Швейцарский доктор оказался универсалом – без анестезиолога, без медсестры, то есть один на один с пациентом – он словно Господь Бог совершил чудо. Все двенадцать часов, пока я пребывал в наркотическом раю, он практически не сходя с места сделал из меня (как в последствии оказалось) совершенно другого человека. Кроме того доктор покромсал все мои двадцать пальцев, и теперь я мог без проблем шлепать всей пятерней по полицейскому сканеру. Насколько все это болело, да и теперь отдается эхом – рассказ не для слабонервных, поэтому подробности опускаются.

  Полторы недели Антуанетта колола мне морфий, постепенно снижая дозу, а уже через три недели я превосходно себя чувствовал, хотя и был с головы до ног перебинтован.

– Серж, я на время тебя покидаю – мне нужно срочно слетать в Баварию.

– Дорогая, если ты хочешь в Мюнхене купить новый банк, то я был бы тебе при этом хорошей помощью.

– Издеваешься? Нет, Сержик, к деньгам я тебя больше не подпущу даже на морскую милю.   – Антуанетта, я понимаю, извини за неуместным юмор. А когда ты вернешься?

– Пока не знаю. Я покупаю и тут же продаю старый замок, 15 век. Значит дней через пятнадцать, не раньше. Но тебе не будет скучно, ведь с тобой будет Том.

IMG30401457297985

– Антуша, а зачем Том? Документов у меня все равно нет. Куда я денусь?

  В этот момент постучался и зашёл в нашу спальню Том-Многотом. Подоходит ко мне. Достаёт из кармана наручники. Пристегивает мою правую руку к своей левой. Ключ отдаёт Антуанетте.

  Вот так две недели мы с Многотомом жили, можно сказать рука об руку: ели, пили, спали и все остальное.

Антуанетта продавала все, что было даже невообразимо продавать: голландские мельницы, океанические острова и пляжи, национальные парки, табачные плантации, газораспределительные станции и… публичные дома. Что-то ей помешало купить и перепродать в Австрии дом, где в молодости жил Адольф Гитлер. Но, представьте, она ничуть не проиграла на неудавшейся сделке! Она подала в суд на местный муниципалитет и отсудила моральную компенсацию. Мало того, она теперь почетная горожанка Линца, и даже может при желании ездить там бесплатно в городском транспорте.

Но красавице некогда ездить в автобусах и трамваях. Она за сутки может облететь весь земной шарик и прибыть на какое-нибудь собрание строгих директоров, в не менее строгом костюме с чёрным с золотой монограммой портфелем, да ещё и высказать претензию за опоздание самому президенту собрания:

– Месье, Вы всю ночь провели в сладких объятиях своей юной любовницы, что явились с опозданием на целых три минуты взьерошенный, небритый и с расстегнутой, извините, ширинкой?

Все почтенное собрание раззявило рты, не соображая, как отреагировать на сей оригинальный экспромт, но Антуанетта, как ни в чем не бывало продолжила:

– Поэтому, господа, я хочу вам высказать несколько своих неодобрений в плане завышенной изначально вами цены нашей сделки…

Затем, она начала рушить несокрушимое здание проекта купли-продажи судостроительной верфи, после чего цена мероприятия упала почти на 22%. Собрание, как загипнотизированное, подписало результат сделки, а Антуанетта, пожелав всем удачного дня, оставила о себе на долгую память ароматнейший запах от Кристиана Диора, ну и тихо прикрыла за собой дверь.

  Антуанетта появилась ровно через обещанные 15 дней, весьма довольная перепродажей баварского замка, который видела, ей-богу, всего лишь на копьютерных фотках. Срубила на перепродаже пару лимончиков евро, и продвинулась на несколько строчек в топе самых богатых людей Франции. Как мило! Надула клиентов и полетела птичкой на небеса. Прежние хозяева замка

– брат с сестрой – потомственные барон и баронесса получили ровно на два миллиона меньше, чем предпологали. Новые хозяева – туристическая фирма – заплатили Антуанетте на два миллиона больше, чем рассчитывали. То есть продавец и покупатель оказались в убытках. Зато муха-цокотуха к замку шла, шла, шла, ну и… денежку нашла.

  Возможно она ожидала моего гнева после своей проделки с наручниками, но я наоборот улыбнулся ей в качестве приветствия:

– Дорогая, ты уже вернулась? Как быстро пролетели две недели. Мы с Томом так тут притерлись животиками, что даже не хочется расставаться. У меня по ходу событий даже появилась идея сцепиться наручниками втроём и поводить по Бродвею хороводы. Побродвеемся с недельку, и не нужны тебе будут баварские замки; а деньги будем в переулках в мусорные бачки складировать. Ну как?

  Антуанетта уставшая с дороги начала капризничать и предъявлять претензии:

– Малыш, кажется ты забыл, что это из-за твоих несносных махинаций я лишилась части своего капитала. Или ты хочешь обратно в Сену? А может для тебя ещё раз пригласить доктора Штайнера, чтобы он на этот раз превратил тебя из кареты в огородную тыкву? После того, как ты возвратишь мне украденные деньги, можешь катиться колобком хоть на Юго-Западный Северо-Восток.

  Кажется, моя шутка оказалась неуместной, поэтому я постарался исправиться:

– Дорогая, почти весь твой капитал я сохранил, извини, что не приумножил. У тебя новая губная помада? Цвет бирманского рубина? Очень тебе подошла, да и запах приятный. Из Мюнхена?

– Серж, ну повтори ещё раз, что этот цвет мне идёт.

– Антуша, не просто идёт, а прям липнет к тебе. Очень эротичный вариант. Ты больше на меня не сердишься? Тогда, пожалуйста, отцепи от меня Тома, пока он ещё живой.

Вот и на этот раз я соврал Антуанетте, сказав, что сохранил её капитал. Не менее чеверти украденной мною суммы из её банка я прогулял по ресторанами, виллам, девочкам и путешествиям. Деньги были заныканы в нескольких местах неподалеку от Сан-Франциско, и я пропорционально их извлекал на свои развлечения. Чуть голову не сломал, размышляя над тем, как мне после операции завладеть новыми фальшивыми документами из рук Антуанетты, и оставить себе её деньги.

Мы летели из Нью-Йорка в Калифорнию втроём: Антуанетта, Многотом, и ваш покорный слуга – новоиспеченный гражданин Израиля Роман Клинкович. В отличие о Григория Гансбурга, которым в прошлый раз меня благословила моя покровительница, теперь я пребывал в должности топ-менеджера ремонтно-строительной фирмы. Мне в общем то было глубоко наплевать и на титулы, и на звания, главное, чтобы у меня появилась возможность скрыться из штатов, где я немало наследил. Куда отправиться, я пока не решил. На настоящий момент нужно было избавиться от своей опеки, и залечь на недельку в Ричмонде, пока Антуанетта смирится с новой потерей уже однажды петерянных денег, и вернётся в Париж.

… Мы остановили такси в безлюдном месте на скалистом берегу океана. Я заранее выбрал такое местечко, чтобы в случае, если меня будут сопровождать, то создавалась иллюзия, будто бежать мне некуда, тем самым усыплялась бдительность. А бежать мне было куда. Стоило мне скатиться по насыпи и перепрыгнуть небольшой ручей, как я оказывался в практически непролазном лесу. Но непролазным он оказался для огромного Многотома, а я предварительно прочистил в кустах себе лабиринт для побега.