Ленею нравился отряд Лаперуса. Каждый из воинов знал, что нужно делать в тот или иной момент. Надо было полагать, что и в бою все они знали свои маневры. Ведь не секрет, что в бою, как правило, побеждает не тот отряд, чьи воины смелее, или лучше владеют мечом, а тот, у кого лучше дисциплина и выучка. И судя по всему, с этим у барона все было в порядке.

  Ну что же, - философски промолвил Лаперус, глядя на огонь, - Не удалось сегодня добраться до города, может оно и к лучшему.

  Что так? - удивился Леней.

  Аа-а, - безмятежно махнул рукой барон, - Не люблю я затевать новое дело, на ночь глядя. Да и, если честно, то приятней поспать на свежем воздухе, чем в какой-нибудь вонючей гостинице.

  Вот уж не ожидал, что вы, барон, любитель бродячей жизни, - засмеялся Леней.

  Не смейтесь, мой юный друг, - грустно вздохнул могучий воин, - Конечно, только молодости свойственно стремление к постоянному поиску приключений. Признаюсь, что одно время, я остепенился и с удовольствием проводил все свое время в своем родовом поместье, предпочитая всем забавам, уединение со своей любимой Изольдой, но, увы: уже два года, как моя жена покинула этот мир, и с тех пор я не могу найти себе покоя. Единственное для меня утешение, это всевозможные рискованные предприятия, которые, хоть на некоторое время дают мне возможность забыть о моей потере.

  И он тяжело вздохнул, глядя на огонь, который весело потрескивал, перескакивая с одной ветки на другую, шипя и ярко вспыхивая от жира, капающего с мяса, надетого на вертел, расположенный над костром.

  Не грусти, мой друг, - обнял его за плечи Леней, - Конечно, никто не может вернуть тебе твою любимую, но говорят, что там, далеко на небе, есть прекрасная страна, "Алхола", куда после смерти летят души доблестных мужчин и прекрасных женщин. Там озера, чище зеркал, а леса над ними зелены круглый год. В садах всю ночь поют соловьи, а днем им на смену приходят жаворонки. Табуны прекрасных лошадей пасутся в степях, полных цветов, а виноградные лозы гнутся под тяжестью гроздей винограда. Туда не могут попасть лжецы и предатели, и каждый встреченный тобой человек, наверняка, достоин уважения. Мужчины там, случается, сражаются друг с другом, для того, чтобы доказать, что они воины, а не слабаки, но все раны, полученные в сражениях, бесследно заживают к утру. Там, в этой прекрасной стране, люди не стареют, а старики, попадая туда, вновь становятся молодыми. Вот там и ждет тебя твоя любимая Изольда. Пройдут года, и ты придешь к ней, овеянный славой и почестями, и, наконец, обнимешь свою супругу.

  Леней замолчал, а барон еще долго сидел, не мигая глядя на огонь костра, а видя перед собой эту прекрасную землю. Видя степь, полную цветов, по которой он скачет галопом на своем верном Борцефале, а там, вдали, уже видится ему замок, из ворот которого выбегает ему навстречу та единственная женщина, которую он так любил и будет любить вечно....

  С трудом удалось ему отогнать это наваждение. Наконец, тряхнув головой, барон заставил себя вернуться в этот мир.

  Фу, черт! Что за историю ты мне тут рассказал? Разве так описывают святые отцы рай? - И он поглядел на Ленея вопросительным взглядом, в котором, однако, читалось желание, чтобы все рассказанное ему Ленеем оказалось правдой.

  Догадываюсь, - засмеялся Леней, - Что рассказывали тебе святые отцы. Наверное это был рай, в котором не надо ничего делать, а просто ходить и молиться. И все тебе дадут по молитвам твоим. Но зачем тебе все, если ты не имеешь право любить свою любимую так, как любят люди? Зачем тебе рай, если ты не можешь поставить на место лжеца и негодяя? Зачем тебе рай, в котором запрещается и презирается все то, что дорого тебе в жизни? Разве этот рай для нас? Нет, мой друг! Этот рай выдуман ничтожными людьми для ленивых, жадных импотентов. Давай его им и оставим. А в нашем раю таким нет места.

  Глава 11

   Во главе стола, на богатом кресле, сделанном из редкого красного дуба, чью стоимость можно было сравнить со стоимостью золота, одетый в дорогие шелковые одежды, сидел Тимурбек. У ног его, на полу, устроился его любимый шут, низкорослый и уродливый горбун, Вальдар, в пестром костюме, сделанном, казалось, из одних заплат и в колпаке, украшенном бубенчиками. Обычно, желая сказать какую-нибудь шутку, горбун потряхивал головой, отчего его бубенчики начинали звенеть. Таким образом он привлекал к себе внимание. Хотя и без этого к его шуткам стоило прислушаться. Порою эти шутки бывали столь остры, что придворные предпочитали не портить с горбуном отношения, чтобы не оказаться мишенью его насмешек. К тому же, все знали, что шут был единственным, кому разрешалось шутить, даже в отношении Тимурбека. Любому другому, за подобные высказывания, немедленно отрубили бы голову. Таким образом, правда, при дворе великого хана, являлась привилегией шута. Стол просто ломился от разнообразных лакомств. Здесь были и жареные барашки, и запеченные индейки из священной для кочевников земли Аордании, и свежие устрицы, доставленные с побережья Южного моря, и огромные осетры из северных рек. В драгоценных хрустальных вазах лежали горы всевозможных фруктов, и, конечно, все это запивалось самыми дорогими винами из местных виноградников. Последние дни проходили в сплошных пирах и веселье. Еще бы, был повержен Кант. Король Велимор убит, столица его захвачена, и, по существу, королевство было покорено. Правда, еще оставались некоторые разрозненные группы вооруженных людей, которые прятались в лесах, продолжая изредка беспокоить воинов Тимурбека, но это были просто комариные укусы для непобедимой ханской армии. Окончательное уничтожение этих жалких остатков кантской армии, было делом нескольких недель. Словом, все складывалось, как нельзя лучше.

  На фоне всех этих успехов, даже неудача с захватом королевской дочери Ариэлы, казалось, не так сильно опечалила Тимурбека. Он даже не стал наказывать виновного в этой неудаче, своего любимца Юлия, и против ожидания многих, даже не отдалил его от своего двора. Правда, после того, как хан узнал о гибели Ариэлы в водах водопада, он вскочил на любимого скакуна и поскакал в степь. За ним поскакали его телохранители и любимцы. Он мчался, как ветер, рискуя сломать коню ноги, а себе шею и все больше удаляясь от последовавших за ним нукеров. Только один из них умудрился, держась в отдалении, все-таки не потерять его из виду. Это был Чембулай. Наконец, когда Тимурбек, вконец загнав своего коня, остановился, Чембулай медленно подъехал к нему, и доблестному воину показалось, что он увидел на лице великого и железного Тимурбека слезы. Это было так неожиданно, что юный полководец просто растерялся.