– Понимаю, – ответила она.

Некоторое время оба молчали. Мила не знала, что и думать, – Себ успел стать ее прошлым, но теперь неожиданно ворвался в ее настоящее.

– Надеюсь, я не слишком опоздал, – заметил Себ.

– Для чего? – растерялась Мила.

– Для того чтобы все уладить. – Он неотрывно смотрел на нее. – Я надеялся… Вы со Стеф были самыми близкими моими друзьями. Стеф ушла навсегда, но мы-то по-прежнему есть друг у друга! Я хочу, чтобы ты снова была в моей жизни, Мила. Если ты мне позволишь.

В глубине души Миле хотелось улыбнуться и ответить Себу: «Конечно!» Она уже сказала ему, что простила его поведение. Но ей все еще было больно. Очень. Потому что в ее жизни случилось уже достаточно историй, когда ее отвергали, – последний раз это произошло по инициативе ее бывшего жениха. И она никак не могла взять в толк, что же сейчас происходит.

Возможно, было бы лучше оставить дружбу с Себом в прошлом. Вспоминая, что она чувствовала сегодня, когда Себ держал ее за руку, как сила его пальцев отзывалась теплом в самом низу ее живота, Мила путалась в собственных чувствах.

Полтора года назад Себ потерял жену. И он был мужем Стеф. Не стоило думать о ширине его плеч и силе рук.

Мила решила, что лучше держаться от него на расстоянии. Они могут общаться, но такой дружбы, как в детстве, уже не вернуть.

Себ, должно быть, уловил раздиравшие Милу противоречия.

– Что ж, – признал он, – возможно, я все-таки опоздал.

Себ в упор смотрел на нее, но теперь его глаза не выдавали ровным счетом ничего, ни единой эмоции.

И тут Мила осознала, что он действительно хотел восстановить былую дружбу. Это было нечто большее, чем попытка принести извинения и искупить свою вину. И почему же появление Себа так взволновало ее?

Она давно пережила смятение безответной любви и всепоглощающую тоску от того, что твоя лучшая подруга вышла замуж за парня, в которого ты в первый раз влюбилась. С которым ты в первый раз целовалась.

Это было целую вечность назад. И бабочки в ее животе ничего не значили. Да и отталкивать Себа Миле не хотелось. Она так скучала по нему…

– А ты и правда хочешь экскурсию по моей гончарной студии? – спросила она.

Себ торжествующе улыбнулся.

– Ведите, мисс Молинье!

И Мила улыбнулась в ответ.

– Tук-тук!

По магазину Милы разнесся знакомый женский голос, сопровождаемый нетерпеливым грохотом задней двери мастерской.

– Мила! – позвала Айви. – Ты не можешь побыстрее? Ну пожалуйста! Мне так нужно в туалет!

Улыбнувшись, Мила бросилась встречать свою сестру. Племянник Милы, Нейт, мирно лежал в детской коляске по другую сторону защищавшей от насекомых сетки на двери мастерской. Ребенок выглядел сущим ангелом, хотя Айви вечно заверяла в обратном.

– Мила? Я не шучу. У меня примерно пятнадцать секунд. Возможно, даже десять.

Мила быстро щелкнула замком, и Айви промчалась мимо нее к маленькому туалету в углу мастерской, которым обычно пользовались ученики Милы.

– Когда-нибудь ты поймешь, – бросила на ходу Айви и хлопнула дверью туалета, бормоча что-то об «этих тяжелых детях».

Мила вышла на улицу и села на корточки перед коляской Нейта. В пухлом кулачке Нейт сжимал почту Милы, которую Айви забрала из почтового ящика у ворот за домом. Нейту явно понравилась рекламная «макулатура», и он радостно рассматривал аляповатые цветные магазинные буклеты.

Мила точно не знала, сколько сейчас Нейту – наверное, месяцев девять? Во всяком случае, он только что начал ползать и лопотать что-то бессмысленно-мелодичное. Он был таким красивым, с длинными ресницами и густыми вьющимися белокурыми волосами. Ресницы и волосы Нейт явно получил от своего отца – хотя Мила пока не могла разглядеть даже намека на громадного мужа Айви, военного Специальной авиационной службы, в нежном, прекрасном, как с картинки, Нейте.

Айви забегала регулярно, объясняя это тем, что Нейт не хочет спать днем в своей кроватке. Миле же казалось, что так проявлялся инстинкт старшей сестры, заставивший Айви начать проведывать ее сразу после смерти Стеф.

Мила всегда была привязана к обеим своим сестрам – но в детстве, когда они жили с родителями, Айви вечно пропадала на работе. Теперь они компенсировали недостаток общения, и Миле хотелось дарить Нейту заботу и время.

Она наклонилась ниже, чтобы поцеловать его бархатистую щечку.

– Знаешь, чего бы мне хотелось? – спросила Айви, когда они с чашками чая устроились на старой деревянной скамье, стоявшей у стены мастерской. – Чтобы я могла вернуть все те часы, что впустую потратила за прошедшие годы, и использовать их сейчас. Я так занята, с этими мамашиными заботами рехнуться можно!

Мила вскинула брови.

– У тебя не было времени, которое ты тратила впустую, – напомнила она. Старшая сестра всегда была честолюбивой, целеустремленной – и ее чуть ли не с пеленок готовили к тому, чтобы возглавить горнодобывающую империю Молинье.

Айви пожала плечами:

– Наверное.

Мила улыбнулась. Айви никогда не признавала свою одержимость работой.

Сестра наклонилась ближе и приглушенно произнесла:

– Это звучит ужасно, но я от души наслаждаюсь, возвращаясь к работе на несколько дней в неделю. И я справляюсь с делами. Вчера я устроила для «Молинье майнинг» совместный проект с британским концерном. А сегодня я обнаружила, что Нейт больше не любит бобы.

– Не волнуйся, – усмехнулась Мила. – Никто ведь тебя не осуждает.

– Да, знаю, – вздохнула Айви. – Но у меня появилось материнское чувство вины.

– Эй. – Мила перехватила взгляд Айви. – Не расстраивайся из-за того, что наслаждаешься карьерой, которую боготворила до появления Нейта на свет. Он знает, что ты его любишь.

– Так сильно, что и словами не описать. – Сестра надолго замолчала, и ее нижняя губа предательски задрожала. – О боже, я вот-вот зареву! Теперь я даже не могу свалить всю вину на гормоны, отвечающие за грудное вскармливание.

Мила придвинулась к сестре. Прижавшись плечом к плечу, они с Айви молча сидели вместе.

– Хочешь пирога? – спросила Мила. – Одна из моих учениц испекла…

Услышав звяканье открываемой двери магазина, Мила вскочила с места и, рассеянно махнув в сторону маленького холодильника на кухоньке мастерской, бросилась прочь из комнаты.

– Доброе утро… – начала Мила, но тут же осеклась.

Перед ней стоял Себ.

– Привет! – расплылась она в улыбке. Мила пока не определилась, как относиться к восстановлению их общения, но не могла отрицать, что обрадовалась при виде Себа.

Он язвительно скривил губы, заметив чашку в ее руке, и не преминул «подколоть»:

– Напряженный день?

Мила пожала плечами:

– Сегодня меня буквально завалили заказами по Интернету, после того, как одна из моих вещиц появилась в последнем номере журнала «Идеи для дома». Магазин составляет малую часть моего дохода, – объяснила она, – что оставляет много времени для чая, не отягощенного угрызениями совести.

– Что, правда? – усмехнулся Себ. – Прямо малую часть?

– Восемнадцать целых двадцать три сотых процента. На одну целую девять десятых процента меньше по сравнению с предыдущим кварталом.

– Ну, опять ты за свое! Мила и ее цифры.

Помнится, в школе ее не интересовало ничего, кроме математики. Мила засмеялась:

– Я должна была хотя бы наполовину так же знать остальные предметы, иначе мама отреклась бы от меня!

– Она вряд ли это сделала бы. – Айви небрежно прислонилась к дверному проему мастерской, переводя взгляд искрящихся любопытством глаз с Милы на Себа.

Повисла пауза – это сестра осматривала Себа в непривычной для него рабочей одежде.

– Я и не знала, что ты приехал погостить в Перт. Рада тебя видеть.

«Не при печальных обстоятельствах», – словно хотела добавить сестра, и при воспоминании о Стеф сердце заныло у Милы в груди.

– Не погостить, – объяснил Себ. – Я вернулся. Навсегда.