Как бы там ни было ему на данный момент было совсем не по себе от их присутствия. Он пригласил Юлю в это кафе, однако не ожидал, что все выльется шпионские игры. Да и ему нужны ответы.
Двери разошлись, и вошла Юля. Она её была похожа на партизана, как тогда на Лесной площади. Вместо брюк и толстовки с капюшоном на ней было чёрное платье, закрывавшее её плечи. Волосы были распущены и ложились на её ровные плечи. Только вот сумка за спиной указывала, что она, возможно не оставила свой боевой костюм дома. Сатир пристал и замахал ей рукой, чтобы она его заметила сквозь толпу. Она, держась одной рукой за лямку сумки, с приподнятым подбородком провела глазами поверх столов и, заметив махающего ей Сатира, с улыбкой последовал к его столик. Сатир, ощущая улыбку на своём лице, поспешил поставить для неё стул. Тот вынырнул из-под пола. Как только Юля присела, он принял форму её тела, чтобы стать с ней цельной структурой, повторяя каждое её движение. Сумка же плюхнулась у её ног.
Юля осмотрелась вокруг. Потом снова взглянула на Сатира и серьёзным тоном спросила:
– Здесь кругом одни чипари. Это всегда так?
– Нет. Это заведение больше востребовано среди обычных. Но сегодня что-то навалило этих вот. Не знаю почему, – ответил Сатир, краем глаза поглядывая на Юлю, другим же – на этих вот чипарей. – Ты никогда здесь не бывала?
– Здесь? Нет, – она замотала головой. – Я вообще редко хожу по таким местам.
– Чем же ты вообще занимаешься? Помимо демонстраций?
Юля внимательно посмотрела на него, что Сати уже и пожалел, что задал сразу столь прямой вопрос. Однако она спокойно, с гордостью ответила:
– Я вместе с моими друзьями работаю над улучшением мира. Дело не самое прибыльное, так как нам всем приходится перебивать ся случайными заработками. Да и то, собираем деньги и пускаем на благое дело. Скольким обычным мы уже помогли, когда их притесняли, как думаешь? О, это происходит сплошь и рядом. Мы только должны поспевать за этим произволом.
Она остановилась, чтобы сделать глоток воды. Сатир же передохнул, что его поспешный вопрос не привёл к раскрытию. Как тяжело держать это в себе. Он движением руки по столу вывел меню. С каждым движением месте их тарелок появлялись и исчезали голограммы блюд. Юля отвлеклась на них. Чудесно, вечер не загажен. Вот какой-то мудрёный салат. Юля, прочитав описание, сказала, вздернув брови:
– Это что за штука?
– О, ты не пробовала? Это очень вкусно, особенно, если добавить вот этот соус.
Ну конечно, она не пробовала, кретин, выругался Сатир в душе. Когда они были студентами, они таких мест и в помине не посещали. Для них это было слишком дорого. Зато они умудрялись брать остатки из столовой. Хм, это все. Больше от сноровки самой Юли. Она уже тогда была дипломатов, способным вести партизанскую деятельность.
– Хм, я, пожалуй, доверюсь твоему выбору, – проговорила она.
Сатир сделал заказ. Скоро должен появиться официант, который явно был машиной. На первый взгляд трудно отличить. Однако его сразу выдавали его движения и речь. Стандартная модель, дешёвая и легко поддающаяся ремонту.
Юля же облокотилась о стол и всмотрелась в Сатира.
– Ты мало изменился, – внезапно заявила она, не отрывая глаз от Сатира.
– Действительно? Прошло вроде не мало времени.
– Ну да, не спорю. Там на площади ты словно из другого мира вынырнул. А сейчас смотрю на тебя и вижу, что ты все тот же. Может быть оттого-то я и согласилась прийти.
Подошел официант с подносом. Молодой парень, который держал на лице доброжелательную улыбку, поставил блюда, сказал:
– Приятного аппетита. Желаете что-либо ещё? Напитки?
Юля неуверенно посмотрела на него. Тот не отводил взгляда с неё.
– Вина, вот этого, пожалуйста, – поторопился Сатир.
– Хороший выбор, сию минуту, – парень раскланялся и ушёл, развернувшись на сто восемьдесят градусов.
– Это же машина, – проговорила Юля, как только официант скрылся из виду.
– Ну да, это все равно заметно, хоть как его гуманизируй.
– Я видала и получше, но те тоже неживые.
– Где же это?
– Недавно мы столкнулись с ситуацией одной. Обычных увольняли из тех поддержки в одной фирме. Их заменили усовершенствованным искусственным интеллектом. Его сложно было отличить от живого человека. Он идеально заменял людей, имея вдобавок ещё и безупречную синтетическую оболочку.
– И чем же все закончилось?
– Мы завалили их исками, требованиями о внимательном обращении с правами человека. Они согласились на выпускные для своих работников, пока те не найдут новую работу. Большего мы редко добивается. Тем не менее это происходит сплошь и рядом.
– Ты многое делаешь для людей, – улыбнулся Сатир.
– И почему я смущаюсь из-за этих слов? – Юля отвела глаза в сторону, но быстро вернулась обратно к Сатиру. – Честно говоря, я думала, что ты уже успел позабыть меня. Ты особо-то и не раздумывая пере д тем, как позвать меня. Сюда.
– Да и ты не особо сопротивлялась.
– Ну да. Так ты все ещё проискиваешься среди этих вот? – она кивнула в сторону, подразумевая толпу чипарей. – На Лесной площади хотел, чтоб они тебя приняли?
Её слова задели Сатира за живое. Как-то прозвучали они в его восприятии обвиняюще, с укоризной. Может, он пригласил её, потому что испытывает перед чувство вины? Он не боролся за неё, когда её с друзьями исключали. Тогда он лишь спросил, зачем она все это делает. Юля вскипела, обвинила его в черствости и ушла. Он пытался с ней связаться, но она сменила все свои контакты. На старом месте жительства её уже не было.
– Стараюсь не быть таким, как они, – сказал он, тоже кивнув в сторону чипарей.
– Ну, ты постоянно среди них. Трудно небось?
Неужели она думает, что ему так важно их одобрение? Такое странное ощущение накрыло, будто он между молотом и наковальней. Она сказала, что он мало изменился. Или она просто пытается поддеть его?
Юля принялась ковырять вилкой салат.
– Ты знаешь, что я прохожу стажировку на одной из экостанций? – выпали вдруг Сатир.
– Ну ты стремился к этому, – сказала она, прожевывая салат. – А это действительно вкусно.
Знает-не знает, черт, зачем я вообще это сказал, злясь в душе, подумал Сатир. Он отправил себе в рот салат, но без соуса, поторопился его добавить и тут же ощутил жжение во рту. Как-то неуклюже, глупо почувствовал он себя в этот момент.
Пришел официант, механическим движениями бподал бокалы и бутылку вина. Сатир сделал глоток, чтобы смягчить остроту соуса.
– Случаем, не на той, где катастрофа произошла? – сказала неожиданно Юля.
Сатир опешил, выпучив глаза на неё. Та же внимательно рассматривала кусок салата, задетый вилкой, но, заметив взгляд Сатира, бросила его и испуганно сказала:
– Так это правда? Где ты был во время взрыва? Вся округа об этом только и говорит.
– Что говорит? – промямлил Сатир.
– Да то, например, что там работал один из нечипированных, что ему чудом удалось избежать смерти. Так это был ты?
– Угу, – Сатир лишь вдобавок кивнул. Как-то неуютно ему сейчас стало. Воздуха не хватает. Он схватился за бокал с вином и осушил его.
– Ты в порядке? – смутилась Юля.
Черт. Ведь он и вправду мог погибнуть. Он мог бы тогда задержаться, рассмотреть свой проект более детально. Что е, ли б он так и поступил бы? Ничего. Он просто прекратил бы свое существование. Вот стоит за панелью управления, вот волна огня накрывает его. Картинка смазывается, все обесцвечивается, его что-то резко дёргает за ноги, тащит вниз, он тонет.
– Извините, с вами все в порядке? Вижу, что вы сейчас крайне сильно беспокоитесь. – Один из чипарей, сидящий за соседним столиком, обратился к Сатиру.
Увидел его сердцебиение, дрожь в ногах, небось. Ходячие детекторы, чтоб их!
– Нет, спасибо. Я в порядке, – сказал Сатир, немного осмотревшись. Однако он застыл, увидев своего доброжелателя. – Здравствуйте, профессор.
Профессор Столин, крепкого телосложения мужчина, с аккуратно подстриженными волосами, да к тому же выразительным лицом, сидел за соседним столиком в компании двоих чипарей. Кажется, те студенты. Столин выделялся на их фоне не только возрастом, но и аккуратной стильной одеждой и прямой осанкой, в которую облачается человек из высшего общества. Он вызывал трепет у студентов, в том числе и у Андрея, когда тот учился у него, несмотря на то, что он нечипированный. Никто не знал его прошлого. Тот отзывался на подобные расспросы словами, которые не услышишь на улице: “Дурной тон – сбивать незнакомого человека подобными расспросами. Для этого нам надо сначала познакомиться поближе”. Он ставил узнавание человека превыше знания о человеке.
