Черт. Как я могу спорить с его теорией, что я никогда не вернусь, подпитанной личным опытом?

Я протяжно выдохнул и подумал над тем, как лучше объяснить.

— Отношения взрослых сложные, Олли. Уверен, Итан не собирался нарушать свое обещание. Но, может быть, ему было тяжело видеть тебя и не встречаться с твоей сестрой. Когда взрослые расстаются, между ними все может стать странно. Иногда бывает грустно видеть друг друга снова, поэтому хоть он, возможно, хочет повидать тебя, ему слишком сложно встречаться с Иден.

Несмотря на свои слова, я не верил, что у этого Итана было какое-нибудь оправдание. Он мог бы повидаться с Олли, если бы захотел. Мог отрастить яйца ради бедного мальчишки. Мог найти другой способ поддерживать связь.

— Ты собираешься расстаться с Иден?

Мне хотелось убедить его, что это не случится, но мы с Иден, технически, даже не были вместе. Все было сложно и в данный момент в подвешенном состоянии. Честность — сейчас лучшая политика.

— Не знаю, что будущее уготовило нам с твоей сестрой. Все это, вроде, в новинку для меня. Но могу точно сказать, что она мне не безразлична, очень. И знаю, что мы с тобой знакомы лишь несколько дней, но о тебе я тоже переживаю.

Как только произнес эти слова, я задумался, должен ли был вообще их говорить. Но это была правда.

— Ты мне тоже нравишься, Райдер.

Я улыбнулся.

— Спасибо, приятель. Не могу предсказать, что случится далее. Но я выбираю путь всегда быть честным с тобой. Обещаю, никогда не солгу тебе и всегда буду все рассказывать. Могу пообещать тебе, что мы всегда будем друзьями, несмотря ни на что. Я дам тебе свой электронный адрес и номер телефона. Ты сможешь звонить и писать мне, когда захочешь, хорошо?

— Правда?

Будь осторожен, Райдер.

— Да. Конечно. Нет никаких причин, почему мы не можем общаться.

— Круто.

Он помолчал немного, но все еще ерзал. Я начал двигать губами, издавая свой фирменный звук сверчка.

Цвирк.

Цвирк.

Цвирк.

Олли подпрыгнул.

— Что это?

Пытаясь не рассмеяться, я остановился, только чтобы сказать:

— Не знаю, — и продолжил.

Он сел.

— По звуку похоже, что в моей комнате сверчок.

— Да.

— Каждый раз, когда ты говоришь, звук прекращается.

— Может, ему не нравится мой голос.

Цвирк.

Цвирк.

Цвирк.

— Как ты это делаешь, Райдер?

Кажется, я не смог его одурачить. Иден могла видеть мои губы, когда я показывал это ей, но все равно у нее ушло больше времени на разгадку.

— А кто сказал, что это я?

— Да уж. Это очевидно. Но реально круто.

Я рассмеялся.

— Спасибо, чувак.

— Ты должен попробовать это с Иден. Спорим, она не поверит.

— Уже пробовал.

Он хихикнул.

— Хорошо.

Мы немного полежали в тишине. Потом Олли положил голову мне на грудь прямо над сердцем. Может, это был и простой жест, но такой важный. Он доверял мне.

Надеюсь, я это заслужил.

Райдер

Сейчас казалось, что Юта была сном.

В воскресенье я запрыгнул на самый поздний возможный рейс обратно в ЛА, чтобы провести с Иден и Олли как можно больше времени.

Прощаться с Иден было чертовски трудно, но я говорил себе, что вернусь в Сент-Джордж при первой же возможности.

Мне казалось странным находиться ночью воскресенья в моем большом пустом доме, в моей большой пустой кровати.

Сейчас я жаждал Иден еще больше, чем будучи рядом с ней. Нам с ней так и не представилась возможность попробовать что-либо сексуальное. Конечно, я понимал, что нам лучше бы подождать, но внутри умирал, чувствуя, что у нас осталось незаконченное дело, разобраться с которым я так хочу.

Но потом голос в моей голове сказал попридержать коней, напоминая, что Иден четко высказала свои тревоги. Она не хотела сближаться с кем-то, кто потом ее бросит. Мне все еще о многом нужно было подумать, поэтому хорошо, что я на какое-то время вернулся в ЛА, чтобы прочистить голову.

Но все равно, те шесть дней, что я провел с ними, изменили меня. Каждый раз, когда я смотрел на что-то интересное, я думал о том, что Олли не мог это увидеть. Что когда-то казалось необходимостью — зрение — сейчас стало роскошью. Все поверхностные вещи, о которых мы судим по внешнему виду, были ничтожны в мире Олли. Я часто ловил себя, что сижу с закрытыми глазами, просто слушая звуки вокруг, еще больше признавая их ценность.

Рано утром в понедельник я подготовился к встрече с Лореной. Я написал ей из Юты и дал знать, что все в порядке, что нашел Иден живой и здоровой. Так как она единственная знала истинную причину моей поездки, я был должен ей хотя бы это. Хотя никаких деталей не раскрывал. Слишком много всего нужно рассказать, поэтому решил сделать это лично, когда вернусь.

Но с чего мне начать? Уверен, в ее голове сейчас целая куча сумасшедших предположений о том, как прошла моя поездка. Возможно, она даже представляла меня, висящим под потолком и занимающимся всю чертову неделю распутным сексом с моей «моделью-нудисткой».

Она не могла знать, насколько далеко была от правды.

Лорена только поставила кофе, когда я зашел на кухню.

— Mijo, я очень хотела тебя увидеть. Это все настолько лучше telenovelas, которые я смотрю. Что случилось с той девушкой?

Я сделал глубокий вдох.

Ее взгляд бегал по моему лицу.

— Ого.

— Что?

— Ты как будто светишься или что-то в этом роде.

— Свечусь? Я не какая-нибудь чертова беременная женщина. Что значит свечусь?

— То и значит, светишься. Я не знаю, как еще это объяснить. Кажется, твое лицо озаряется, будто каким-то светом, которого я раньше не видела. Что она с тобой сделала?

Я потер рукой лицо, пытаясь стереть упомянутое свечение.

— Высунь голову из канавы. Ничего она не сделала. В том-то и дело. Мы ничего не сделали.

— Никаких шуры-муры после всего этого?

— Нет. Никаких. Мы просто целовались.

— Как-то жалко. Что случилось?

Зарывшись пальцами в волосы, я не смог сдержать смех, когда отвечал на ее вопрос.

— Жизнь пнула меня под зад. Вот что случилось.

— Что?

Лорена внимательно слушала, пока я рассказывал ей всё о своей поездке, начиная с Итана и заканчивая Олли.

Она покачала головой.

— Это последнее, что я ожидала от твоего рассказа. Ого… маленький мальчик.

— Он такой замечательный, но очень боится, что его бросят. Вот почему мне нужно быть аккуратным. С таким нельзя шутить. Прошлый парень Иден был с ними два года, а потом получил работу в Нью-Йорке. И так и не вернулся. Олли привязался к нему. Я думаю, он принимает на свой счет, что этот придурок не выходит с ним больше на связь. Это действительно отстойно.

Лорена предупреждающе на меня посмотрела.

— Ты не хочешь, чтобы это снова повторилось.

— Не хочу.

— Похоже, у Иден полно забот.

— Да. Для чего-либо другого места совсем мало.

— Спорим, для тебя она место найдет, — усмехается Лорена.

— Она не думает, что у нас что-то получится, и я не могу с этим не согласиться.

— Она не думает, что ты захочешь, чтобы все получилось. Если есть желание, способ найдется.

Я задумался над ее словами.

— Слушай, я знаю, что чувствую рядом с ней, но… Моя работа здесь. Ее жизнь там. И еще Олли. — Я замолкаю, вспоминая прошлую неделю. — Он… такой умный. Я сказал ему, что мы все равно останемся на связи, что бы ни случилось.

— Кажется, ты уже готовишь его к худшему, будто уже все решил в голове.

— Я не знаю, что делать. Но точно знаю, что не готов ее отпустить.

— То есть ты решил повеселиться с ней немного, а потом отпустить?

Из ее уст это звучало паршиво. Но права ли она? Хотел ли я заняться сексом с Иден, повеселиться, и когда до моей тупой башки, наконец, дойдет, что ничего не выйдет, вежливо разойтись?