Через пять минут повозка хмурого возницы уносила романтическую парочку подальше от злосчастного трактира, наполненного сплетнями и табачным дымом. Спящая болотная красавица была одета во всё французское. Граф же, побрезговавший гардеробом капитана, не спал. Он то и дело поправлял свои шикарные бакенбарды, кои должны были компенсировать несвежесть кружевной рубашки...

   Пётр Сергеевич снова удалился мыслями от реальности, снова задумался о прелестях природы. Ему не было никакого дела до того случая на Малой Морской - пускай сначала что-нибудь докажут! Слово "дактилоскопия" тогда ещё не существовало, его должны были придумать через три десятка лет, так что графу, вроде, не о чем было волноваться. Вроде. А вот планы на ближайшие пару лет не мешало подкорректировать, что граф и сделал, но ближе к вечеру, когда уже совсем подъехали к границе Петергофа.

   Планы у Петра Сергеевича были самые разнообразные, рассчитанные не на один вариант событий, а на целых несколько. Ибо не знал он точно, как встретит его гостиница. Коли не обманет Свирид Прокофьевич, коли купит в голландской лавке цветов, коли поставит их в номере да коли торжественно встретит их с Анной у порога - тогда один коленкор. А ежели возникнет другая ситуация...

   Кроме всего прочего, Петру Сергеевичу не терпелось узнать, как подействует на него самого содержимое зелёненькой бутылочки. "Неужели же и я попрозрачнею? Неужели стану розовым и смогу пробраться через шифоньер в гости к будущей тёще, к той даме, что посылала мне поцелуи и которая так похожа на царскую фрейлину?!"

   Пётр Сергеевич, сроду не имевший тёщи, так как Авдотья никогда не имела матери, был убеждён, что его в зазеркальном царстве примут с распростёртыми объятиями. Диабазовое сердце уверяло, что та дама не только согласится взять его в зятья, но и откроет ему все свои сокровища, коих у неё пруд пруди. А документально оформлять женитьбу - поди, нет таких порядков в Высокочтимом Имперском Болоте.

   Оставалась лишь одна загвоздка - Анна. У графа не было полной уверенности в том, что она охладела к Юрию Петровичу и что с радостью согласится стать его возлюбленной. Хотя бы на время. А спрашивать напрямик было боязно - так все дело могло рухнуть. Ну, как разнюнится, разъерепенится? Действовать следовало осторожно. Благо, время ещё позволяло.

   Загвоздка, что ни говори, имелась, но в остальном Петру Сергеевичу думалось приятно, он даже задремал минут на десять. И приснилась ему Авдотья, почему-то среди стен цвета фуксии. Точнёхонько такого колера горшечные цветы в зазеркальной комнате, где обитает дама, раздающая воздушные поцелуи кому ни попадя...

   Авдотья в том сне, в том розово-красном интерьере, сидела за прялкой. Она пряла и молчала, а он, её недавно титулованный супруг, пил чай за большим столом, накрытым белоснежной скатертью. Хм! Почему-то на пару с простолюдином, с гостиничным хозяином Свиридом Прокофьевичем. Граф с хозяином гостиницы угощались из золотого самовара, наливали чай в расписные блюдца драгоценного фарфора, а Авдотью в компанию не звали... Да она и не пошла бы! Скромная женщина его Авдотья, чай в чужой компании пить не станет. Разве что наедине с красавцем-мужем, венчанным с нею родным воронежским болотом. И непременно в розово-красном интерьере, непременно среди горшочков с фуксиями. Вот оно какого цвета, истинное счастье! Ради будущего чаепития в розовых тонах Пётр Сергеевич готов был ещё немного пострадать, ещё кого-нибудь убить, но чтобы уж потом никогда не расставаться с дорогой супругой.

   4.

   Недалеко от Большого дворца, почти у самого краснокирпичного здания Императорских конюшен, лошадь унылого кучера сделала остановку по своей собственной воле. Пётр Сергеевич усмотрел в этом знак: надо бы и с этим кучером душевно попрощаться, вдруг что-то заподозрил, вдруг не зря молчал и всю дорогу супился.

   - Возьми-ка, дружок, сигару на память! Как приедешь домой, под водочку и закуришь...

   Затем он расплатился с возницей, схватил оба саквояжа, выпрыгнул из брички и спутнице своей помог сделать то же самое. Путешествие было закончено, оставалось совершить небольшую пешую прогулку. Что само по себе не так уж и плохо, если бы не расстояние. До заведения господина Барского было добрых полчаса ходу. Это налегке! А с саквояжами, да ещё в компании измученной девицы - вдвое больше. Пришлось искать местечко, где можно было бы перекусить и набраться сил для последнего, решающего марш-броска.

   На дворе уже стояла густая темень, время близилось к полуночи, а темнота, как известно, энергии и бодрости не прибавляет. Войдя со своей прекрасной спутницей в близлежащую харчевню, Пётр Сергееевич бросил взгляд на настенные ходики. Так и есть, половина двенадцатого! Тут он вспомнил, что обещал хозяину гостиницы вернуться не позднее вечера, а полночь - это уже никакой не вечер. Хотя, с другой стороны, невезучий хозяин должен быть рад и такому варианту. Когда постояльцев хронически не хватает.

   Граф усадил барышню за столик, заказал прелестный ужин с осетриной, расстегайчиками и вином. В конце ужина Анна попросила чаю, так что и пирожные последовали, и в большом количестве. Львиную долю тех сладостей прикончил, несомненно, Пётр Сергеевич. После ужина пришлось ещё немного задержаться, ибо граф должен был вручить новоявленной сестрице документы на имя Анны Сергеевны Скобелевой - для конспирации. Ведь жених её, Юрий Петрович, "согласно последней информации", пребывал на царской даче также не под своим именем - из сооображений дворцового этикета и с целью минимизации охраны, для экономии казённых средств. Стало быть, невесте князя тоже не мешало проявить хотя бы минимальную предосторожность и предусмотрительность.

   Фея-ангел спрятала бумаги в потайной кармашек французского корсета - по примеру бывшей владелицы платья, усопшей красавицы Аглаи. Что ни говори, а привычки с вещами передаются! Граф давно про такое слышал, да верить не решался. Глядя на все эти манипуляции, он всё больше проникался уверенностью, что жизненный опыт - дело не последнее.

   Выйдя на улицу с саквояжами, парочка снова решила прокатиться, благо напротив ресторана стоял пустой экипаж. До гостиницы добрались заполночь. Пётр Сергеевич, конечно, не мечтал, что хозяин будет ждать его на крыльце с букетом роз, но то, что ему пришлось лицезреть...

   У входа в неказистое двухэтажное здание, где граф изволили проживать последний месяц, параллельно оформляя документы на "сестру", стояла толпа дорогих карет, в большинстве своём медицинских.

   - Вот так сюрприз! - пробормотал запоздавший постоялец. - Неужели же Свирид Прокофьевич так сильно болен?!