Брат! Брат! - бросился к нему Абазет, - Я не хотел. Я метил в зверя!
Умирающий сделал последнее, страшное усилие и чуть слышно произнес, - Все справедливо, - после чего судорожно вздохнул, и, уже мертвый, откинулся на землю.
Все охотники молчали и подавлено смотрели друг на друга. Наконец, один из них, самый старший сказал,
Так было угодно Муну, но подробности его смерти не стоит знать никому, кроме нас. Чтобы не было лишних разговоров в народе, давайте договоримся: Улумбека убил кабан, и не было никакого копья.
На том они и порешили. Копье вынули из груди хана. Тело привязали к лошади, и траурная процессия двинулась ко дворцу. Хана похоронили на следующий день на высоком берегу Ирарты, и целую неделю все жители Паранстана лили по нему слезы. Но со смертью одного государя жизнь не заканчивается, и на трон взошел его брат, Абазет. С тех пор не было мира на востоке. Абазет сразу стал ссориться с соседями и нападать на их земли, и первым, на кого он совершил набег, было ханство Ишмурада. Надо сказать, что старуха его не обманула, и Абазету постоянно сопутствовала удача, и уже через пять лет он подчинил себе все окрестные ханства, собрал большую силу, и двинулся на запад. Может быть колдовство старухи было таково, или сам ее хозяин дал ему такую силу, только Абазет не старел. Он лишь заматерел и в свои сорок пять, выглядел от силы на тридцать. К тому же, он сменил свое имя и стал зваться Тимурбеком. Так что, с некоторых пор, люди стали забывать, что до него правил страной его старший брат, Улумбек. И уж конечно никто не вспоминал, что у Улумбека был сын, законный наследник Паранстана, и что, будь он сейчас жив, ему было бы двадцать пять лет от роду, и по закону, именно он, а не Тимурбек, является ханом".
- Так вот, - закончил свой рассказ Саид, - Этот спасшийся сын и есть ты, Юлий. И я хранил эту тайну в течении долгих лет, опасаясь за твою жизнь. Теперь же, думаю, самое время тебе знать всю правду.
----------------------------------------------
Саид замолчал, окончив свой удивительный рассказ. Молчал и Юлий, потрясенный услышанным. Оказывается он не безродный одинокий человек, каким привык считать себя всю жизнь, и не изгнанник, как думал последние дни, а законный правитель огромной империи, лишенный власти, в результате подлого убийства. А это все в корне меняло. Теперь он превращался из дичи в охотника. Вот, что значит, знать, что правда на твоей стороне. Он уже не боялся Тимурбека. Его долгом было вернуть себе украденную власть. Он еще не знал, как это сделать, но он знал, что это сделает, по крайней мере, попытается.
Но, едва в таком смятенном состоянии, всадники поднялись на пологий холм, как обстоятельства заставили их вернуться к действительности. Прямо перед ними разыгрывалась очередная драма.
По полю, галопом, даже не скакал, а буквально летел одинокий всадник. За ним никто не гнался, и сначала было не понятно, что послужило причиной такой спешки. Но через несколько секунд наши знакомые поняли, в чем дело, когда увидели, как вдоль леса скачут четверо наездников, стремясь отрезать незнакомцу путь к отступлению. Еще несколько секунд длилось это соревнование, и, наконец, наблюдателям стало ясно, что беглец не успеет достигнуть леса. Понял это и сам всадник. Он повернул коня и поскакал в открытое поле, надеясь на быстрые ноги своего скакуна. К сожалению, на этом маневре он потерял время, и расстояние, между ним и преследователями, сильно сократилось. К тому же, кони, у тех четверых, были явно свежее. Расстояние, между ними и беглецом, быстро сокращалось, и развязка была лишь делом времени.
А ведь это женщина, клянусь Муном, - проговорил Саид, наблюдая из-под ладони за погоней.
Ты прав, - подтвердил Юлий, - И молодая. Сдается мне, что самое время нам принять участие в этом маленьком приключении.
Ты что, господин? - испугался его слуга, - Какое нам дело до всего этого? Это чужая женщина, и преследуют ее не кочевники, а сыны ее же народа. Дай бог, чтобы они нас не заметили, и пусть делают с ней все, что им угодно.
Все это так, - согласился Юлий, - Это чужая беда. Но, с некоторых пор, я сам стал беглецом. Поэтому я помогу ей. Кроме того, что-то толкает меня броситься ей на помощь, а мои чувства меня еще не подводили.
С этими словами, Юлий повернул коня и не замеченный, съехал с вершины холма, спрятавшись за ним, в ожидании, когда беглянка проскочит мимо.
Ждать пришлось не долго. Очень скоро раздался стук конских копыт, и из-за холма выскочила светловолосая девушка на взмыленном черном скакуне. Было видно, что конь ее просто шатается от усталости и вот-вот падет. Увидав, неожиданно, перед собой двух кочевников, девушка вскрикнула от ужаса, но, к счастью, не натянула поводья, и конь ее продолжал скакать вперед. Юлий приложил указательный палец к губам, делая ей знак, молчать, а потом махнул рукой в степь, показывая всаднице, чтобы она скакала дальше. Сам же он снял с плеча тугой лук, вынул из колчана длинную черную стрелу с белым оперением и стал натягивать тетиву. Слуга его спокойно и неторопливо повторил все действия своего молодого господина.
Первый - мой, - сказал Юлий.
Саид, на это, только кивнул головой.
Когда, через несколько секунд, четверо преследователей галопом выскочили из-за холма, две стрелы запели в воздухе, и два первых всадника упали на землю, смертельно раненные. Двое других растерялись от неожиданности, и это дало кочевникам возможность еще раз натянуть свои луки, и еще один из врагов свалился из седла. Четвертый же всадник, уклонившись от стрелы и прижавшись к шее своего коня, поскакал обратно, стремясь спасти свою жизнь бегством.
Пусть бежит, трус, - презрительно бросил ему вслед Юлий, - Я так и думал - это просто бандиты, не воины.
Да и откуда им здесь взяться, воинам? - проворчал Саид, - Тех, что были, мы, должно быть, уже всех перебили.
Не скажи, Саид, - возразил Юлий, - Я видел одного, и признаюсь честно, таких, как тот, и у нас нет.
Чудные речи ты говоришь, господин, - не поверил ему Саид, - Чтобы у элорцев были воины лучше наших? Быть того не может.
Как знать? - пожал плечами Юлий, - Может быть он и не элорец.
А где же наша беглянка? - Спохватился, наконец, старый слуга, оглядывая равнину, простиравшуюся позади холма.
