Диана, при приближении к Назидателям, принялась зачесывать струящиеся волосы в тугой пучок, а управившись, нахлобучила на свою рыжую голову колпачок из фатумовой материи. Удивленному напарнику, который шел рядом, она сказала:

– Не хочу, чтобы они видели мои волосы в живую, ибо вдруг захотят над ними произвести «определенные» опыты.

– Да брось, Ди, что им могут дать твои волосы, нервный почерк или, к примеру, пустынное поле с одними лишь колючками? – Сказал Миста и чуть слышно рассмеялся.

Девушка полушутливо двинула парня плечом, чтобы тот заткнулся. Большая зала с Назидателями была отделена от основного наполнения Длани тонкой прозрачной перегородкой, обладавшей одной интересной особенностью: каждый, кто бросал на нее взгляд, начинал видеть перед собой не гладкую поверхность, служившую прозаичным барьером, но выпукло-впуклые борозды переливчатого, маслянистого оттенка, томно отдававшегося неопределенным движением загадочной сласти в глубине тела. Это была довольно простая, даже классическая иллюзия, состоящая из вечно вращающихся частиц и зеркального мусса, а каков эффект!

Назидатели встретили пару с улыбками, но по выражению их физиономий было видно, что их крепкая розовая кожа совсем еще недавно гневливо бурлила. За тонкостенными трубами стола восседали пятеро в неизменно белых халатах, в антропоморфных руках каждого из них находилась по пятиконечной красной звезде, которые приветливо лоснились масляным блеском на холодном свету ламп.

– Наши дорогие дети вас заждались! – Промолвил один из Назидателей, размахивая зажатой в руке блестяшкой. – Эти звезды мы получили от меченных, осторожно срезав красное черчение с умерщвленных тел. Данные чувствительные конструкции ежечасно требуют небольшой порции Мяса, чтобы удовлетворить свои энергетические потребности.

– А еще им нужно внимание! – Другой Назидатель стал прохаживаться между трубчатых столов. – Блеск, который вы наблюдаете суть масло с картин тучных клоков. Мы счищаем красочный слой с некоторых наихудших, по нашему мнению, картин. Проводим перегонку получившейся массы до тех пор, пока цветная ипостась не разложится на магнетическую субстанцию и очищенное масло. Вот он то, этот славный елей, изливается в хрустальную склянку, названной в честь Высоты Стекла. – Мечтательно промолвил Назидатель и припечатал звезду вплотную к своей щеке, а потом отнял драгоценность и любовно поцеловал ее глянцевый блеск. Розовощекий продолжил:

– И данным чистейшим составом мы покрываем наши красные искорки!

Все пятеро глав данной Розовой Длани были похожи один на другого и отличительными чертами выступали лишь зрачки глаз. Пять различных оттенков ученой власти поблескивали под бледным свечением ламп. Каждый из них крупно трепетал перед вырезанными звездами и каждый, с замахом на Высоту, желал восхитить свое звездное сердце соком художественного шедевра, который в скромных количествах производился с помощью изъятых с параллели клочков и их великолепного грозового фронта.

– А теперь перцуны недоделанные, мы возьмемся за вашу провинившуюся Длань! – Грозно проговорил Назидатель с янтарными глазами.

Он в два больших шага преодолел пространством между столами и стоявшей в лиловом уголке пары. Назидательная морда начала выплевывать слова прямо в побледневшие лица:

– Ян Крейцер, наша следующая большая звезда и черная дыра одновременно исчез со всех мыслимых радаров! Неужели было так трудно взять и связать титановыми нитями его тело, а после с огромной осторожностью привести его в Длань, в нашу обитель творческих прорывов? – В ушах Дианы зашипело плотоядной птицей, а в ушных раковинах Мисты С быстро разворачивалась довольно грубая остановка для целого полчища гремучих змей.

– Даже Наресин Нексус лучше вас справился, хотя того подвергли всеобщему осмеянию и откусили половину лица! – Красные глаза другого Назидателя стрельнули в цветочный горшок пурпурного окраса, пропалив его практически насквозь. Он указал на горшок, обращаясь к лагуномолодцам:

– То же будет и с вашими человеческими телами, если не разгадаете наш космический кроссворд.

Простреленный горшок как-то глухо треснул и исчез в неведомой пустоте.

Пару усадили за трубчатый стол и поставили перед ними нечто похожее на перистое облачко мягкого переливчатого цвета. Казалось, будто данное облачное очарование подсвечивали невидимые солнца, плавно менявшие его оттенки с бледно-розового и оранжевого до насыщенного пурпура и фиолета.

– Данная находка извлеклась из шкатулки большой Грозы, чья творческая сила и предприимчивость намного превосходила все известное доселе в квадрате Павильона Мяса. Нам только-только предстоит открыть это особое дарование сияющего мира. Мы стоим на пороге великого открытия! Ваша задача будет состоять в том, чтобы суметь разглядеть в данном облачке Премудрость, которую в свое время увидела большая Гроза. Если ваше предприятие будет успешно, мы спишем с вас пролет в деле Крейцера, и сами завершим его поимку, а если ваши тела не смогут ничего заметить-приметить-проискать, то – пиши-красуй.

– «Пиши-красуй», что это значит? – Спросил Миста С и скрутил из зеленого ирокеза спиральный кругляш.

– То значит полное физическое уничтожение и взятие в рабство ваших ментальных сфер, – ответил красноглазый Назидатель.

Вдруг комнату наполнил протяжный электронный вой. Из-под трубок столов развернулся розовый поток, который шествовал напрямую в ноздри Назидателей. Все вокруг пришло в состояние невесомости, мысленно маршируя в такт неслышимой деревянной мелодии. Все куда-то стало пропадать, перемещаясь с розовых полок трехмерного пространства во впукло-выпуклые капсулы радужного света. Недолго длилось это чудаческое помрачение, и уже через несколько минут все приняло обычный вид. Назидатель с желтыми глазами прокашлялся, вытер ноздри от розовой жидкости и принялся говорить размеренным голосом:

– Прошу прощения за эту заминку, время пришло в нестройное замешательство, по каким-то причинам пододвинув ближе наш общий прием пищи.

Было заметно, что розовая кожа существ налилась каким-то внутренним сиянием. Желтоглазый продолжил:

– А теперь, господа из Лагуны, вам стоит, пожалуй, приняться за разгадку небесного кроссворда!

Прозвучали жидкие аплодисменты, наполнив комнату серебристым дождем подобным конфетти.

Перистое облачко самозабвенно переливалось теплыми оттенками той нежной романтики, которая в обычное время вводит сердечные мышцы в умиротворительное, медитативное плавание. Плавные токи разносились по крови, сердце делало семьдесят ударов в минуту, мирно возлеживая под тенью высокого дерева, которое своими могучими кронами пробивает небеса. Слишком красивую песню предстояло опробовать Диане и Мисте С. Данное чувственное вращение предельно размазало их эмоциональные структуры. Лагуномолодцам только и оставалось подчиниться этому чудесному сиянию.

В данной зале было большое окно, которое находилось справа от входа и слева от сидящей за трубчатым столом пары. Из проема виднелись нежные отсветы восходящего Солнца. Можно было бы спросить, – «неужели прошло столько времени? Когда мы заходили сюда, Высота занималась Закатом!», – но, как показывает практика, лучше просто наблюдать, довольствуясь проносящимися перед взором видами.

Удивительно, в таких разных мирах Солнце остается чуть ли не единственным символом единства, которое не подвергается видимым изменения. Оно поет свою песнь, не думая ни о чем, любя всех сразу, без какой-либо оглядки на достоинства и недостатки. «Как это прекрасно», – думал Назидатель с зелеными глазами, – «если этим молодцам хватит прыти, и они смогут разгадать облачное великолепие, то мы с другими Назидателями отправимся в наше, наверное, самое захватывающее путешествие в жизни!».

Диана украдкой подсматривала за розовыми главами и следуя за направлением взгляда одного из них, также принялась смотреть в окно. Теряя себя из виду, она любовалась открывавшейся картине. Плотная, темная стена из высоких деревьев была поддернута свечением зачинавшегося солнечного восхода. «В таких, казалось бы, простых вещах и скрыто чинное великолепие настоящего», – проносилось в голове у девушки. «Оно ежедневно смотрит на нас, пыхающих быстрым движением в стремительно бегущей реальности, которая вскоре уже приблизится к космической скорости.