— Проклятое ведро. — выругался Крок.

— Так-то лучшая буровая техника на Сафире.

— Я посмотрю на тебя, когда ты начнешь гофр с цистернами соединять.

— Брат, — Грок заговорил с Кроком как с идиотом, — это лучшая буровая техника на Сафире, тут есть опция автоматического подключения гофра. А ты танцуй, пока молодой!

Крок кряхтел от многозадачности действий, словно танцуя буги-вуги перед собой. Он то резко выкидывал зигу то правой, то левой рукой, после растопыривал пальцы, затем выписывал дуги, притягивая и отодвигая руки от себя. Грок глядя на это безостановочно и злорадно ржал в голос. А после и вовсе включил клубную музыку, посмотрел на Крока, дергающего руками, и вовсе вывалился из кресла в приступе истеричного смеха. Это издевательство над старшим братом продолжалось до самой платформы.

Две торпеды разнесли в щепки огромную бетонную стену, которую одиннадцать атомных лет назад уже однажды разрушали эти близнецы.

Гигантский робот неповоротливо и тяжело сломал металлические балки, перегородки и с гитарным брынчанием порвал преграждающие путь натянутые толстые железные тросы. Как медведь на пасеке сафхантер, неуклюже отмахиваясь от назойливых летающих дронов подпрыгнул на месте и ударил пятками в пол. Пятидесятиметровый боевой робот-добытчик без башки в прямом смысле слова провалился, и расклинившись четырьмя руками и ногами как гигантский ниндзя, только в плохой форме, сполз несколько километров вниз по темной шахте.

Ноги сафхантера приземлились на слой зеленой пыли сафита, подняв столбовую пыль. Грок подскочил из кресла.

— Брат, здесь можно снимать кислородные маски, тут классная вентиляция. Давай спустимся вниз и посмотри резервуары. Нужен Б-57, мы его как раз и унюхаем, он свежо пахнет очень.

— Сарказм, типа воняет?

— Не, на самом деле мятой пахнет.

Они телепортировались вниз и с головами провалились в мягкую нежную пыль зеленого сафита освещаемого тысячами ярких прожекторов со стометровой высоты. Словно из сугроба снега они вылезли из минерала. Грок обернулся на Крока и снова покатился со смеха. Полностью зеленый лысый Крок в больших черных овальных очках и перчатках по локоть был чистым инопланетянином, вот прям тем самым зеленым человечком, которых люди так никогда и не повстречали на просторах космоса за пятнадцать тысяч атомных лет. А его угрюмые приопущенные уголки губ завершали просто картину маслом. Грок все продолжал ржать, Крока все больше и больше это раздражало.

Вдруг рядом в двадцатиметровую дюну мягкой сафитовой пыли ударили два хлопка, подняв маленькие зеленые облачка. А истеричный ржач Грока вдруг прервался неестественным вибрирующим хрипом и он встал на колени, схватившись за шею. Незаметно подлетевшая ульянка отвесила ему разряд, и мятежник вскоре потерял сознание и рухнул, полностью провалившись в пыль.

А Крока это даже немного развеселило.

Да вот только через мгновение смех снова появился. Спускаясь по дюне пыли сафита заливалась уже Сталина.

— Крок Торин?! Да ты же настоящий гуманоид!

— Принесла нелегкая…

— Товарищ гуманоид! — Сталина просмеялась и прокашлялась. — Ой… фу-ух… Крок Торин, у меня к тебе теперь еще больше вопросов. И первый — где твой офигевший братец? Давай, колись, зеленый человечек.

За ее спиной, потирая ужаленную шею из пыли сафита медленно и тяжело поднялся Грок. Перед ним стояла и довольно облизывалась Кыся.

— Ах ты мерзость! Снова ты!

Ульянка опять выстрелила своим языком в Грока, но тот уверенно поймал его и размашисто швырнул животное прямо в металлическую ногу сафхантера. Ручной дракон со звоном воткнулся в блестящий металл ноги сафхантера и вырубился. Тем временем, Мара кувырком, вся зеленая в длинном платье, как русалка в тине скатилась по дюне прямо к ногам Крока. Который впервые в жизни не узнал жену, как, собственно, и она его. А Сталина уверенно и со злобой уже держала на мушке черного нагана Грока.

Майор нажала на курок револьвера. Щелчок, но выстрела не прозвучало. Еще щелчок. Нет. Еще. Она нажала на него все семь раз. Надежный механизм раритетного оружия исправно провернул барабан и ударил бойком — просто патроны кончились. Чай не кино. Не думая ни доли секунды она кинула наган и зарядила им прямо Гроку в лоб, а следом прилетел и ее кулак. Грок мастерски начал крутить женщину неистово пытавшуюся его прикончить. Они плюхнулись на пол, подняв зеленую пыль сафита вокруг себя. Грок обхватил взбунтовавшуюся и разъяренную землянку и потянулся губами к ее щеке.

— Убери свою пасть! — майор оттолкнула его лицо и сделала сальто подскакивая прямо перед ним, зарядив Гроку ногой в грудь.

Торин младший скорчился от боли, но через силу в два больших шага подскочил и схватил Нину обеими руками за голову и притянул к себе. Она рьяно отталкивала, всеми силами душа его шею. Грок просто тянул, не смотря на боль, на треск мышц, на вдавливание ее тонких пальцев в его мужественный кадык. Их губы соприкоснулись. Грок слился с ней сочным и горячим поцелуем…

Магия сафирской любви прострелила Сталину словно разрядом до кончиков пальцев. Тепло охватившего ее чувства нахлынуло каскадом от губ ненавистного сафирианина. Ее расписанные наколками руки расслабились и нежно обняли лицо Грока в ответ.

Сентиментальная Мара пустила легкую слезу и уронила голову на плечо мужа, глядя на забвенно целующихся.

— Кто бы мог подумать. — прошептала Мара.

— Я. — уверенно ответил Крок.

Как я уже говорил выше, о силе сафирской любви ходят легенды по всему цивилизованному космосу.

Да, говорят, есть это особенное чувство у людей, да и вообще у живых существ, уникальное и не подвластное объяснению. Если у землян это чувство привязанности, привычки (со временем), собственности и удовлетворение внешними данными (и еще пару нюансов связанных с половыми утехами), то у сафирцев все-таки что-то другое.

Сами они называют это «проникнуться». Прикол в том, что по любому обязательно проникаются оба. Парадокс, но, если учесть то, что живут они по три столетия атомных лет, зачастую ищут «мисс Ту Самую» целых полжизни.

Есть и солидная доля несчастных, так и не проникшихся ни к кому до самой смерти. Так и не познав из-за этого радости материнства, счастья прогулок под усыпанным звездами небосводом и чувства убаюкивающего и успокаивающего горячего дыхания самого близкого человека рядом в ночной тишине. Из-за этого львиная доля сафирцев — образованные, целеустремленные и абсолютно спокойные состоятельные люди. Что они именно любят, так это работать. Такая раса узколобых трудоголиков.

У них в принципе и не существует даже такого понятия как ревность или супружеская измена, им этого даром не надо, им надо только своего, а если своего нет, то и пофигу тогда.

Если бы все земные государства к этому времени не объединились в Альянс, и такая страна, как Англия продолжала бы свои отдельные исследования, то уверен, что именно британские ученые обязательно бы разгадали секрет сафирской любви. А вот остальным профессорам что на голубой, что на темно-синей планетах как бы не до этого.

Конечно, возможно, дело в сафите и его присутствии везде добавляет успокоительного в кровь сафирцев, хотя, по бесам этого не скажешь, а воздух-то, земля и вода у всех одни. Можно предположить, что сделала свое дело бесконечная агитация на планете с момента начала ее колонизации. Которая призывает к порядочности и трудолюбию, патриотизму и уважению, и к верности принципам и партнеру. Эта агитация везде: стерео-плакаты, сеть, да она не звучит разве что только из холодильников! Тысячелетиями людям на Сафире прокапывали мозги, и пропитали их преданностью до самого мозга костей, что это стало едва ли не частью их ДНК.

И поцелуй для сафирца — это священный акт. Они вкладывают в него всю свою душу, и сливаются с партнером. Они отрекаются от мира, и словно проникают друг друга в энергетическом, душевном, эмоциональном, переносном, да каком хотите смысле. Вот вы, когда целуетесь, вы о чем думаете? Что делать языком? Целовать за нижнюю или за верхнюю губу? Не сцепиться бы брекетами? Кто выкинет мусор?