Весь трагизм состоял в том, что ее волей постепенно завладевал «чужак». Ее субличность прорастала на манер древка, все более оплетая корнями ее привычное житие-мысли и натуру. А на экране один за другим следовали страшные раскадровки некой туманной бани, которая с особой жестокостью применилась к некой тучной мафии. Показывалось мелочное помрачение Оранжа, который выступал в фильме толи в роли горького фрукта, толи в образе пожухлого цветка.

«Если бы я могла войти в эти бесконечные киноленты, то я бы спасла и тот мир и, возможно, этот», – думала девушка, перебирая блондинистыми локонами. Требовалось порядочное усилие, чтобы подвинуть свое, ставшее легчайшим ветерком, тело к светящейся в танце ленте. Субличность практически уже полностью завладела Глорис, и ее прошлая ипостась, выражавшаяся в эгоистических порывах желаний и безразличии, оказалась задвинутой на дальний план.

«Если друг-вокруг однажды смог такое провернуть и подобным образом создал нашу видимую вселенную, то и я смогу развернуться в черную дыру, чтобы все поглотить, а потом изрыгнуть переваренные соки прямо на ладони Всевышнему. Он бы точно подивился такой смелости. Его любимая дочь смогла переступить далеко за себя. Это вам не сигать с Высоты Стекла, хотя некоторым и кажется, что в сим действе заключена неимоверная священность, способная привести к глобальному преобразованию». Глорис напитывалась новой для нее ролью, приобретая железную уверенность к будущим действам.

Через все тянулся танец музыкальной гармоники, через чью форму и пришли лагуномолодцы, чтобы прибрать в обратный путь и Крейцера. И вот теперь они уносились в крученные перепети по направлению к обители Розовой Длани, но одни. Их ожидали лиловые поля цветов и аромат дивного леса. Секрет тамошней магии не в предметах, а в вере, с которой славный практик несет свое мироВарение дальше, озаряя тем самым восхитительный мир вокруг.

Миста С и Диана материализовались близ оранжереи ни с чем. Не удалось схватить за розовый нос Яна же Крейцера!

– Нас раздавят как помидор, просто возьмут за ножки, внесут в аппарат расщепления и – всё, прощай березовые рощи сладких грез! – Восклицала Диана, смотря на гладкие изгибы Розовой Длани. – Это все равно что насолить главному начальству в сверкающие чистотой глазные впадины. Мне кажется, что наша песенка стала трухлявой собакой.

Парень с зелеными волосами достал из пространства своей куртки дымную трубку и принялся смачно покуривать, выпуская на воздух радужный дымок. Он четко проговаривал каждое слово: – Твой невесомый фатум и рыжина на голове делает тебя похожей на карамельного тушканчика, которого хочется съесть. Так что не береди душу, красота!

– Не дождешься, джинсовый монстр, сперва нам нужно разобраться с Назидателями. – Сказала Девушка и нервно затрясла правой ногой, обутой в тонкую коричневую кожу ботинка. Слышался неровный такт, отбиваемый каблуком. Диана продолжила, – и если нас не подвергнут уничтожению, то можно будет подумать и о карамельном тушканчике, и о его последующем съедении.

Пара из Лагуны отправилась в Розовую Длань. Эта формация представляла собой огромное здание нежно лелеемой волны из полупрозрачного розоватого стекла. Интересным было то, что внутренний обиход совершенно не проглядывался, оставляя стороннего зрителя в неведении. Тело Розовой Длани мерно струилось на фоне лиловатых небес, поддернутых сиянием предзакатного солнца.

Если бы не вездесущее гудение механизмов и красный дым из металлических люков, ввернутых в серебристую землю, то можно было бы подумать, что это большой spa-салон для особо взыскательных клиентов, ибо настолько здание выглядело представительным. Волна призывно прижималась к цветным зрачкам гостей, а разносившийся всюду аромат клубничного мороженого и карамели возрождали к жизни далекие воспоминания молодости, которых, казалось, в этих видениях не было конца, края и еще какого-либо ограничения.

Туманный рай не был чем-то невозможным. Он в многомерных лицах своих раскачивал лодку инакой монеты, за которой следовало очередное ощущение, приносившее радость и вдохновение. Внутри оранжереи практически ежедневно проходили эксперименты в области структурной инженерии и квантовой физики, чью беспардонность так любила творческая натура Назидателей. Они же, в свою очередь, не шилом литы и не запахом серы овеяны, а неслись в те незапамятные времена, когда Солнце еще имело вид круглой звезды, а Земля походила на остров бесконечных возможностей.

– Вчера, по сводкам, было явление фиолетового плоского облака над горизонтом близ Башни, и это значит, что Главы вызывали внутреннюю сферу Наресина. – Сказала девушка, просматривая новостную ленту, вшитую в функционал наручных часов. – Не повезло же бедняге! – Пара уже выходила на ровно стриженный голубоватый газон, ведущий напрямую к входным дверям оранжереи, а Диана продолжала смотреть на экран и читать напарнику, – а еще тут высвечено расписание микро-поездов, которые ведут на заклание в далекое мрево Аорты.

Миста С громко фыркнул, говоря, – им бы перерезать синие ветки, чтобы неповадно было трещать через тире. Мокрые слизняки, жаждущие далеких путешествий! Сколько уже материи извели… А по поводу Нексуса, то что поделать, сам наломал дров, теперь будет знать. Ленточный червь Глорис наверняка похрустела некоторыми его костьми.

Широкие двери Розовой Длани автоматически открылись, овевая гостей легким сладковатым ароматом. Все сверкало приглушенным пламенем научения. Клочки тучных гроз вращались на средних скоростях в прозрачных центрифугах, из которых исходили трубки, ведущие к холстам, а эти измазанные краской холсты проходили в свою очередь подробный обмер, производившийся полувидимыми работниками в голубоватых халатах. То был творческий цех по очистке Грозовых эманаций, которые сотнями килограммов свозили сюда из параллельного запределья для последующей выжимки, для целей культуры и творческих художеств.

Вышедшая прогуляться, в сопровождении таких же почти бесплотных провожатых, тучка-клочок, завидев обоих из Лагуны, стала истошно верещать, вспучив объемные телеса, – «Шкатулка-Вдохновение, Шкатулка-Вдохновение!». Ее тут же присмирили песочным лакомством цвета закатного солнца. Эти клочки любили красоту и свой предыдущий дом: Павильон Мяса. Только лишь собравшись в огромную кручу они смогли бы преодолеть параллель и сойти с горизонта своего ума. Прекрасные творения плавным потоком выплескивались из-под грозового созидания. Когда Диана и Миста С прошагивались вдоль колонны из центрифугируемых клочков, то рядом с каждым стояли большие и маленькие арт-работы, услаждая взор ветром творческих побед. Побед сердца над скупой логикой и Вдохновения над Роком.

Доля этих шедевров в нынешнем своем виде могла наполнить все галереи Черного Подреберья, который в юности одаривал весь мир чарующе прекрасными произведениями мысли. В определенном смысле каждая песчинка обладает сознательным током, связывающим все вещественное в одну громадную сеть невероятного масштаба. Вдохновение для того и существует, чтобы выхватывать сгущенный идейный поток и с чувством гармоничности, дарованной всем, отображать великолепие в различных созидательных практиках.

Парочка с цветными волосами была тут не впервые, но каждый раз, навещая эти помещения, они давались искреннему диву, как такие «махины», в своем виде, вообще пришли кому-то в голову. Выжимать Вдохновение, расщеплять энергетические матрицы, преобразовывать густую материю в тончайшую художественную и культурную ткань.

Всем заправляли розовые Назидатели и они находились на самой дальней оконечности Розовой Длани, потому как хотели, чтобы всяк желающий достигнуть их плотного вещества, неизменно проходил через длинные «коридоры» гудящих механизмов, напитываясь тем самым красочными картинами и образами. Этакое показательное представление или по-другому представительная практика. Космические грани сего сияют светом, озаряя заблудшие умы и души.