообще тут было как-то темновато для пяти вечера, да и серый туман за окном добавлял своих красок в интерьер. Я поискала глазами Михаила Ивановича, но он нигде не обнаружился.

— Может вышел в туалет, — предположил лейтенант Ковалев, видимо наши мысли двигались в одном направлении.

— Посмотрю в соседних кабинетах, — сказала Анастасия и пошла вдоль по коридору, там были разные подсобные помещения.

Я осталась с двумя мужчинами. И почему-то занервничала. Мне было не по себе от этой тишины в музее. Она была какая-то зловещая. Я оставила служителей закона стоять возле вахты, а сама прошлась вдоль по коридору перед входом в залы.

— Михаил Иванович, вы здесь? — позвала я в итоге, чтобы как-то развеять дурацкие ощущения.

На меня уставилась недовольная физиономия капитана.

— Не нужно этого делать, — шепотом сказал он, а я в ответ только пожала плечами.

И тут мы услышали легкое шарканье. Сторож появился с газетой в руках, увидел меня и помахал рукой.

— А, Кирочка, рад вас видеть. Решили навестить старика перед праздниками? — улыбнулся он самой благодушной улыбкой, и я в который раз подивилась, как такой милый старичок может быть хоть в чем-то замешан. Глупость и в голове не укладывалось.

— Не совсем, Михал Иваныч, — отозвалась я и обернулась к мужчинам за своей спиной.

Заметил их и сторож. Сперва он остановился, продолжая улыбаться, а потом подошёл ближе.

— Здравствуйте, молодые люди. Чем обязан?

Он встал возле меня. К нему подошел Соболев и протянул листок с фотороботом шантажиста. Я внимательно наблюдала за тем, как разные выражения сменяются на лице сторожа. Не было сомнений, что человека с фотографии он узнал.

— Гражданин Сухов, скажите, вам знаком этот мужчина? — спросил у него Ковалев.

Я переводила взгляд с капитана на лейтенанта, пытаясь понять, действительно ли они считают этого милого старичка зачинщиком всех последних событий. У меня в этом были большие сомнения. Сторож почему-то молчал. Я повернулась к нему и положила руку ему на плечо.

— Михал Иваныч, вы не бойтесь. Они просто зададут вам парочку вопросов, а если вы….

Договорить я не успела, потому что в следующую секунду хиленький с виду старичок лихо развернул меня спиной к себе и приставил к горлу нож. Откуда он взялся, я понятия не имела. Только нервно сглотнула, чувствуя, как холодная сталь впивается в кожу.

— Отошли назад, иначе ей крышка, — процедил сквозь зубы сторож, ступая в темноту залов с экспонатами. Ошарашенная, я вынуждена была следовать за ним.

— Михал Иваныч, миленький, вы что делаете?! — запричитала я, едва поспевая передвигать ногами.

— Заткнись, идиотка. Все из-за тебя, — услышала я в ответ.

— Сухов, отпустите девушку, и я обещаю, что не стану упоминать об этом в своем рапорте, — голос капитана звучал на удивление хладнокровно.

Они шли за нами, я поняла это сразу. А потом и увидела их, хоть в зале с костями, куда втащил меня безумный сторож, было темно и пыльно. Но очертания их силуэтов проглядывались сквозь не закрытые жалюзи на окнах. Соболев держал в руке пистолет, направлен он был в нашу сторону. У Ковалева в руках тоже было оружие. Да что толку, вряд ли они станут стрелять, в такой обстановке скорее попадут в меня. В любом случае сторож будет прикрываться мной, как щитом. Поняв это, я застонала от собственной глупости. Ну предупреждал же меня Соболев, ну просил ведь остаться в машине. Почему я такая упрямая овца и всегда лезу куда не следует.

— Шевелись, — прикрикнул на меня сторож, сильнее надавив ножом на горло.

Я ощутила странное тепло на своей коже, но не предала этому значения. От страха у меня заплетались ноги, спиной двигаться было неудобно. А Михаил Иванович активно тащил меня в зал с ценностями. Я понятия не имела зачем, но он, видимо, знал это лучше меня.

— Вам некуда деться, Сухов. Музей окружен. Сдавайтесь. И отпустите заложницу.

— Нашли дурака, — процедил сквозь зубы старик, оглядываясь по сторонам. — Она станет моим пропуском. На свободу. И если будет вести себя хорошо, может быть останется жива.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я нервно сглотнула, чувствуя, как в уголках глаз защипало. Ну вот, я уже реву. Мало того, что испортила Соболеву задержание, попала в руки психа, так еще и могу погибнуть в самом расцвете сил. И даже никто обо мне не заплачет. Тут я уже заревела всерьез, умоляя сторожа о пощаде. Но он не внял моей просьбе. Наоборот посоветовал закрыть пасть и не рыпаться. Я рыдала молча, от испуга даже начала икать. Не понимала, зачем мы движемся в другой зал, ведь там не было выхода. Сухов нервничал, тащил меня за собой как куклу, но я видела, что он мечется. И совсем не знает, что ему делать дальше.

И тут я услышала шаги за нашей спиной. Очень тихие, едва различимые. Кто-то приближался к нам со стороны зала с антиквариатом и делал это мастерски. Я молилась только о том, чтобы это был полицейский, а не подельник Сухова. Его знаменитому альпинисту не составит труда разделаться с молодой сотрудницей музея, которую он упустил в прошлый раз. Я уже мысленно смирилась с неизбежностью своего истребления, когда раздался выстрел. В ужасе я закричала, даже ничего толком не поняв. И вдруг стала падать на бок, увлекаемая навалившимся на меня сторожем. Он пытался утащить меня в сторону, но почему-то все время заваливался на правый бок. Однако, нож по-прежнему впивался мне в горло и делать резкие движения я поостереглась.

— Стоять, иначе я еще раз выстрелю! — услышала я знакомый голос и облегченно вздохнула. Это была лейтенант Макеева.

А в следующий миг мы упали на пол. Рядом со мной поскуливал сторож, и, воспользовавшись его минутной слабостью, я вырвалась из его рук. Нож отлетел в сторону, а я попала прямиком в крепкие объятия Анастасии.

— Вы в порядке? — спросила она, схватив меня за руки.

У меня нашлось сил только на то, чтобы кивнуть. От пережитого ужаса меня трясло. Не знаю, как это вышло, но в какой-то момент я поняла, что Макеева обнимает меня за плечи. Я даже не стала задумываться об этом странном обстоятельстве, а просто уткнулась ей в плечо и заревела пуще прежнего.

Потом уже появились Соболев с Ковалевым и куча других парней в форме. Они скрутили корчившегося от боли сторожа, надели на него наручники. Он был ранен в ногу, но явно не настолько серьезно, чтобы волноваться за его жизнь. Даже дерзил и ужасно сквернословил. Соболев поднял его за шиворот, как нашкодившего кота, и заставил встать. Тот приседал на ногу, пытался схватиться за нее руками, да только это было сложно сделать в его положении. Поэтому единственное, что он мог, это метать яростные взгляды в нашу сторону.

— Ну, а теперь поговорим. И запомните, чистосердечное признание может облегчить вашу вину, — едва ли не пропел ему в ухо Кирилл Сергеевич.

— Нет, после сегодняшнего цирка, у него шансов ноль, — добавил Ковалев и оба заулыбались.

Сторож еще немного повырывался, позлился, но боль от раны в ноге явно поубавила его пыл. К тому же, капитан предложил ему не торопиться, но сказал, что пока тот нам все не расскажет, «Скорая» к нему не приедет. Аргумент был весомый. И Сухов нехотя, через силу поведал нам свой рассказ. Частично мы и так все знали, подтвердилась версия, что его подельник альпинист — у него был свой скаладром в клубе «Экстрим», том самом, где я обнаружила его фотографию. К тому же, оказалось, что они с Суховым состоят в каком-то дальнем родстве друг с другом, вот и решили помочь друг другу по-семейному. Альпинист в криминале не первый год — имеет отсидку за убийство, так что ничего удивительного в том, что он в меня стрелял не было. Они со сторожем шантажировали Синицкого, зная о его слабости к прошлым заслугам. И о его особом отношении к бывшей супруге. Только, как и Ольга, раньше им видеть Маргариту Николаевну не доводилось, вот и получалось, что я сама себя поставила под удар, придя в музей с документами подруги.

55
{"b":"721306","o":1}