– Ага, – кивнул тот.

– Ада Улыбина, старший полевой историк, верно?

– А что, не похожа? – язвительно выпалила та.

Бугай невозмутимо вскинул на нее глаза. Ада же будто ожидала, что тот что-нибудь скажет в ответ. Тот же лишь сказал:

– Вас ждут, проходите.

Автоматическая дверь отворилась. Андрей прошел, Ада же задержалась, сверля глазами изваяния. Да, ей порой хочется сражаться. Может в этом секрет ее готовности идти тропой неизвестности с гордо поднятой головой? Возможно.

Андрей и Ада оказались в просторном кабинете, посреди которого располагался длинный матового цвета стол из алмазоподобного стекла, за которым можно было разместить двадцать персон. За ним же на данный момент сидели трое, еще два человека стояли у окна, о чем-то переговариваясь друг с другом. Во главе восседал директор Института, угрюмый человек с пухлыми щеками и носом-картошкой, державший сложенными в замок руками перед своим лицом. За его спиной висел портрет Императора Максимилиана, старого мужчины, величественно взирающего на всякого, кто осмелился посмотреть на него. Его надменное выражение и так вызывало неуютное чувство, а тут еще, казалось, его взгляд тяготел над директором, будто обвинял его в чем-то. Даже развешенные вдоль стены фото предыдущих директоров, внесших различный по важности для Института и Империи вклад, не могли подбодрить нынешнего директора.

По левую сторону от директора, спиной к колее фотографий прошлых директоров, сидел незнакомый мужчина, средних лет, коротко постриженный и гладковыбритый. Его скупые движения были строго очерчены, выдавая в нем военнослужащего. По правую сторону, спиной к окнам, располагался консультант по информационной безопасности при дворе Его Величества, с достоинством на лице и руками на коленях дававший всем своим видом понять другим, что обнаружь рядом с собой бомбу, он бы остался сидеть на своем месте. У окна стоял начальник отдела контроля операторов, на чьем квадратном приплюснутом лице застыло недовольство, а руки нервно искали предмета, на который можно было б опереться, но не находя такового, он постукивал пальцами по своему бедру. Рядом стоял особенный гость, который затмевал даже консультанта. Первый советник Императора, высокий, худой, красивый мужчина средних лет, одетый в модный костюм, с острым подбородком и резкими скулами, тонким носом, разделявшим соколиные глаза. Его улыбка подбадривала, но глаза будто сканировали все естество.

Андрей видел его только в новостях. Это правая рука Императора, выполняющая львиную долю его работы. Пока Император проводит конференции и беседы, первый советник разъезжает по всей Империи и принимает участие в самых грязных делах, которые не так много освещаются в СМИ. Он пытался наладить отношения с Окраинами, решившими заполучить суверенитет, а потом еще и взбесившимися после появления Темноты, он один из первых, кто привлекал внимание к проблеме Темноты еще при ее первых упоминаниях. Кто знает, может Империя уже развалилась бы, если б не он.

Первый советник повернулся лицом вошедшим, ровным шагом прошел навстречу, протянул руку.

– А, здравствуйте, рад с вами познакомиться, я Отто Шнайдер, первый советник Императора, – начал он с легкой улыбкой на лице, пожимая руки, – вы, я понимаю, Андрей Хомский, старший оператор струнного устройства Стокума, а вы, леди, Ада Улыбина, старший полевой историк. Я ни в чем не ошибаюсь? Нет? Отлично. Прошу, проходите, присаживайтесь, мы ждали вас.

Андрей и Ада прошли вдоль колеи фото экс-директоров и сели рядом с военным. Советник и начальник ОКО сели рядом с Гёделем. Гёдель все также спокойно взирал на них. Казалось, он и не сомневался, что Андрей придет с самого начала. Директор начал, сложив руки на стол:

– Добрый вечер, дамы и господа. Для начала следует познакомиться друг с другом. Господа первый советник Шнайдер, консультант по информационной безопасности Гёдель, начальник ОКО Шишкин, капитан военной разведки Бегишев, – военный в это время повернул голову, чтобы показать себя. Его строгое квадратное лицо было озарено вниманием. Он наблюдал, стараясь не упустить ничего. – И, здравствуйте, господин Хомский, старший оператор СУС, госпожа Улыбина, старший полевой историк.

Первый советник не переставал все это время следить своими соколиными глазами за Андреем и Адой. Когда же директор сделал паузу, он бросил взгляд на Гёделя. Тот ответил ему горделивой улыбкой, словно говорил: «Вот видишь!». Тем временем директор продолжал:

– Есть необходимость предупредить как новоприбывших, так и всех остальных вновь, что данная встреча не официальна, она не будет зарегистрирована нигде, никаких средств записи нет и нельзя использовать, здесь работает глушилка. Все, что будет здесь сказано, здесь и останется. В случае разглашения секретной информации в отношении виновника будет инициировано уголовное преследование. Сегодняшнее ЧП и так попортило нервы, а тут еще это, – он тихонько вздохнул, пытаясь не потерять лицо. Он постучал пальцем по поверхности стола, чем вывел фото одного из операторов, Тимура Урусова, что заставило Андрея затаить дыхание. Директор оттолкнул от себя изображение, после чего оно появилось перед каждым из присутствующих. – Шишкин, освети дело.

Начальник ОКО видимо обратился к своим «Орлам», так как его глаза куда-то запропастились.

– Сегодня утром, в десять часов, тринадцать минут, двадцать семь секунд Старший оператор Урусов Тимур, воспользовавшись неконтролируемой ситуацией эвакуации граждан, захватил струнное устройство Стокума, являющееся собственностью Института… – первый советник при этих словах тихо ухмыльнулся, вызвав тем самым косой взгляд директора. Они оба знали, что проекта вообще не было бы без инвестиций из государственной казны, но по-разному видели его значимость. – …совершил несанкционированный переход. После продолжительных попыток установить с ним контакт его действия были квалифицированы как дезертирство.

Андрей затаил дыхание, его губы дрогнули. В этот момент он поймал на себе взгляд Ады, которая тут же отвела его в сторону. Андрей смотрел на лицо Тимура: высокий лоб, черные выразительные глаза, горбатый нос, пухлые губы, – и никак не мог поверить, что этот человек просто сбежал. Он сорвался? Его заставили? Кто, зачем, куда, когда, мысли промелькнули и исчезли. Они не удовлетворяли Андрея. Все это какая-то чушь. Он снова посмотрел на Аду. Та также с удивлением смотрела на изображение Тимура.

– А как все-таки вышло, что ОКО проморгало это? Да и почему об это им стало известно так поздно? – советник вцепился в Шишкина глазами. – Целый отдел был создан специально для этого.

Шишкин постарался выпрямиться и встретиться глазами с советником, что явно давалось ему с трудом. Он пытался не подавать виду, что его что-то беспокоит. Он постарался спрятаться за механическими словами, что явно предпочитал в своей жизни разговорам напрямую:

– Отдел контроля операторов с самого первого дня своей работы заявило о необходимости всестороннего слежения за деятельностью операторов, но ввиду наличия у них прав на свободу, были только ограничены возможности их передвижения, а также возможности в маневренности самого струнного устройства Стокума…

– Да, без всех этих ваших длинных речей, пожалуйста, – прервал того советник, при этом перебрав в воздухе своими пальцами, словно набирая текст. – И так понятно, что он воспользовался сегодняшней неразберихой. А что же на счет психологического состояния этого оператора? Ваш отдел должен был его проверять, если я не ошибаюсь.

– Верно, господин первый советник, – Шишкин уже начал нервничать, – но нам до сих пор полностью не известно, как работа с устройством влияет на психику человека. Не исключено, что у Урусова произошел срыв.

– Все это вы уже говорили, – отчеканил советник. Его внимание перешло к Андрею с Адой: – Эта ситуация выходит за все мыслимые и немыслимые рамки дозволенного. Император на данный момент отвечает за отход последних сил. Он как настоящий капитан тонущего… тонущего корабля прибудет сюда последним экипажем. Суть в чем… да в том, что банды с Окраин, не пойми каким образом, умудрились прорвать оборону Имперских войск, продвинулись вглубь так стремительно, что разрушили большую часть наших сил с тылу просто… щелкнув пальцами, – он сам при этом сделал щелчок пальцами. – Была вызвана паника по всей незатронутой днем ранее системе. Ходят слухи, что Темнота внезапно ускорила свое движение, или что она там совершает, что было причиной того, что Окраины под давлением ужаса просто пошли напролом. Вуаля! Они сходу прошли в тыл наших войск и перебили их всех, словно маленьких котят топили. Думаю, вы понимаете, что я в это не верю. Я верю в то, что у всего есть причина. А заявленное ранее – не причина. Это отмазка. Что я этим хочу сказать?