Да и вовсе мне не верилось, что не обсудили маги моей вины, аль невиновности, ещё вчера вечёр, как только Колдун сказал соратникам, куда ныне ехать предстоит, да кто их туда поведет. Так что, Серый и вопрос свой задавал более для меня, нежели для колдуна. Поглядеть, видать, хотел, как нежить себя поведет, чем на обвинения ответит. Я фыркнула, увернувшись от локтя, коим Горд отмахнуться попытался, и, махнув хвостом, попросту встала на задние лапы, навалившись Колдуну на спину. Мало того, что воплотив въяве весь свой вес, так еще и накинув мстительно пуд-полтора. Колдун разницы как и не заметил. Повел плечом, глянул на волчью морду, что на правое плечо пристроилась, да к разговору воротился.

А речь шла об том, что кости со дна подымать надобно.

Я с любопытством прислушалась.

— Сейчас — точно нет. Вот покончим с делами, тогда и вернемся за ребятами, — негромко сказал Колдун, и «дела» на его плече шумно вздохнули, напоминая, что они, маги, присланы сюда вообще-то снежную стаю извести.

Горд поднял руку, мимоходом потрепал меня по холке.

Еще б за ухом почесал!

А мог бы и почесать…

Слав, неодобрительно сопевший, буркнул:

— Не дело это, их там оставлять. Что наших, что эльфов…

Далена посмотрела на него, и во взгляде ее быстрой тенью мелькнуло сочувствие:

— Ну, давай сейчас подымем, — магичка, доевши, встала с бревна, отряхнула руки, похлопала себя по поясу, разыскивая рукавицы, и не нашла. — Что делать-то станем? Где останки хранить?

Она уперла руки в бока, расставила широко ноги, утвердившись на заснеженной мерзлой земле. Посмотрела на Теренского, что так и сидел, ссутулясь, с высоты своего роста.

— В подпол при трактире такой груз не спустишь, на подворье не оставишь. Было бы дело чуть ближе к Кострецу, можно было бы позвать кого из наших, помощи попросить.

— Да понимаю я все! — взвился Слав, — Просто не хочется думать, что мы уйдем, а они…

И столько в его голосе было невысказанного, такая тоскливая безнадежность, что и мне, снежной нежити, стало ясно — не спроста он так к сердцу принял сегодняшние вести. Да и магичка уже не таила жалости во взгляде, и Тихон бросил быстрый взгляд исподлобья, да и отвел взгляд…

— Так бывает, Слав, — спокойно и просто сказал Горд, — Иногда так просто бывает.

И слова эти оставили у меня стойкое чувство, что сейчас у меня перед носом мазнул хвост какой-то иной, чужой истории. Вот только гоняться я за ней не буду — мне своих историй с избытком хватит. Подумала так — и быстрым рывком выхватила из рук отвлекшегося Вепря хлебную горбушку с лоснящимся кусочком сала, заглотив ее целиком, почитай, не жуя.

— Нежа, — рявкнул Колдун, и добавил еще пару словес, поименовав меня по матери.

Я отскочила и нахально обмахнула пасть белесым языком. Но на всякий случай, встряхнулась — снег с окрестных сугробов взметнулся, а когда осел, я была уже на пядь выше в холке. Неспешно, ровно нехотя, отошла на пару шагов. Постояла, посматривая на Вепря искоса. Выглядел он не злым, а все больше раздосадованным. И не столько моей выходкой, а сколько тем, как все обернулось ныне.

Я снова отшагнула еще чуток. Постояла. Убедилась, что маги в мою сторону боле не смотрят, занятые разговорами о том, как и когда след подымать со дна Быстринки кости, да и пошла бесцельно бродить по поляне. Взрыла носом снег там, где слабо витал мышиный след, обкусила, поднявшись на задние лапы, молоденькие веточки растущей над берегом ивы. Пожевала, отплевалась от горечи, оттерла пасть о чистый снег. Спустилась на лед. Попетляла там, где ещё недавно взрезали толстую ледяную кору магические письмена. Легкий верхний снег, что спешил ко мне, струясь змеями, на черном речном льду был особо заметен. Поскребла лапой место, по которому Слав недавно ладонями водил — и оно так и осталось, гладкое-гладкое, блестящее. Я в нем отражалась не привычной снежно волчицей, чуток поболее обычной, а здоровенной тварью, с годовалого бычка уже.

Хватит, пожалуй, подумала я, и белесые полозы упали на землю, осыпались одиночными снежинками.

Еще чуток покружила, сунула нос в куст ракитника, где маг метку оставил.

Маги уж обратно, в селище возвертаться надумали — и я не стала им мешать. Мне и самой уж пора в Лес утекать, да побыстрее — вон, Далена головой крутит, ищет что-то, Тихон-Серый по поясу себя охлопывает, на лед оглядывается, туда, где по приезде они все вещи свои грудой свалили.

На берег, что в этом месте подымался небольшим обрывчиком, человеку до колена, я не запрыгнула, а шагнула — до того здоровая вымахала. И, не оглядываясь на магов, споро и привычно собирающих пожитки, порысила к Лесу, стеной вставшему над рекой, понемногу прибавляя ходу.

А когда из-за спины донесся переливчатый яростный девичий вопль, сдобренный отборной мужской бранью, и вовсе припустила во все лопатки.

И пусть бежать в этот раз было не удобно — с добычей в пасти поземкой не рассыплешься — но я все едино выбирала путь через самые непролазные буераки.

И остановившись, когда за спиной осталось не меньше полуверсты матерой чащи, сплюнула на снег, изгвазданные в слюне до полного непотребства, две пары рукавиц. Пару мужских и пару женских.

Острословы, выходит? Шутники? Ну, снежный волк тоже добрую шутку уважает — добирайтесь теперь до жилья как знаете, правьте теперь конями, как хотите, по морозу. А рукавичкам я иное применение найду — обхохочетесь!

Весельчаки…

Я старательно собрала свою добычу, с большим трудом уместив в пасти ее всю, и прикинув, где ныне обретаюсь, потрусила к заветной полянке, тихо радуясь умению прирастать снегом по своей воле почитай до любого размера.

Обычный-то волк, поди, незаметно умыкнуть разом четыре варежки не сумел бы!

Когда перед самым рассветом команду Горда Вепря разбудил тревожный звон одной из струн заклинаний, которыми они сами спутали всю ближнюю оконечность Седого Леса, маги поперву только удивились. Заклинания, еще осенью настороженные на снежную нежить, оная снежная нежить доныне не задела ни сразу. Маги, вернувшиеся нынче из леса глубокой ночью, посоветовались и решили махнуть рукой — в конце концов, снежного волка им ныне искать не надо, а коли и встанет такая нужда — то достаточно будет позвать. Не всем, правда, достаточно, но кой-кому — так точно.

Дослушали, как дрожат в силовых нитях отзвуки нездешнего присутствия и разошлись досыпать.

Утренний сон сладок, он быстро возвернул усталых охотников в свои объятия. И потому, когда сеть заклинаний запела оповещением второй раз, радости это никому не добавило. Кто укрывшись одеялом с головой, кто сунув оную под подушку, а кто просто перевернувшись с боку на бок и ругнув упертую тварь, маги пытались спать. Во второй раз низкий гул держался дольше.

В третий — ещё дольше.

А в четвертый и вовсе отказался стихать.

— Эта скотина, что, прямо на контрольной точке спать улеглась? — яростным шепотом зарычал Слав, сверкая красными с недосыпу глазами.

— Вряд ли, — отозвалась Далена, с сосредоточенным и разом кровожадным выражением на лице натягивая кожух.

Все прочее уже было на ней, окромя шапки, зажатой под мышкой.

И рукавиц.

— Если бы нежить находилась сейчас непосредственно в пределах заклинания, тревожное оповещение звучало бы куда более выраженно, — будничным тоном встрял Сапсан от лестницы. — А у нас явные остаточные колебания. Не затихающие. Такое ощущение, что она просто оставила заклинанию часть себя.

Сапсан тоже был одет в верхнюю одежду, как и магичка, вот только, в отличии от нее, он не собирался выходить на улицу, а явно только что оттуда воротился.

— Все ясно, — едко бросила Далена, натягивая шапку, и заорала шепотом, чтобы не разбудить трактирщика с домочадцами, — Горд. Твоя змея шкуру сбросила!

Горд Вепрь, на ходу натягивая теплый тяжелый кожух, на это только хмыкнул.

Маги в полном составе в предрассветных сумерках выдвинулись в Седой Лес, дабы развоплотить богомерзкую тварь раз и навсегда. Ну, или хоть выяснить, какого рожна ей надобно — если развоплотить не выйдет.