Я могу: для тебя я — огромный гребаный член.

— На что похож мой рисунок? — спросил он.

— Эм… думаю, если прищуриться, я вижу себя. Это похоже на… цилиндр с глазами и волосами. Отлично получилось. — Я вернул ему обратно листок. — Так увлекательно видеть, что рисует твое воображение.

— Я понимаю формы, но не знаю цвета. Не знаю разницы между белым и черным, синим и красным или еще чем-то. Для меня это просто слова.

До меня дошло, что в мире Олли нет такого, как осуждение по цвету кожи. Если бы только все могли так жить, не теряя при этом зрения.

— Ты делаешь фильмы, да? — спросил он.

Его вопрос меня удивил.

— Стараюсь. Да.

— Боевики хороши для людей, которые могут видеть, но что с такими, как я? Мне нужно слышать звуки, слушать разговоры людей. Если в фильме в основном действие для глаз, а не для ушей, мне он не может понравиться. Вам нужно делать больше фильмов, которые я могу слушать.

Обдумывая эти слова, у меня в голове возникло несколько идей.

— Не думаю, что мы над этим много думали. Ты прав.

Иден прокричала из другого конца дома:

— Блинчики готовы!

Мы пришли к ней позавтракать на кухню, но я не мог перестать думать о словах Олли.

После еды я вышел на улицу. Мне нужно было позвонить отцу. Необходимо сказать ему о своем озарении.

Он взял трубку.

— Сын, где ты? Лорена сказала, что ты уехал из города на выходные. Ты же не вернулся в Юту?

— Да, вернулся. — Я почесал голову. — Слушай, мне надо кое о чем с тобой поговорить.

— Хорошо…

— Ты когда-нибудь думал, на что может быть похоже восприятие одного из наших фильмов тем, кто не может видеть?

После паузы отец ответил:

— Ну, фильмы — это картинка, поэтому, полагаю, об этом я не задумывался.

Меряя шагами подъездную дорожку, я сказал:

— Это неправильная концепция. Фильмы — это не только картинка. Они состоят из звуков и хороших диалогов, и мы совершаем ошибку, пренебрегая важностью остальных составляющих. Подумай об этом. Если ты закроешь глаза посреди сцены, где нет ничего, кроме визуальных эффектов, что останется? Ничего! Фильм нужно воспринимать даже с закрытыми глазами. Как мы могли не думать об этом? Каждый серьезный эпизод в фильме должен сопровождаться равно серьезным диалогом и звуками.

— Откуда это все?

В течение следующих нескольких минут я рассказал папе про Олли, с которым мы так сблизились, и благодаря которому у меня появилась возможность иначе взглянуть на мир.

Отец слушал каждое слово. Он всегда был очень целенаправленным, но, удивительно, казалось вникал в мое предложение.

— Интересно. Ну, знаешь, когда твоя мама потеряла зрение из-за рака, мне это даже в голову не приходило. А должно было.

— Да. Просто мы не должны забывать об этом.

— Никогда не слышал, чтобы ты с такой страстью о чем-либо говорил. Вижу, ты сблизился с этим пареньком. И его сестрой.

— Не знаю, что будет дальше, пап. Просто проживаю один день за другим. Но да, мне очень нравится быть с ними здесь.

Он протяжно выдохнул в трубку:

— Ты хороший человек, Райдер. Я не часто тебе это говорил. Знаю, что могу иногда быть суровым с тобой, и вижу, как трудно мне бывает угодить. Я горжусь тобой, сын.

Ого. Ну, определенно, я не ожидал, что звонок так обернется. Но это было приятно.

— Спасибо, пап.

— Теперь придумай способ перевезти эту девушку в ЛА.

Я усмехнулся.

— Это не так просто.

— Хорошо, ну, сообщи мне потом, когда соберешься домой. И я приму твои сегодняшние предложения к сведению. Может, даже поручу тебе создать команду, чтобы придумать способы создать баланс визуальных и невизуальных эффектов в наших фильмах.

— Я бы с радостью этим занялся.

— Вот и отлично. Отдохни на выходных.

— Ты тоже, пап. Попробуй отдохнуть.

— Люблю тебя, сын.

— И я тебя.

Когда я зашел обратно в дом, Иден сидела одна на кухне. Наверное, Олли вернулся в свою комнату.

Мое настроение было очевидно для нее.

— Почему ты улыбаешься? — поинтересовалась она.

— У меня только что состоялся приятный разговор с отцом. А это, вообще-то, редкость. — Улыбаясь от уха до уха, я сказал: — Во многом, это благодаря Олли.

— О, серьезно?

— Да, он помог мне кое-что понять о фильмах. Я объясню тебе позже. Прямо сейчас я хочу просто поцеловать тебя.

Насладившись губами Иден несколько минут, я схватил и покрутил ее вокруг. Мне было так хорошо, так радостно быть здесь в Юте с ней.

— Вы пытаетесь потанцевать со мной, мистер МакНамара?

— Почему бы и нет? Мне кажется, нам давно пора было потанцевать, мисс Шортслив.

Я обнял ее, положив руку на поясницу, а Иден вложила свою руку в мою, и мы закачались под несуществующую музыку. Нам она и не была нужна.

Позже тем вечером мы решили посмотреть фильм, который я выбрал из онлайн списка фильмов с богатыми диалогами — подходящих для слепых. Олли видел практически все из этого списка, кроме фильма «Форрест Гамп», поэтому его мы и смотрели.

От меня не укрылся тот факт, что «Форрест Гамп» был также любимым фильмом моей мамы.

Иден

Утро воскресенья началось как обычно, как любой другой день, когда Райдер у меня дома.

Вчера мы до глубокой ночи занимались потрясающим сексом. Я пропустила трансляцию, чтобы провести с ним целый вечер.

Мы проснулись раньше Олли, чтобы попить кофе наедине, и Райдер решил остаться подольше, до понедельника. Дольше он не мог пробыть из-за работы, но я была счастлива любому времени с ним, хоть это и пара дней.

Он наливал сливки в кофе и обратил внимание на свой телефон. Взял его, уставился на экран, а потом сказал:

— Хм-м. Странно.

— Что?

— Я пропустил несколько звонков от Лорены, пока мы спали. Звук был отключен. А сейчас она пишет, чтобы я ей позвонил.

— Лорена — твоя экономка, да?

— Да. — Райдер выглядел обеспокоенным. — Подожди. Я просто проверю, все ли в порядке.

Я смотрела, как он набирает ее номер.

— Лорена, привет. Только получил твое сообщение. — После короткой паузы он сказал: — Почему ты хочешь, чтобы я сел?

Мое сердце забилось быстрее, пока Райдер медленно садился на один из кухонных стульев.

Следующие несколько минут были размыты. Его дыхание стало тяжелее, пока он вслушивался.

Его голос дрожал.

— Что? Как это… как это могло случиться? — Внезапно его губы задрожали. — Нет, — прошептал он и зажмурился.

О, Боже.

Что случилось?

В панике я поспешила к нему и положила руки на плечи. Я не знала в чем дело, но ему точно нужна была моя поддержка.

— Ты уверена? — спросил он в телефон.

Несколько минут Райдер молча слушал. Завершив вызов, отбросил телефон, обхватил голову руками и посмотрел на меня. Казалось, словам потребовалась вечность, чтобы выйти из его рта. А когда, наконец, они прозвучали, были словно удар в живот.

— Мой отец умер.

Я прижала ладонь к груди.

Ох, нет.

Нет.

Слезы наполнили мои глаза. Не зная, что еще могу сделать, я обняла его.

— Ох, Райдер.

Он смотрел на меня, не видя, будто сам не мог поверить в произнесенные слова.

— Сердечный приступ. Экономка нашла его утром. Она позвонила Лорене, чтобы та связалась со мной. Это случилось, пока он спал.

— О, Боже, — прошептала я. — Мне так жаль.

Все правильные слова покинули меня. Мне было хорошо известно, что жизнь может измениться в одно мгновение. Я знала, какой опустошительной может быть такая внезапная потеря. Райдер был единственным ребенком. Его мама уже умерла. Отец был всем его миром. Я не могла даже представить, какую боль он чувствовал.

Райдер вцепился в меня изо всех сил.

— Не знаю, что мне сейчас делать, Иден.

Хотелось бы мне знать ответ. Его боль была такой сильной и ощутимой, что мое тело физически болело.